Дж. Лэнкфорд - Тайный мессия Страница 10

Его голос становился все глубже:

– Попроси Бога доставить новые полотенца в эту комнату, Madre, так, будто от этого зависит твоя жизнь.

– Что?

– Новые полотенца.

– Сейчас?

– Да.

– А если бы от этого и вправду зависела моя жизнь?

– Она зависит, просто ты этого не видишь.

Дрожа, плача, я опустилась на колени и сложила руки: – Господи, я не знаю зачем, но пожалуйста, пожалуйста, пошли нам новые полотенца, как того хочет Джесс!

Пока я стояла на коленях и бормотала эти «пожалуйста, пожалуйста», мальчик подошел к двери и открыл ее. За дверью стояла горничная с полной охапкой полотенец.

Джесс взял их, поблагодарил и закрыл дверь.

Тут меня осенило, что солнце уже садится.

– Джесс, это был просто вечерний обход прислуги.

– Для тебя это так, потому что ты не веришь.

Долго он еще будет мучить меня?

Он положил полотенца, подошел ко мне и стиснул мои плечи:

– Тебе нужно поесть.

Я не смогла бы ничего съесть, даже если б попыталась.

– Нет.

– Следуй за мной, – сказал он и вышел на террасу.

Когда мы там очутились, я увидела, как внизу люди ужинают на воздухе, на их столах мерцают свечи, официанты ходят среди них, принимая заказы и разнося еду. Над беседой и смехом плыла негромкая музыка. Мне очень захотелось сидеть за одним из этих столиков и ужинать с Джессом – просто ужинать, как обычно. Вместо этого он встал на стул и протянул мне руку:

– Если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: «Перейди отсюда туда», и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас.

То была прямая цитата из Евангелия от Матфея, глава семнадцатая, стих двадцатый. И сам Иисус это говорил.

Джесс добавил:

– Включая полет. Мама, возьми меня за руку.

Я в ужасе шагнула назад, качая головой:

– Джесс, не делай этого со своей бедной мамой! Не делай этого! Ты хочешь, чтобы я разбилась? Я не могу летать, ради Христа!

Джесс улыбнулся:

– Но я – Христос.

Полная тревоги, я вбежала в номер, нашла спальню и упала на кровать, не пытаясь сдержать всхлипывания. Или все это было бредом, или моя вера была поддельной, как с предельной ясностью показал Джесс. Это было невозможно – сдвинуть горы. Я не могла летать без самолета. Никто не мог. Я не призвала в номер полотенца. Они появились тут благодаря случайному стечению обстоятельств. Но больше всего я боялась подвести своего сына, который вернулся к жизни, чтобы спасти нас. По крайней мере, я думала, что он мой сын.

Я села, полная ужаса, вспоминая Евангелие от Матфея, главу двадцать четвертую, стих двадцать четвертый: «Ибо восстанут лжехристы и лжепророки, и дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных». Неужели, прикинувшись Джессом, явился демон?

Я в ужасе уставилась на Джесса, который вошел в комнату, сел рядом со мной и обнял. Мой страх исчез. Мое сердце знало, кто он такой.

– Давай попробуем другой способ. Верь мне. Все будет в порядке.

Я кивнула, вытерла лицо и последовала за ним обратно в гостиную. Сумерки кончились, в небе повис роскошный горбатый месяц. Джесс включил свет и сел, скрестив ноги, на розово-голубом ковре, как свами [37].

– Давай медитировать, – сказал он.

– Я не умею.

– Помнишь: «Учитесь спокойствию и знайте, что я – бог»? Вот и все.

Я села рядом с ним, скрестив ноги.

– Будет лучше, если ты станешь следовать своему дыханию. Обращай внимание на вдохи и выдохи, но не изменяй их. Или можешь сосредоточиться на энергетическом поле своего тела. Обращай внимание на вибрацию.

Сперва я чувствовала себя так неловко, следя за вдохами и выдохами, что мое дыхание стало неровным. Потом я заметила, как спокойно и неглубоко дышит Джесс, как мирно. Я попыталась вспомнить, каково это – дышать, не сознавая, что ты дышишь, и вскоре пришел более естественный ритм. Я закрыла глаза и последовала этому ритму. Вдох, выдох. Потом в груди моей появилось тепло. Дыхание стало более поверхностным, и без всякой видимой причины я ощутила такое спокойствие, какого не чувствовала весь день; спокойствие и легкость.

– Ты знаешь, что ты чувствуешь, Madre?

Я отрицательно покачала головой.

– Мерцание того, что христиане называют Святым Духом.

Это имело смысл. Всякий раз, молясь, я это чувствовала. Я осталась в мире со своим дыханием и со Святым Духом.

– А теперь открой глаза, Madre.

Я открыла.

