Филипп Зеленый - Иконоборцы Страница 10

– А, господин Камил! А я уже начал беспокоиться, что Вы не придете!

– В отличии от некоторых, стараюсь соблюдать условия. Где Антонио?

– Здесь-здесь. Точнее, почти здесь. На другой стороне дороги. С парой моих очаровательных ассистенток. И под прицелом пары дробовиков, заряженных серебряной картечью, я слышал, клан Бруджа не особенно любит серебро? Это правда?

При этих словах регент как бы невзначай поигрывал своей тростью с серебряным навершием и многочисленными каббалическими знаками из проклятого металла.

– Вы полностью правы. Не особенно, – спокойствие в голосе давалось с трудом, Зверь в груди вставал на дыбы, глухо рыча, и цепь на его ошейнике предательски поскрипывала.

– Однако не буду затягивать нашу встречу, я вижу, что Вы не очень-то рады моему предложению, однако повторюсь. Вы даете слово, что будете голосовать за меня на сегодняшнем совете?

– В смысле, совсем за Вас? – слова давались с трудом.

– Не прикидывайтесь, Камил, я знаю, что Вы умнее, чем хотите казаться. Но объясню как….для Бруджа. Сейчас Вы даете мне слово, что когда на сегодняшнем совете спросят: «Кто за то, чтобы князем был господин Регент?», Вы бы подняли руку или иным способом поддержали мою кандидатуру. Вы мне слово, я Вам – вашего собрата. Вон, кстати, и он.

Регент указал тростью на тоннель подземного перехода, где на другом краю в свете включившихся автомобильных фар вырисовывались три темных силуэта, у двух из них действительно в руках было что-то похожее на оружие.

– Ладно. Даю слово. Проголосую разок за Вашу кандидатуру.

– Вот. Так бы и сразу. Тогда не смею более навязывать Вам свое общество. До встречи на собрании. Я сейчас сяду в машину, и вашего сородича тут же отпустят.

Регент помахал тростью, и фары в конце тоннеля погасли. Потом он быстро, но без лишней суетливости поднялся по лестнице и сверху, с дороги раздался звук автомобильного стартера, затем хлопок двери. Камил достал сигарету и задумчиво прикурил, пытаясь унять дрожь в руках. Зверь не хотел успокаиваться и рвался на невидимой привязи, раскачивая клетку. Безумно хотелось убить мерзавца повторно и, закатав в глыбу бетона, затопить в каком-нибудь болоте. Если что-то и было в этом мире более всего раздражавшее его бешеную клановую кровь, так это навязывание чьей-то воли. Однако годы тренировок сделали свое дело, и когда из перехода показался несколько ошарашенный Гастелло, Камил был уже почти спокоен.

– Камил? Что за…

– Пойдем, говорить будем позже.

Он поднялся по лестнице и оказался на автобусной остановке, она была почти пустынна, если не считать зачуханого оранжевого грузовика дорожной службы вдали. Камил недоверчиво посмотрел на грузовик, еще раз огляделся кругом и набрал номер.

– Барон? Я тебя не вижу.

– Зато я тебя вижу, – захихикало в трубке. – Тебя и еще какого-то чужачка.

– Подбирай нас, пора сваливать отсюда!

– Чичас, три минутки подожди.

– А если надо прямо сейчас?

– Ну, тогда будет прямо сейчас, но потом не обижайся…

В камышах взревели моторы и, довольно бесцеремонно снеся ограждение стоянки, на шоссе прямо по широкой пешеходной лестнице выскочило два небольших четырехколесных броневика, уляпанных грязью до самых башен. Заложив вираж по шоссе, они прижались к обочине напротив и остановились.

– Ёперный театр, Барон! Ну я же просил, без бронетехники!

Однако появившееся из люка камуфляжное тело принадлежало Бабаю.

– А где Барон?

– А вон они, выезжают, – и Бабай мотнул головой в сторону оранжевого грузовичка, из кузова которого как раз выкатывалась небольшая белая машинка.

– Мала-адцы, – преувеличенно восхищенно протянул Камил. – А на воздушном шаре у вас сверху никто не болтается? Давайте угадаю? Подводные лодки в обоих озерах? А шоссе в скольких местах заминировано? В трех? Не угадал?

– Да зачем нам подводные лодки, у нас бэтэр плавающий, да и минировать не стали в этот раз, – смущенно начал было Бабай.

Но Камил уже отвернулся от него в сторону подкатившейся беленькой «Тойоты». Барон, тоже облаченный в городской камуфляж, увешанный шевронами и лычками, радостно скалился с переднего сиденья.

– Привет, Прима! А вот и мы! Как тут у вас дела?

Камил поморщился, однако ругаться не стал.

– Надо ехать к элизиуму вентру, сегодня выборы Князя, я обещался быть.

– Ого-го! А как же месть цветочникам?

– Они согласились передать Николая и заплатить неустойку. Что ты еще хочешь от них?

– Еще крови и еще денег! – Барон картинно захохотал, кровожадно поигрывая штык-ножом, потом на обратном взмахе швырнул его за спину на заднее сиденье. Там что-то пискнуло.

– Вот черт, совсем забыл! – он выскочил из машины, распахнул заднюю дверь и выволок с заднего сиденья какое-то тело, плотно перемотанное серебристым скотчем.

– А это еще кто? – поинтересовался Камил. – Турист?

– Не-е, турист это я! – радостно заявил Семенов, сноровисто упаковывая тело в багажник. – А это – завтрак туриста! – и он снова захихикал. – На самом деле, вроде как охотник. Охотился в черте города на уток, правда, почему-то с СВД-шкой, ну, мы и решили помочь природоохранным органам.

– Ладно, хватит трепаться, поехали.

– По машинам! – заорал Семенов и снова нырнул на переднее место.

Камил вежливо, но настойчиво посадил Антонио, все еще пребывающего в некотором оцепенении, на заднее место и затрамбовался последним. Кроме них на заднем сидении обнаружилась еще Бешеная Алиса.

– Добрый вечер, Камил.

– Надеюсь, что так, Алиса.

– В элизиум?

– Ага, сегодня важная ночь. Если сегодня не будет выбран князь, Москва обещала прислать карательную экспедицию.

– Ну, а нам то что? Или они хотят нарушить Договор?

– Не знаю, но у меня есть личные интересы, и я хочу, что бы они были соблюдены.

– То есть сейчас ты едешь туда по личному делу?

– Получается, что так.

– Слышишь, Барон! Он втянул нас в свою личную разборку и даже не напрягается! А если у содружества будут проблемы из-за тебя?

– Переизберёте и назначите нового Приму. Что вам, в первый раз что ли?

– Остынь, Алиса, – Барон достал коммуникатор и производил с ним какие-то манипуляции, – Прима прав, переизбрать всегда успеем, а пока по крайней мере не скучно. Кроме того, мы же должны проследить за нашими инвестициями. Да и за «охотника» колдунам напомнить надо. Чьи бы это разборки ни были, никому не позволено безнаказанно сажать снайперов с посеребренными патронами в местах наших родовых гнездовий! – И барон гордо закрякал.

– А огнемет в орудийной башне у тебя лицензирован Договором? – как бы невзначай поинтересовался Камил.

– Ага, заметил-таки! А я-то все жду, заметит или нет? – Он оторвался от коммуникатора и глянул на Камила в зеркало заднего вида. Рот Барона кривился в дурацкой усмешке, но во взгляде была сталь. – Отвечу тебе честно. Нет! Не лицензирован, но пока это мы взяли за задницу этого стрелка, а не он нас. И это не мы первые притащили дробовики с серебром и пяток «охотничков» с посеребренными пулями.

– Регент опасно играет, он же знает, что его ждет, если его возьмут на преднамеренном нарушении Договора! Но и мы должны быть осторожны. Договор с комарами – не единственные наши большие проблемы, – Алиса метнула быстрый взгляд на Барона, но тот продолжал играться с коммуникатором.

– Подъезжаем, – впервые подал голос водитель, и Камил узнал в нем давешнего горемычного рокера. Парень был крепко на узах, но его все равно ощутимо колбасило.

Камил оглянулся и с облегчением увидел, что бронетехника где-то отстала.

– Тебе дать сопровождение? – поинтересовался барон, пока водитель искал место для парковки.

– Не надо, – Камил скривился как от кислого, – танк в лифт не влезет. Просто прикройте на подходе и на выходе.

– О’кей, – неожиданно легко согласился барон. – Мы подождем. Слушай, Прима, а может чужачку сиську выдать, чет у него вид не здоровый?

Камил вынырнул из своих мыслей и взглянул на Антонио. Того и вправду ощутимо потряхивало.

– А у тебя есть?

– Говно-вопрос – был Гамлету ответ! – и Барон достал из бардачка пакет донорки, – хотели еще с охотничков нацедить, да она у них порченая. Лови, бедолага!

– Меня зовут Антонио, – прохрипел тот и жадно припал к «сиське».

– Ты, Прима, чего-то совсем сдавать стал – продолжал философствовать Семенов, – под пулями шляешься, в совет без прикрытия, без секретаря, тело вон с собой тащишь с пустым брюхом, а как бы он сорвался там, среди этих сытых гондонов?

– Я могу держать в руках и себя и свой язык, – рявкнул Гастелло, «сиську» он уже опорожнил, и в просветлевших глазах появились искорки характера.

– Да я ж только спросил! Ну, поинтересовался. Ферштейн? А, ну да ладно. Можешь звать меня Барон, и я тоже рад знакомству.