Джеймс Кэрол - Хищница Страница 11

Включив фонарь, Уинтер вошел в коридор. В узком луче света прыгали тени и пылинки. Посторонних запахов в доме не было – в воздухе ощущалась лишь затхлость и гниль. Было очевидно, что долгие годы сюда никто не заходил, и дом был похож на склеп. Словно сразу после убийства дверь заперли и вплоть до сегодняшнего дня ее никто не открывал. Даже местные мальчишки не потревожили это место. Взломай они дверь, здесь неминуемо остались бы следы их присутствия – пустые бутылки из-под алкоголя, сигаретные окурки, использованные презервативы. От дома живого места бы не осталось. Стены были бы исписаны граффити, и везде царила бы разруха.

Мендоза шла чуть впереди, и свет ее фонаря прыгал в разные стороны.

– Здесь как-то неуютно. Как будто мы в доме с привидениями.

– Не знал, что ты суеверна.

– Я не суеверна. Просто фильмов ужасов насмотрелась. А тебе что, не страшно?

– Не особо.

В коридоре, который шел параллельно лестнице, было две двери. Первая вела в гостиную. Уинтер направил фонарик на камин и увидел выцветшие следы крови на полу и на стенах. Около стола было пятно меньшего размера. Они были расположены точно там, где, по словам Берча, были найдены трупы Лестера и Мелани. Мендоза опустилась на колени рядом с камином и стала разглядывать пятна, освещая их фонариком.

– Судя по всему, Лестеру повезло больше, чем Мелани.

– Согласен.

– Бедные дети.

Уинтер подошел к столу и положил левую руку на деревянную поверхность. Берч корректно описал его размеры, где-то полтора метра на метр, достаточно большой стол, за который поместятся четыре человека. Вшестером за ним уже будет тесновато. Он закрыл глаза, мысленно представил себе, как он выглядел бы накрытым на четверых, но ясной картины не формировалось. Открыв глаза, он двинулся в коридор.

– Ты куда? – спросила Мендоза.

– Найду скатерть.

– Да, могла бы и не спрашивать.

Следующая дверь вела на кухню. В ней было достаточно чисто, если не обращать внимания на слой пыли и ощущение полного запустения. Уинтер задался вопросом, кто убирался здесь после окончания следственных действий. Родители Лестера или Мелани? По очереди открывая ящики и шкафчики, он нашел почти все, что искал: посуду, приборы, бокалы для вина, свечи. Канделябра не было, но вместо него нашлось несколько подсвечников. В нижнем ящике оказались тканые салфетки и подставки под горячее. Они были черными, а не красными, но это было не так важно. Единственное, чего не удалось найти, – скатерть. Он слышал, как Мендоза вошла в кухню, и видел, как свет ее фонаря упал на коллекцию, которую он выложил на рабочей поверхности.

– Отнеси это все в гостиную, – попросил он ее по дороге из кухни. – Я иду наверх за простыней.

– Даже не буду ничего спрашивать! – крикнула она вслед.

Уинтер прошел по коридору и стал подниматься наверх через две ступеньки. На втором этаже было три закрытых двери. Первая вела в маленькую ванную. Место там было только для унитаза, раковины и ванной. Он услышал, как Мендоза поднимается по лестнице и идет по коридору. Она остановилась рядом и заглянула ему через плечо.

– Тут простыней нет.

– Да, здесь нет.

Следующая дверь вела в комнату с бледно-желтыми стенами. В углу стояла колыбель, вся мебель была белого цвета, а на окнах висели небесно-голубые шторы. В комнате лежали мягкие игрушки, а на стенах были нарисованы яркие танцующие животные – слоны, тигры, жирафы и обезьяны. Вблизи было видно, что они нарисованы от руки. Мендоза глубоко и обреченно вздохнула.

– Берч ничего не сказал о том, что у них был ребенок.

– У них его и не было. – Уинтер подошел к колыбельке и взял из нее двух плюшевых мишек. Один был розовый, а второй – голубой. Он показал их Мендозе. – Они только работали в этом направлении.