Джесс с сияющим видом смотрел на меня. Наверное, я ответила ему таким же сияющим взглядом, потому что улыбки наши начали шириться, как свет полуденного солнца на стеклах небоскребов.

– Продолжай следовать своему дыханию, – сказал он.

Я слышала музыку, доносящуюся из ресторана снаружи. Вместо того чтобы помешать моей медитации, она стала ее частью – дыхание, музыка, улыбка Джесса, счастливая энергия, которую мы делили друг с другом.

– Посмотри на орхидеи, Madre.

Орхидеи росли в горшке на полке на другом конце комнаты, рядом с телевизором, – четыре грациозных стебля, отяжелевшие от белых цветков.

– Ты можешь довериться мне, всего на минутку? – спросил Джесс.

Я кивнула.

– Тогда доверься и себе самой.

Внезапно мои сомнения исчезли. Я смогла бы сдвинуть горы, если бы он попросил.

Джесс улыбнулся:

– Ведь было бы мило, если бы цветы затанцевали?

Я посмотрела на орхидеи и поняла, что не могу этого сделать.

Избегая его взгляда, я встала:

– Милый, мне нужно поесть. Давай поговорим об этом после.

Джесс тоже встал:

– Ты имеешь в виду – поговорим о том, что ты не веришь в Иисуса, не говоря уж о Боге?

– Я ве…

– Ты веришь в природу, мама, как и почти все христиане на земле. Они лишь на словах поддерживают то, что сказал Иисус, – лишь на словах, не более. Природа, а не дух – вот их Бог. Они отвергают все, что нарушает их представление о законах природы, игнорируя тот факт, что все в природе – само по себе чудо.

– Но законы природы…

– Выходят далеко за пределы понимания сегодняшней науки. Это вообще не законы, а лишь свободный образец, поддерживаемый связью между Богом и человеческими существами, которые не обращают внимания на ясные доказательства этого. Что случилось за секунду перед Большим Взрывом? Какая движущая сила организовала инертную материю, чтобы та ожила? Ты была помощницей медсестры. Что такое эффект плацебо, если не абсолютное доказательство того, что человечество может творить чудеса, когда верит в чудо?

– Остановись, Джесс! – сказала я. – Пожалуйста! Я не могу этого принять. Прости, милый. Я знаю, ты во мне разочарован, но тебе придется продолжать свою миссию одному.

Джесс смотрел на меня с неизбывной любовью, хотя мы с ним никогда еще так не спорили.

– А что, если я не могу выполнить ее без тебя?

– Не можешь?

– Что, если не могу? Что, если судьба мира зависит от Мэгги Клариссы Джонсон Даффи Морелли – от тебя, Madre?

– Но это бессмыслица.

– В действительности нет тебя и нет меня. Мы – одно. Нераздельное целое. Помнишь? «Я в Отце Моем, и вы во Мне, и Я в вас» [38]. Вместе наши души пребывают в идеальной Господней любви. Помнишь? «Истинно, истинно говорю вам: верующий в Меня, дела, которые творю Я, и он сотворит, и больше сих сотворит» [39].

– Почему ты не можешь делать это, как делал раньше?

– Две тысячи лет назад я сказал и сделал то, что было нужно. Мои слова сохранились: пусть искаженные, но они здесь. Те, кто читает их с открытыми сердцами, знают, что они истинны.

– Но ты Мессия!

– На сей раз я пришел не для того, чтобы указывать путь. Я уже его указал. Если на то пошло, я – Утешитель. Я пришел только для того, чтобы напомнить. Теперь старинное учение должно пустить корни в душах людей. Ты должна воплотить его в жизнь. Ты должна, Madre. Если моя собственная мать не сделает этого, кто же сделает? Спасение нельзя найти, соблюдая день субботний, посещая правильную церковь, становясь на колени и читая предписанные молитвы, читая священную правду, но не веря ей. Пришло нужное время. Настало Царствие. Оно внутри тебя.

– Ох, Джесс!

Я понурила голову, но он не умолкал. Он был уверенным, решительным, целеустремленным.

– Человечество должно очнуться и увидеть, что люди – священные создания в священном мироздании, которое Господь сотворил только для вас. Мироздание это отзывается на каждую вашу мысль. Но неверием и незнанием вы создали ад на земле. Однако внутри вас есть сила. Верь в Бога, каким бы именем ты его ни называла – все эти имена неверны. Сила, которую вы называете Богом, древнее земных языков. Позови Бога, и Царствие его настанет. Возьми меня за руку.

– Но что я должна сделать?

– Имей храбрость отринуть страх.

Я знала лишь то, что я измучена. Даже если бы от этого зависел весь мир, я не смогла бы сейчас думать связно.

– Можно мне поспать, Джесс?

Джесс подошел, обнял меня и ласково сказал: