Ричард Матесон - Посылка Страница 10

— Оставьте его,— сказала Лорис.— С этим вы ничего не сможете поделать.

Патриция враждебно взглянула на нее. После того как тело Питера дернулось в последний раз и застыло, Пэт запахнула полы его халата и завязала на нем пояс.

— Ну, за круг, быстро,— сказала Лорис, очистив себя от какого-то внутреннего страха.— Нет, пусть он сидит один,— добавила она, потому что Пэт крепко обнимала Питера, поддерживая его спину.

— Он же упадет,— сказала Пэт с нескрываемым негодованием в голосе.

— Патриция, если ты хочешь, чтобы я вам помогла!..

Взгляд Пэт скользнул по корчившейся от боли фигуре Питера и тут же переместился на выразительное лицо Лорис. Пэт сдержалась, поднялась и вышла из круга.

— Скрестите, пожалуйста, ноги,— обратилась Лорис к Лангу и Дженнингсу.

Питер хмыкнул с полузакрытыми глазами.

— Во время церемонии, мистер Ланг, я должна буду принять от вас плату — какая-нибудь нестоящая личная вещь вполне подойдет. Вы также должны будете принять плату от меня.

Питер кивнул.

— Хорошо, оставим это,— сказал он,— я не возьму с вас слишком много.

Грудь Лорис приподнялась, точно от глубокого вздоха.

— Теперь нельзя разговаривать,— прошептала она.

Она в волнении сидела напротив Питера, наклонив голову. В комнате стояла мертвая тишина, которую нарушало только прерывистое дыхание Ланга. Дженнингс мог различить далекие звуки гудков и шум машин внизу, на улице. Он до сих пор не мог поверить в происходящее: таинственный магический ритуал, который происходит в городской квартире, в центре Манхэттена.

Дженнингс постарался отвлечься от опасений и дурных предчувствий. Он не верил самому себе. Но он сидел здесь, в этой комнате, и его скрещенные ноги немного ныли с непривычки. Здесь же, в полубессознательном состоянии и точно в такой же позе, сидел Питер Ланг, человек, близкий к смерти, без каких бы то ни было симптомов заболевания. Здесь находилась и его дочь Пэт, измученная и испуганная ведьмой, которую сама же и пригласила. И самое странное заключалось в том, что в этой же комнате присутствовала — нет, не доктор Хауэлл, интеллигентная профессорша антропологии, культурная, образованная женщина, но полуголая африканская колдунья, со всеми атрибутами варварской магии.

Раздался негромкий перестук. Дженнингс очнулся и взглянул на Лорис. В левой ее руке были тонкие инструменты вроде ланцетов, в правой она держала горсть мелких отполированных косточек. Она подбросила их на ладони, как игральные кости, и разбросала на коврике, внимательно следя за их падением.

Некоторое время она всматривалась в понятный ей одной узор, потом бросила кости еще раз. Дыхание Питера участилось. Что, если у него сейчас снова начнется припадок? Дженнингс разволновался. Что, если церемония будет нарушена, не успев начаться?

Он вздрогнул, потому что Лорис оборвала молчание.

— Зачем ты пришел сюда? — грозно спросила она. Она холодно и даже недовольно смотрела на Питера.— Зачем ты тревожишь меня? Может быть, болен кто-то из твоих родственников? Поэтому ты пришел ко мне? — спросила Лорис повелительным голосом.

Дженнингс понял, что Лорис сейчас колдунья и что она вопрошает своего клиента соответственно порядку и своему положению.

— Может быть, болен ты? — с нажимом подсказала Питеру Лорис, ее плечи откинулись назад.

Дженнингс невольно взглянул на свою дочь. Пэт сидела прямо, точно каменная статуя, с бледными щеками, со сжатыми губами, с бескровными стиснутыми руками.

— Говори, мужчина! — приказала Лорис, приказала уже как нгомбо.

— Да! Я болен! — Из груди Питера вырвался тяжелый вздох.— Я болен.

— Теперь расскажи мне об этом,— сказала Лорис.— Расскажи мне о том, как ты заболел.

То ли Питеру было так больно, что он уже перестал ощущать боль, то ли он был зачарован присутствием Лорис, а может быть, и то и другое (так подумал Дженнингс), но Ланг заговорил. Его голос звучал ровно, взгляд не отрывался от горящих глаз Лорис.

— Однажды ночью тот человек пробрался в наш лагерь,— заговорил Ланг.— Он пытался стащить что-нибудь съестное. Когда я поймал его, он обозлился на меня и проклял меня. Он сказал, что убьет меня.— Дженнингс подумал, что девушка загипнотизировала Питера, потому что его голос звучал бесстрастно и механически.

— И тот человек принес в мешке...— Голос Лорис был определенно голосом опытного гипнотизера.

— Он принес куклу,— продолжал Питер, его горло дрожало при каждом вдохе.— Кукла говорила со мной.

— Фетиш говорил с тобой,— сказала Лорис.— Что сказал тебе фетиш?

— Кукла сказала мне, что я умру. Она сказала, что когда луна станет круглой, то я умру.

Питер вздрогнул и закрыл глаза. Лорис снова бросила кости и принялась их разглядывать. Потом она бросила на ковер свои тонкие ланцеты.

— Это не Мбвири и не Хебизо,— сказала она.— Это не Атандо, не Фуофуо и не Сови. Это не Кунди и не Собла. Не лесной дух терзает тебя. Тебя терзает злой дух, которого призвал обиженный нгомбо. Злой дух, слуга нгомбо, напал на тебя, чтобы отомстить за своего хозяина. Ты понимаешь меня?

Питер почти не мог говорить. Он кивнул.

— Да,— прошептал он.

— Скажи: да, я понимаю.

— Да,— он вздрогнул,— я понимаю.

— Теперь плати мне,— сказала Лорис.

Питер несколько секунд молча смотрел на нее, потом опустил глаза. Его дрожащие пальцы шарили в карманах халата и ничего не могли там отыскать. Неожиданно Питер стал задыхаться, его плечи передернулись от боли, которая поднималась в нем. Он снова начал шарить в карманах, словно не понимая, что в них пусто. Потом Питер стал стягивать со среднего пальца левой руки золотое обручальное кольцо. Дженнингс взглянул на свою дочь. Ее лицо оставалось бесстрастным, когда Питер протянул негритянке подарок Пэт.

— Пора,— сказала Лорис.

Дженнингс вскочил на ноги и, преодолевая боль в онемевших суставах, подошел к столику и включил магнитофон.

Когда он вернулся в круг и уселся на свое место, музыка уже зазвучала.

В одну секунду комната наполнилась шумом барабанов, пением и редкими хлопками в ладоши. Дженнингс смотрел на Лорис, он уже не видел предметов, которые его окружали, и комнату, в которой он находился. В смутном и неверном свете видна была только девушка.

Она бросила на пол свой маленький щит и поднесла к губам пузырек, который до этого держала в руке. Лорис замерла на минуту и одним глотком выпила содержимое пузырька. Зачарованный таинственностью происходящего, ослепленный игрой воображения, Дженнингс находился в полном неведении относительно того, что она выпила.

Лорис начала свой танец.

Сначала только ее руки и плечи стали медленно и плавно изгибаться в такт ударам барабанов. Дженнингс смотрел на нее не отрываясь, и ему казалось, что его сердце стучит в одном ритме с барабанами. Жесты ее рук были по-змеиному гибкими, ожерелья и браслеты на ней позванивали, время и пространство вокруг нее исчезли. Дженнингс сидел где-то в джунглях, на поляне, и смотрел на завораживающий танец колдуньи.

— Хлопайте в ладоши,— приказала нгомбо.

Дженнингс стал хлопать в ладоши в такт ритму. Затем взглянул на Пэт — она тоже хлопала и тоже неотрывно смотрела на Лорис. Только Питер сидел неподвижно, напряженно глядя вверх, его рот подрагивал, как если бы он изо всех сил сжимал зубы. На короткий миг Дженнингс снова превратился в доктора, наблюдающего за своим пациентом, но скоро он опять поддался безотчетному очарованию танца.

Удары барабанов стали громче и чаще. Лорис двигалась по кругу, медленно поворачиваясь, ее руки и плечи стали живее и выразительнее. Без всякой на то причины ее глаза то и дело обращались к Питеру, и Дженнингс понял, что она танцует только для Ланга — она обращалась к нему с энергичными, призывающими жестами, словно приглашала его тоже потанцевать.

Неожиданно она изогнулась, колыхнув станом, затем снова выпрямилась. Она двигалась точно в жару, движения стали откровенно страстными, и дикое ее лицо обратилось в сторону Питера. Дженнингс вздрогнул, когда Лорис, продолжая танцевать, подошла вплотную к Питеру и стала гладить его щеки своими розовыми, как лепестки, ладонями. Потом Лорис отстранилась и стала содрогаться в неистовом танце, ее зубы поблескивали в полумраке, а лицо стало по-животному исступленным. Вот она снова повернулась лицом к своему клиенту.

Она кружилась и изгибалась перед Питером, точно кошка, она тяжело дышала и постанывала. Краем глаза Дженнингс глянул на свою дочь. Патриция подалась вперед, неотрывно следя за Лорис, и выражение ее лица испугало доктора.

Губы Патриции приоткрылись, точно в беззвучном крике, и Дженнингс посмотрел на нгомбо. Подойдя вплотную к Питеру, негритянка сжала руками свою грудь и поднесла ее к самому лицу молодого мужчины. Питер смотрел на женщину блестящими глазами, его тело трепетало. Монотонно напевая, Лорис отвернулась от Питера. Дженнингсу на миг показалось, что она вот-вот сорвет с себя свою яркую юбочку, потому что Лорис стала приподнимать ее и крутить, танцуя перед Питером. Неожиданно доктор понял, что выпила Лорис из маленького пузырька.