Маша Крамб - Наизнанку. Лондон Страница 10

– Хочешь, я расскажу тебе про Око?

– Нет, – неожиданно для самой себя ответила девушка. – Я больше ничего не хочу знать, совсем ничего. Я хочу домой. – Она закрыла лицо ладошками. – Чтобы не видеть всего этого, чтобы открыть глаза и оказаться дома, и чтобы Тимоха рядом, и чтобы всё это оказалось сном.

– Если бы это был сон, я бы тебя не встретил, – осторожно вставил Грей.

Соня опустила руки, удивленно посмотрела на него и слегка улыбнулась.

– Это я как-то упустила.

Помолчали. Первым заговорил Грей.

– Нам действительно лучше уйти. Сеанс связи может произойти в любой момент, а я бы не хотел нарваться на ретивого инсинуата Ока или, что ещё хуже, на комтура.

Соня уже справилась с накатившим отчаянием. Природный оптимизм взял своё: девушка бодро поднялась на ноги и протянула руку Грею.

– А знаешь, я готова к новому маленькому исследованию. Гастрономического характера.

– Это я всегда за! – обрадовался Грей и взялся за теплую ладошку. – Куда пойдем?

– В самое лучшее место на ближайшие пару сотен километров. Если на этой вашей Изнанке нет «Бургер и Лобстер», то я отказываюсь верить в её реальность.

Поверить Соне всё же пришлось. Не успели они свернуть на Дин-стрит, как характерный аромат лобстеров сообщил, что ресторан на месте. Следующий час прошел в борьбе с конечностями членистоногих и непринужденной болтовне.

– Надо вернуть тебя домой.

Соня сидела на лавочке, разглядывая статую незнакомого дядьки, стоящую на месте Шекспира. Грей расхаживал перед ней взад-вперед.

– Что мы знаем про переход с нашей стороны?

– Ну, у вас там арки. Десять штук. Я считала. Нам это что-то даёт?

– Не знаю, может быть.

Позади скрипнула калитка.

– Если бы мы только могли попасть в Тауэр, я уверен, решение нашлось бы сразу.

Статуя слегка раздражала Соню: то же место, та же поза, но незнакомое лицо. Неправильно это. Если уж копировать Изначальный уровень, то делать это точно.

– Неточная копия. Грей! Ты мне утром говорил, что Иглы идентичны на обоих уровнях!

– Э-э-э, да, нас так учили.

Скрип.

– Тогда нам и не нужно внутрь вашей. Мы не найдём там ничего нового!

Скрип-скрип.

– Да что же это такое, – рассердилась Соня: она ужасно боялась упустить только-только сформировавшуюся идею, а этот скрип сбивал. – Ходят туда-сюда, думать мешают.

Скрип-скрип. Калитке не было дела до Сониных мыслей, её забота – пропускать прохожих. Девушка обернулась на скрипящую нарушительницу спокойствия и застыла. Давешняя привычка вернулась.

– Грей, я знаю, – медленно, по слогам, прознесла она, – я знаю, как мне вернуться.

– Я не понимаю.

Соня повернулась к нему и затараторила:

– Эта калитка. Она открывается в одну сторону и сразу же в другую. Смотри, вот! Так почему переход не может так же? Как я раньше не подумала? Ну, вроде как толкнули – он открылся с Изнанки на Изначальный уровень, а потом раз, и в обратную сторону. Это точно должно так работать. Тем более, если Тауэры идентичны, то в вашем – те же инструкции, та же часовня и арки. Я не знаю, какая там связь, между переходом в иной мир и этим вашим Садом Круга, но…

– Садом Цикла, – перебил её Грей. – Прямая. Это жизненный цикл, в нем десять этапов: рождение, младенчество, детство, отрочество, юность, молодость, зрелость, вторая молодость, старость, смерть. Поэтому там десять дорожек и десять арок: пройдя по каждой, ты замыкаешь жизненный цикл.

– Очень познавательно, – язвительностью Соня не отличалась, но сейчас как-то к месту пришлось. – Так, хорошо, значит, связь с иным миром тоже присутствует. Все сходится! Сколько сейчас времени?

– Половина десятого.

– Отлично! Значит, мы успеваем сильно с запасом. Поехали! – позвала Соня: ей не терпелось оказаться поближе к переходу. – Метро же там, да?

– Да, – в голосе Грея снова чувствовалось напряжение, – но нам туда не надо. Метро для экстремалов, а тебе хватит на сегодня адреналина. Лучше на автобусе, так надежнее.

– Как скажешь. – Соня пропустила мимо ушей часть про экстрим и адреналин, мыслями она уже была у перехода.

Казалось, дорога тянется бесконечно. Дай Соне волю, она бы выпрыгнула из автобуса и подталкивала его, чтобы тот ехал хоть чуть-чуть быстрее. За своим нетерпением она совсем не замечала, как мрачнел Грей. Наконец показался Сад Цикла. Двери автобуса едва успели открыться, как Соня уже была на улице.

– Идем, – поторопила она парня, – ну же!

Нехотя он пошел следом.

«Домой, домой, домой», – в такт шагам билось в голове у Сони. Скорее. По булыжной дорожке, мимо вязов, мимо данторн, в самую глубь, к фонтану.

– Какая арка?

– Вот эта, со львами, – еле слышно пробурчал Грей.

– Конечно, какая же ещё, могла бы сама догадаться! Да что с тобой такое?

Молодой человек молча смотрел под ноги.

– Ну же, Грей! Что не так?

– Я больше тебя не увижу. – Соня едва разобрала слова.

– Что? Прекрати, конечно, увидишь! Откуда такие мысли?

– Ты сама сказала. Там, в саду. Что хочешь, чтобы это оказалось сном, ну, и так далее.

Соня глубоко вдохнула. Выдохнула.

– Послушай, я была напугана, расстроена. Я боялась, что не вернусь домой. Но теперь ты от меня так легко не избавишься, слышишь?

Грей недоверчиво смотрел на девушку.

– Правда?

– Правда, – рассмеялась Соня. – Ты ещё сам будешь жалеть, что оказался вчера вечером в Саду Цикла.

– Это вряд ли, – возразил Грей, заметно повеселев. – Итак, уже почти одиннадцать. Ты готова?

– Более чем.

За внешней бравадой скрывалось беспокойство: а вдруг не сработает; а вдруг, она где-то ошиблась. Маленький червячок сомнения деловито грыз девушку изнутри.

– Вот только что-то не дает мне покоя, – медленно проговорила Соня.

– Эй, ты просто нервничаешь. Ты сама так чётко всё разложила: калитка, толчок туда – толчок обратно, вход и выход, идентичные Тауэры. Всё получится.

Соня морщила носик. Что-то Грей сейчас сказал. Калитка… вход… выход… Стоп! Калитка!

– Грей, ты гений! Толчок туда, толчок обратно! Поэтому и арок у вас тут десять, а не одиннадцать. Не смотри на меня так, я помню про жизненные этапы. Но наверняка это просто красивая теория. Переход не может быть открыт одновременно в обе стороны, иначе можно столкнуться в «дверном проёме». Туда он открывается в десять минут!

– Ты уверена?

– Да! – ответила Соня и запнулась. – Нет. Я не знаю.

– В любом случае времени на раздумья больше нет. Или оно сработает, или… Не будет никакого «или», – Грей перебил сам себя, – оно сработает, а я буду ждать твоего возвращения.

Неожиданно Соню осенило.

– Пойдём со мной! Ты посмотришь на мой мир, с Тимохой познакомишься, пойдём!

– Нет! – слишком поспешно отказался Грей. – Нет времени на пререкания. Девять минут. Или сейчас, или застрянешь тут ещё на день. Возвращайся!

– Но почему? – Соня была в растерянности.

Грей подтолкнул её к арке.

– Поторопись!

Львы. Прикоснуться. Вдох. Выдох. Соня сделала шаг.

Поодаль, в тени старого развесистого вяза, стоял человек с татуировкой черного пера на шее. Он, не отрываясь, смотрел в исчезающую спину девушки. Руки сжались в кулаки, желваки заходили, в глазах мерцала едва сдерживаемая ярость.

Из книги Пророчеств.

Пророчество девятое, изъятое.

«Матерь троих, из надлунного мира впервые вошедшая,

Младшей ведомая, хаос и мрак разольет в год огня.

Волей пера Азраила погибель со старшей нашедшая,

Сумрачный рок укротит, в год девятый со средней уйдя»

Из декрета ареопага Ока

«О принципах»

«Пророчество девятое полагать ложным, ибо изложено чужеродным слогом. Всякое женское присутствие в Оке исключить, во избежание вероятного злодеяния, совершенного по неразумию и в пользу мнимой ветви пророчества».

Глава третья

Вытянувшись по стойке смирно, комтур Макс отчаянно боролся с желанием что-нибудь сломать. А ещё лучше кого-нибудь. Ареопаг Ока заседал уже битый час, и за всё это время не было сказано ровным счётом ничего: убогая пародия на гомеровский эпос.

Песнь девятая. Бичевание комтура.

Верховный архон:

Не внемлешь ты гласу мудрейших, тебя наставляющих,

Отринув смиренье, погони вкушаешь безумие.

Первый архон:

Невольник отмщенья, отринь святозарные очи

Прочь и вкуси амброзической пищи прощения!

Седьмой архон:

Ибо нарушил ты волю старейших, из Ока исшедшую;

Мы, негодуя, восстанем в порыве едином карающем.

Третий архон:

Ринувшись вслед, прогневил ты наследие ворона.

Гордыней пылая, забыл о великом деянии.

И так без остановки. Архон сменял архона, слова менялись местами, но с мертвой точки сдвинуться никак не удавалось. Комтур не выдержал.