Кристофер Райх - Банкир дьявола Страница 10

— Следуйте за деньгами. Таково правило, мистер Холси. Возьмете его сейчас, и мы останемся ни с чем. Ну, будет у нас очередной умник, который ничего нам не скажет.

— Адам, лучше синица в руке. Если найти подход, уверен: мистер Талил станет разговорчивее.

— Арестуете его, и мы никогда не узнаем, что он замышляет. Разведка донесла, что он должен получить пятьсот тысяч долларов, если не больше. Неспроста же они рискуют, когда идут на такой крупный трансфер! Разрешите проследить за ним. Обложим его со всех сторон. Он от нас не уйдет.

— Чтобы за ним следить, нужны три машины и пять-шесть оперативников на улице. Как ты собираешься вести его в шестимиллионном городе? Да ему достаточно скинуть пиджак, и он уже исчез. Мне не улыбается докладывать потом Глену — Гленденнингу, — что мы упустили крупного игрока.

— Да арестуйте вы его сейчас, — произнес Леклерк замогильным голосом. — У меня он вам скажет все, что вы захотите узнать, обещаю.

Чапел бросил на него свирепый взгляд:

— Мы такими методами не пользуемся.

Леклерк посмотрел на него не менее выразительно:

— Придется, мон ами, придется, дружок.

— Зачем ему такие деньги? — потребовал Чапел ответа у Холси. — Скажите, и я его арестую. Это как с одиннадцатым сентября. По-вашему, если бы мы взяли Атту[3] накануне теракта, он рассказал бы нам о своих планах? Или отменил их? Да он послал бы нас к чертовой бабушке, а у нас не было бы никакого выбора, кроме как уважать его права, предоставить ему адвоката и ждать, пока эти проклятые башни не рухнут. И только после этого мы могли бы что-то ему предъявить. Говорю же, давайте выждем и посмотрим, кому Талил передаст деньги. Нельзя сейчас ставить точку.

Внезапно номер отеля сделался тесным. От роскошной обстановки голову сжимало, как при мигрени. Гостиная таких размеров — хоть в футбол играй, но здесь не сделаешь и двух шагов, чтобы не наткнуться на кресло Людовика XV, козетку или антикварный дубовый секретер. В нишах китайские вазы, на полках — позолоченные часы, на стенах — сельские пейзажи маслом. Одна люстра у входа, другая прямо над обеденным столом. И все это: диваны, ковры, пепельницы, произведения искусства — было выдержано в единой цветовой гамме с преобладанием темно-синего и кремового и небольшими вкраплениями королевского бордового, — знать, французы все-таки питают слабость к особам королевской крови, хотя порой сажали их на повозку для смертников и препровождали к эшафоту.

— Мистер Чапел? — послышался новый голос, и Адам узнал Оуэна Гленденнинга. — Вы говорите, что не упустите Талила в толпе?

— Так точно, сэр.

— Не слишком ли самоуверенно сказано для первого в вашей карьере оперативного задания?

— У меня отличная команда, сэр.

— И они верят в успех под вашим началом?

Чапел посмотрел на Кека, который слышал весь их диалог. Тот поднял большой палец и кивнул:

— Мы с вами, шеф.

— Так точно, сэр, — ответил Чапел. — Верят.

— Ладно. Сегодня мы уже потеряли одного игрока. Не упустите этого. У призраков нет привычки возвращаться на одно и то же место дважды.

— Так точно, сэр.

Чапел немедленно принялся за дело, вернее, за пять дел разом.

— Давай-ка подгони фургончик, — приказал он Сантосу Бабтисту. — И вызови еще одну машину для наружного наблюдения. Бегом к служебному входу, — скомандовал он Рэю Гомесу. — Кармине, ты обойдешь с другой стороны. И спокойно, только спокойно.

— Сделаем, Крескин, — бодро отозвался Кармине Сантини.

— Кек, поставь свою систему на автопилот. Поедешь во второй машине. Будь готов по моему знаку засечь улицу. И к вашему сведению, — очень тихо произнес Чапел, обращаясь к Леклерку из «Сюртэ», которого знал только по фамилии, — там, откуда я родом, преступника принято брать живым, поэтому, пожалуйста, убирайте свою пушку. Идем.

Но последнее слово осталось за Кеком.

— Эй, начальник, — сказал маленький, щуплый, с вечно взъерошенными светлыми волосами Кек, когда они вышли из номера отеля, — можно на пару слов?

— Слушаю?

— Не выделывайся.

Мохаммед аль-Талил, он же Ромео, показался из-за тонированной двери ювелирного магазина через пятнадцать минут. В руке у него был потертый кожаный кейс, испытанный спутник адвокатов и ученых по всему миру. С площади он ушел тем же путем, каким и пришел сюда, той же энергичной походкой, что привлекла внимание Чапела раньше. Обычный деловитый горожанин в одном из самых многонациональных городов мира.

— Давай, Кармине, твой выход. Иди пометь его. Сейчас или никогда. Другого шанса не будет.

«Пометить» означало нанести на одежду того, за кем вели наблюдение, немного трития. Не видимое невооруженным глазом, это слаборадиоактивное вещество чувствительный счетчик Гейгера обнаруживал на расстоянии до пятисот ярдов.

Сантини приблизился к Талилу и, когда тот проходил мимо, лишь слегка задел его, бросив взгляд через плечо. Талил даже не почувствовал, как аппликатор коснулся его брюк. Есть, подумал Чапел, теперь не уйдешь.

С Вандомской площади Талил вышел на рю де ла Пэ, затем свернул на рю Дону, миновал бар «У Гарри», где в двадцатых годах прошлого века любил бывать Эрнест Хемингуэй, когда жил в Париже. Кек отставал от него ярдов на двадцать, а Леклерк, держась еще дальше, шел по противоположной стороне улицы.

К тому времени, когда они добрались до площади Мадлен, Чапел решил, что синие пиджаки и слаксы песочного цвета — это прямо какая-то национальная униформа французов. Сидя в почтовом фургончике рядом с водителем, он насчитал только на бульваре Капуцинов семь мужчин, одетых таким образом. На коленях у него лежал небольшой прибор в металлическом корпусе, похожий на джи-пи-эс-навигатор «Магеллан». На дисплее, на карте Парижа, мигающая красная точка чуть выше станции метро «Мадлен» обозначала место, где находился Мохаммед Талил.

— В метро направляется, — заметил Сантос Бабтист. — Вот дерьмо.

— Двенадцатая линия. До «Мэрии д'Исси», — ответил Леклерк, уже спустившийся под землю.

— Кек, сдай назад, — приказал Чапел. — Леклерк, твоя очередь опекать его.

— Хорошо, — ответил француз.

— Я тоже пойду, — сказал Чапел, откладывая на сиденье устройство слежения.

Перейдя улицу, он по ступенькам бегом спустился в метро. Под землей было многолюдно и жарко. Выложенные кафельной плиткой туннели расходились в четырех направлениях и напоминали парилку-лабиринт. Стрелка, обозначавшая проход к линии двенадцать, указывала направо. Не задерживаясь, чтобы купить билет, он махнул через турникет и бросился по туннелю к платформе. Хоть чему-то полезному научился в детстве в Бруклине. Выбежав на платформу, он обнаружил, что там никого нет и двери поезда закрываются.

— Эх, чтоб тебя! — выругался он на ходу, бросившись к поезду.

Но тут случилось чудо: двери снова раздвинулись и он успел заскочить в вагон. У следующей двери Леклерк убрал ногу с полоза на полу, и двери закрылись. Талил сидел в десяти шагах и на чемоданчик, стоявший на полу у его ног, не обращал, казалось, ни малейшего внимания.

Профи, подумал Чапел, усаживаясь так, чтобы не терять Талила из виду.

«Площадь Согласия». «Национальная ассамблея». «Сольферино».

Станция за станцией. Чапел покачивался в такт поезду. Не смотри на него, снова и снова напоминал он себе, словно цитируя параграф инструкции. Не выходи из роли. Ты турист из Нью-Йорка. Было бы кого тебе тут разглядывать.

Пассажиры входили и выходили, и в вагонах было по-прежнему не очень многолюдно. Несколько раз он почувствовал, как по нему скользнул взгляд Талила. Когда поезд прибыл на станцию «Севр-Вавилон», Талил встал и пошел к двери. Чапел тоже поднялся и встал сразу за ним. Он отчетливо чувствовал запах арабского одеколона и еще отметил, что Талил недавно подстригся. Кроме того, Гомес оказался прав: маникюр у Талила был безупречный.

Двери с лязгом открылись, и Талил пошел по платформе в сторону выхода. Чапел за ним. Краем глаза он заметил, что малорослый Леклерк, проскользнув мимо них, уже поднимается по лестнице. И вдруг Талил сделал нечто непредвиденное: он остановился. Замер как вкопанный в самом центре платформы. Скала посреди обтекающего его стремительного потока пассажиров. Чапел не успел среагировать, и ему ничего не оставалось, как только продолжать идти в потоке. Через несколько секунд он уже поднимался по эскалатору, уверенный, что провалил задание, и, когда он вышел на яркий дневной свет, его терзания только усилились.

— Он остался стоять на платформе, — обескураженно сказал он Бабтисту.

— Залезайте к нам. Сигнал четкий.

Фургончик ждал их на углу. Чапел забрался внутрь, и тут же за ним последовал Леклерк. Все трое сгрудились у экрана, глядя на мигающую точку. Прошла минута-другая. Вдруг фургончик задрожал. Прямо под ними на станцию прибыл новый поезд.