Наташа Престон - Подвал Страница 10

Наконец, закончив уборку, мы уселись на диван. Я спохватилась, что веду себя как одна из них, и, свернувшись калачиком, расплакалась. Я так всхлипывала, что у меня заболели легкие. Моя жизнь не может быть такой. Никогда еще я не испытывала столь невыносимого одиночества.

– Лилия, все будет хорошо, – сказала Фиалка, гладя меня по спине.

– Н-нет, не будет, – всхлипывала я еще горше. Слезы текли по лицу, колени промокли.

– Тихо, – пробовала утешить меня Роза. – Дыши глубже и успокойся. Ты не одна, Лилия.

– Нет, одна.

– Мы все с тобой, – добавила Мак.

Я глубоко вздохнула и попыталась успокоиться.

– Как он так может? – я утерла слезы, и контуры окружающих предметов обрели резкость. – Он сказал, что сегодня «пойдет прогуляться». Как он может творить такое и оставаться нормальным в глазах окружающих?

Роза вздохнула.

– Он ведь не в бар пойдет, Лилия.

– Перестань звать меня Лилией, – отрезала я.

Роза не обратила на мои слова внимания, как будто я ничего не говорила. Впрочем, может быть, она меня не расслышала.

– Насколько я знаю, он не слишком общителен. Бо́льшую часть времени проводит на работе и здесь.

– Но что же тогда он будет делать сегодня вечером? – спросила я. – И откуда ты знаешь, чем он занимается, уходя из дому?

– Он очень откровенный человек. Его спросишь – дает прямой ответ. Но ты, пожалуйста, думай, что́ спрашивать, – предостерегла меня Роза. – Клевер не любит определенных людей, и иногда он… – она умолкла, посмотрела вдаль и нахмурилась.

– Что?

– Он… избавляется от людей, которые причиняют вред.

Я открыла рот.

– Убивает их? – Нет, не может быть!

– Да. Избавляется. Во всяком случае, сам он расценивает это именно так. Проститутки причиняют вред. Вред семьям мужчин, которые прибегают к их услугам.

– Черт возьми, ты хоть слушай, что говоришь, – прошептала я. – Ты же его оправдываешь.

– Нисколько.

– Нет, оправдываешь. Послушать тебя, так он поступает правильно.

– Ничего подобного. И я его не оправдываю. Я просто пытаюсь объяснить его поступки, только и всего.

– По вечерам он убивает проституток? – Нет, это не может быть правдой. Наверное, он так говорит, чтобы припугнуть девушек и заставить повиноваться. Если бы у нас в городе убивали проституток, об этом сообщали бы в новостях!

Роза нахмурилась.

– По твоим словам выходит, что он убивает каждый вечер, но это же неправда, – сказала я.

«Откуда ты знаешь, что неправда? – пронеслось у меня в голове. – Точнее, непохоже на правду. Нельзя убивать каждый день так, чтобы тебя не поймали. Вот это уж точно».

Я сама удивилась, что так спокойно говорю и размышляю об этом. Разве не должна я визжать и царапать ногтями дверь, желая вырваться на свободу? Хотя надо ли мне беспокоиться о том, что я думаю, чувствую и как действую?

– Как же ему удается оставаться безнаказанным?

– Это же проститутки, Лилия. Большинство из них сбежали из дому от родителей или постоянно живут в одиночку.

Допустим, но все равно как может быть, чтобы этого никто не замечал?

– Он считает, что они нечисты, что потакают человеческим порокам, – продолжала Роза, взглянув на Мак и Фиалку. – Мы думаем, что с ним что-то случилось в молодости – иначе как в голову может прийти такое? Но мы никогда его не расспрашивали.

Разумеется, не расспрашивали. Жить-то хочется.

– И что он с ними делает? Скольких убил? – спросила я. С каждой секундой разговора я узнавала все больше невероятного. Клевер представлялся мне персонажем фильма ужасов.

– Не знаю, – ответила Фиалка.

– Это безумие. Полное безумие. Надо выбираться отсюда. Вместе мы сможем. Я в этом уверена, но необходимо действовать слаженно.

– Нет, Лилия, – сказала Роза строго, напомнив мне кое-кого из школьных учителей. – Не сможем. Выхода нет, так что выкинь из головы эти мысли. Ты просто не представляешь себе, на что он способен. Он не различает можно и нельзя. Он может быть очень… жестоким и неумолимым.

От этого предостережения у меня дрожь пробежала по телу. Жестокий и неумолимый. Я видела, как он накануне обошелся с Фиалкой, как разозлился и угрожал ей ножом. Может ли быть хуже и если да, то насколько? Я не хотела сдаваться, это не в моем характере, но мне стало страшно.

Роза глубоко вздохнула и встала с дивана.

– Сейчас уберусь в ванной, а потом посмотрим кино.

Утерев слезы, я вздохнула.

– Я не могу оставаться здесь. Мне надо домой.

Ну почему они не могут это понять?

Мак покачала головой и стиснула мне руку.

– Лилия, если бы это было возможно! Пожалуйста, не натвори глупостей, – она встала с дивана.

Ее слова крутились у меня в голове. Пожалуйста, не натвори глупостей. Я представила, как он подносит к моему лицу нож, и задрожала от ужаса.

– Какой фильм будем смотреть? – спросила Роза.

Фиалка пожала плечами.

– Какой-нибудь старый романтический, для девушек.

Неужели так будет повторяться каждый вечер? Мне стало трудно дышать, как будто на грудь давила тяжелая гиря.

Роза включила фильм и вместе с Фиалкой села рядом со мной на диван. Обе они сразу увлеклись происходящим на экране. Как они могут смотреть кино, зная, что Клевер сейчас охотится за какой-то несчастной девушкой?! Я представила, как она пытается вырваться из его рук. Ее сильно накрашенные глаза расширены от ужаса. Неужели он действительно убивает проституток? Он вполне мог ходить играть в бинго, а здесь рассказывать о своих убийствах, только чтобы запугать девушек, сделать их покорными своей воле. Сердце у меня защемило. Хотела бы я знать правду.

– А можно просто посмотреть телевизор? – спросила я, моргая, чтобы избавиться от образа жертвы, стоящего перед моим мысленным взором. Сообщат ли о моем исчезновении в новостях? Уже, наверно, сообщили.

Краем глаза я заметила, как Мак покачала головой.

– Нет.

Разумеется, нет. Мы буквально отрезаны от всего мира и полностью зависимы от Клевера. Не надо было мне выходить вчера вечером. Надо было слушаться Льюиса и родителей, лучше бы кто-то из них меня подвез. Всякий раз, как при мне дома заговаривали о том, что по вечерам ходить небезопасно, я отмахивалась и просила перестать говорить глупости. Теперь мне хотелось ударить себя кулаком за упрямство и самонадеянность. Я ничего не боялась, потому что наивно верила, что несчастья могут случиться с кем угодно, но только не со мной.

– Надо начинать готовиться к ужину, – сказала через некоторое время Роза и выключила телевизор. – Хочешь помочь, Лилия?

Саммер.

Как будто у меня есть выбор.

– Конечно.

А что еще делать, чтобы убить время? Уж лучше чем-то заняться, чем сидеть и все время думать. Я охотно вспоминала о близких, мысли о них уносили меня из подвала. Но иногда надо делать перерывы и заниматься чем-нибудь другим, чтобы отвлечься от мыслей о семье и о том, как мне ее не хватает. Что бы я ни отдала за возможность поговорить с Льюисом!

– Что вы мне поручите? – спросила я. Девушки уже все достали из шкафа и заполнили две кастрюли водой. Они действовали так слаженно, можно было подумать, что научились этому, работая бок о бок на кухне ресторана.

– Не почистишь морковь и картошку? – Мак дала мне пластиковый нож для чистки овощей, металлической у него была только середина. Он показался мне не особенно острым, но все же это открывало кое-какие возможности. Но можно ли таким ножом нанести достаточно серьезную рану? Зная, что за мной, скорее всего, наблюдают, я перестала разглядывать нож и взяла картофелину.

– Как думаете, удастся нам когда-нибудь отсюда выбраться? – спросила я, чистя ее.

Роза вздохнула, но мне показалось, что не печально, а, скорее, с досадой. Это из-за моих вопросов?

– Нет.

– А ты хочешь?

– Фиалка, не могла бы ты дать мне форму для духовки? – спросила Роза, будто не услышав моего вопроса.

Так, значит, нет. Мне стало так жаль Розу. Он действительно лишил ее воли. Она поставила курицу в духовку, делая вид, что не слышит меня, но я знала, что она обдумывает мой вопрос. Разве может быть, чтобы она не хотела отсюда выбраться?! Сознает ли она, что ей промыли мозги?

Я почистила овощи, положила картошку и морковь в воду и включила конфорку электрической плиты. Так много я еще никогда в жизни не готовила. Мама была бы потрясена и могла бы мной гордиться. Она бы даже потрогала мне лоб, проверяя, нет ли температуры.

Атмосфера в комнате изменилась. Казалось, воздух можно резать ножом, и я понимала, что это из-за моего вопроса. Девушки, опустив головы, сосредоточенно занимались каждая своим делом. Но кто-то должен был задать этот вопрос. А Розе следовало осознать, что поступки Клевера неприемлемы.

Глядя на закипающую в кастрюле воду, я покачала головой. Я помогала готовить ужин для него, но еще ни разу не готовила для Льюиса. Я вспомнила единственный раз, когда вызвалась приготовить ему ужин. Он тогда засмеялся и пошутил: мол, не хочет быть отравленным. Мое неумение готовить общеизвестно.