Роберт Ладлэм - Ультиматум Борна Страница 10

— Ты звонил ему? По своему телефону?

— Ну… да, — смущенно ответил Панов. — Он говорил очень коротко и сжато. Он просто хотел узнать у нас, что нам удалось выяснить, и сказал, что первым делом он отвезет «М», он назвал ее «М», и детей утром в аэропорт. Вот и все. Он повесил трубку, не прощаясь.

— Наверно у них уже есть адрес и имя вашего парня, — сказал Холланд, — разговор им тоже, вероятно, удалось прослушать.

— Район звонка — может быть, — ответил ему Конклин. Он говорил быстро и очень тихо. — Но адрес и имя — вряд ли.

— Они будут знать это к утру…

— К утру, если надо, он уже может быть на Гавайях.

— Господи, да что же я наделал? — всхлипнул психиатр.

— Ничего особенного. Обычная вещь. Ты делаешь подобное каждый день, — ответил Алекс. — Тебе позвонили в два часа утра, кто-то, о ком ты весьма беспокоишься, может быть он себя плохо почувствовал. Ты перезвонил ему, настолько быстро, насколько мог. Теперь нам необходимо позвонить ему еще раз. И чем быстрее, тем лучше. Теперь ясно, что это не Карлос, но кто-то, явно не жалеющий пуль. И он рядом с нами и наносит удары, откуда мы меньше всего их ожидаем.

— Можешь позвонить ему из моей машины, — сказал Холланд. — Я поставил там автошифратор, скремблер, так что этот аппарат чистый.

— Отлично. Давай скорее!

Конклин торопливо захромал через лужайку к машине, принадлежащей Управлению.

— Дэвид, это Алекс.

— Ты что звонишь спозаранку, перепугал всех. Мы уже уходили. Если бы Джеми не ушиб коленку, то мы уже давно были бы в машине.

— В такую-то рань?

— А разве Мо не говорил ничего? Я звонил тебе, но телефон не отвечал.

— Мо сейчас немного не в себе. Расскажи все мне еще раз. Что там у вас?

— Этот телефон не прослушивается? В своем я не уверен.

— Все нормально, говори.

— Я хочу отправить Мари и детей на юг. Она здорово ругалась по этому поводу, но я ее не слушал и заказал билеты на рейс компании «Рокуэлл», вылетающий из аэропорта Логан. Спасибо тебе еще раз, дело не заняло и пяти минут, благодаря тому, что ты обо всем позаботился еще четыре года назад. Я назвал им компьютерный код, и они моментально оформили нам места. Отлет в шесть часов, еще до рассвета. Я хочу побыстрей отправить их отсюда.

— А ты, Дэвид? Сам-то ты что собираешься делать?

— Честно говоря, я собираюсь приехать к вам в Вашингтон. Если через столько лет Шакал опять начал меня донимать, я хочу сам заняться этим. Вместе с вами, конечно. Думаю, помочь кое в чем я еще смогу…

— Нет, Дэвид. Не надо. Только не сейчас. Улетай вместе с Мари и детьми. Покинь страну. Тебе нужно быть рядом со своей семьей. Кстати, Джонни Сен-Жак с вами?

— Да. Алекс, я не могу так, и если бы ты был на моем месте, ты бы меня понял. До тех пор пока Карлос достает нас, моя семья не сможет жить спокойно…

— Это не Карлос, — прервал его Конклин.

— Что? Вчера ты говорил, что…

— Забудь про вчера. Я ошибся. Это связано с Гонконгом и Макао.

— Не может быть, Алекс! С Гонконгом покончено, и с Макао тоже. Они все мертвы и там не осталось никого, кто имеет причины преследовать меня.

— Выходит, кто-то остался. Большой тайпин, «Самый большой тайпин в Гонконге», в соответствии с полученной информацией из наиболее свежих, но теперь уже мертвых источников.

— Но там никого больше нет. Весь Гоминдановский карточный домик развалился. Никого не осталось!

— Я повторяю, таково полученное нами сообщение.

Дэвид Вебб замолчал. Следующим, кто взял слово, был Джейсон Борн. В его голосе звучала сталь.

— Расскажи мне все, что тебе удалось узнать. Все детали. Я так понимаю, сегодня вечером у вас что-то произошло. Что это было?

— Хорошо, все детали, — ответил Конклин. Быстро и сжато, с отточенной годами четкостью, отставной разведчик описал разработанный план выявления и захвата гипотетических людей Шакала. Он рассказал, как он с Моррисом встречали на своих маршрутах старающихся держаться в тени стариков, появляющихся явно не случайно, причем в отдаленных друг от друга местах. Затем рассказал о финальной встрече около Смитсоновского мемориала, где такие же старики-азиаты передали им приглашение от Гонконгского тайпина и упомянули при этом Макао. В заключение Конклин описал подробности последующей за этим кровавой развязки, заставившей посланцев замолкнуть навсегда.

— Получается, что это Гонконг, Дэвид. Упоминание о Макао подтверждает это. На территории этой страны находился лагерь твоего самозванного двойника.

Некоторое время в трубке было слышно только напряженное дыхание Борна.

— Ты не прав, Алекс, — наконец сказал он. Голос его по-прежнему был уверенным и жестким. — Это Шакал. Каким-то образом связанный с Гонконгом и Макао, но это точно Шакал.

— Дэвид, теперь ошибаешься ты. У Карлоса нет ничего общего с тайпином из Гонконга или с посланцами из Макао. Эти старики были китайцами, а не французами, итальянцами или немцами. Они были азиатами, а не европейцами.

— Он доверял только старикам, — продолжал Вебб, в его голосе все еще звучали стальные и холодные интонации Борна. — Парижские старики, вот как их называли. Они были его агентурной сетью, курьерами в Европе. Кто заподозрит дряхлого старика, будь он просто оборванцем или еле ползущей развалиной? Никому и в голову не придет допросить его, а тем более засадить за решетку или применить хоть малейшее насилие. Но даже при этом они обычно не говорят ни слова. Они едут, куда им сказали, и делают то, что было им приказано Карлосом, абсолютно безнаказанно.

Прислушиваясь к глухому, странно звучащему голосу своего друга в телефонной трубке, Конклин почувствовал, как его охватил страх. Он смотрел на приборный щиток машины и не знал, что сказать.

— Дэвид, я понимаю тебя. Я знаю — сейчас тебе нелегко, но пожалуйста, постарайся выражать свои мысли яснее и подробнее.

— Что? Ох… извини Алекс, я немного задумался и увлекся. Короче говоря, Карлос разыскивал в Париже стариков, преимущественно умирающих или тех, которые знали, что им осталось жить немного из-за болезней или возраста. Он старался выбирать тех, кто имел когда-то дела с полицией, сидел в тюрьме и остался под конец жизни в нищете. У многих из этих стариков были дети, родственники или просто люди, которых они любили. Шакал приходил к таким вот пожилым людям и клятвенно обещал им, что позаботится о дорогих им людях, если старцы, уже находящиеся на пороге смерти, поклянутся посвятить остаток своей жизни ему — Шакалу. На месте этих бедняг, зная, что после себя он не оставит ничего, кроме преступного прошлого и нищей жизни, любой из нас пошел бы на подобную сделку.

— И они ему верили?

— У них были на то веские основания. Они и сейчас у них есть. На счета указанных стариками наследников, где бы они ни находились, от Средиземного моря до Балтики, ежемесячно поступали денежные переводы с многочисленных анонимных швейцарских банковских счетов. Источники оплаты этих переводов определить не удавалось, но наследующие деньги родственники всегда знали, кто позаботился о них и почему… Твои секретные документы здесь не причем, Алекс. Карлос вышел на нас через Гонконг, там он нашел кого-то или что-то, что указало ему на тебя, меня и на Мо.

— Ничего, теперь наша очередь. Мы сами выйдем на него. Мы прочешем все китайские кварталы, азиатские букмекерские конторы и ресторанчики и прочие заведения во всех населенных пунктах в районе 50 миль от округа Колумбия.

— Дождитесь меня. Пока не делайте ничего. Я знаю, что нужно искать, а вы нет… Это важный момент, поверь мне. Шакал может не знать о том, что я забыл или помню. Вероятно, он упустил из виду то, что я хорошо помню его парижских стариков.

— Может быть, и нет, Дэвид. Может быть он как раз и рассчитывал на то, что ты помнишь про это. Может быть то, что сейчас случилось, было только частью его дьявольской шарады, представляющей из себя ловушку для тебя.

— Тогда он снова ошибается.

— Почему?

— Я не поймаюсь на это. Джейсон Борн не таков.

Глава 4

Дэвид Вебб миновал терминал Центрального Аэропорта и, пройдя через автоматические, приветственно распахнувшиеся двери, оказался в заполненном людьми внутреннем помещении аэропорта. Он внимательно изучил указатели и проследовал дальше, спустившись по эскалатору к стоянке машин. В соответствии с заранее оговоренным планом, он должен был пройти вдоль крайнего правого ряда машин, повернуть налево и идти до конца ряда. Там его должен ждать серо-стальной «Понтиак ЛеМанс» 1986 года с водителем в белом кепи. На зеркальце над ветровым стеклом должно было висеть сувенирное распятие. Окно водителя — опущено. Вебб должен подойти к машине и сказать: «Полет прошел нормально». После этого водитель снимет кепи и запустит мотор. Дэвид должен будет сесть на заднее сиденье. Больше ничего говорить было не надо.