Мендоза оглядела комнату. Вид у нее был одновременно злой и печальный.

– Как же я не люблю свою работу временами.

– Да уж, это понятно.

– Я ведь столько вижу всякого ужаса, что была уверена, что у меня выработался иммунитет. А потом сталкиваешься с чем-то подобным…. Лестер и Мелани ведь по сути были еще детьми. У них вся жизнь была впереди, и ее у них украли. Это несправедливо.

– Согласен.

Уинтер подошел к шкафу. На верхней полке лежали простыни для детской кроватки, но они были слишком малы для его плана. Он вернулся в коридор и вошел в третью дверь. Она вела в спальню. На кровати постельного белья не было, на ней лежал голый матрас. Очевидно, белье сняли во время расследования. Простынь нужного размера быстро нашлась в шкафу, и Уинтер вернулся в гостиную.

Мендоза помогла ему расстелить простынь, и они вместе накрыли стол, рука об руку расставляя на нем предметы один за другим. В середину Уинтер поставил свечи и зажег их. Выключив фонарики, они сели за стол. Уинтер во главе стола, Мендоза – на противоположной стороне. Осмотревшись, он решил, что что-то не так, встал и пересел на соседнее против часовой стрелки место. Ведь ужинать должны были Лестер и Мелани, поэтому они сели бы друг напротив друга по длинной стороне. Отсаживаться друг от друга по краям – чересчур формально. Осмотревшись, он снова покачал головой.

– Опять не то.

– Что именно не то? Если расскажешь поподробнее, может, я смогу помочь.

Уинтер ничего не ответил, достал мобильный и стал звонить в участок. Питерсон ответил на звонок и соединил его с Берчем.

– Ну и что вам опять надо?

– Вы сказали, что стол Ридов был накрыт так, будто они ждали в гости президента. Лучшие приборы, посуда и даже скатерть. Вы уверены, что скатерть была?

– Абсолютно. А что?

– А кровь на скатерти была?

– Ну, должна была быть.

– Должна была или была?

– Я не помню, шесть лет прошло.

– Папку с документами еще не нашли?

– Еще нет.

Уинтер положил трубку и начал задумчиво стучать телефоном по скатерти.

– О чем думаешь?

– О том, что убийство произошло вечером в будний день. И Лестер, и Мелани работали. Наверняка они максимально упрощали процесс готовки еды. Думаю, скатерть они на стол не стелили. Ложки-вилки просто клались на середину стола, и не было у них обычно ни свечей, ни скатерти. Не хочется признавать это, но Берч прав. Видимо, стол накрыл Нельсон.

– Что? Он жестоко расправился с двумя людьми, а потом накрыл стол? Как ты себе это представляешь?

– Я и более странные вещи видел, Мендоза.

– Но зачем ему это было нужно?

– Это часть его фантазии. Я пока не могу сказать, что это за фантазия. Мне нужно больше информации, пока у меня есть только догадки.

– Просто скажи «я не знаю».

– Нет, это не так. Просто сейчас еще рано делать какие-либо предположения.

– А что сейчас не рано делать?

– Я точно знаю, что если мы не поймаем ту женщину, она продолжит убивать.

Немного помолчав, Мендоза спросила:

– Ты осознаешь, что ты встал в защитную позицию? Признать, что ты чего-то не знаешь, – это нормально.

– Я не встаю в защитную позицию.

Мендоза молча смотрела на него.

– Не встаю.

– Знаешь, я так и не могу понять, преступник ты или нормальный человек. Не просветишь меня?

– Я тебе помог Райана Маккарти поймать, и ты после этого задаешь мне такие вопросы?

– Ты уходишь от ответа.

– Ты что именно пытаешься у меня выяснить?

– Твой отец – серийный убийца, и ты успешно ловишь маньяков, потому что можешь думать, как они. По этой причине я предполагаю, что ты похож на них больше, чем готов признать. Получается, гены важнее воспитания? Ты согласен? – спросила она, глядя ему прямо в глаза. Уинтер смотрел, как в ее глазах отражается свеча.

– Я никого и никогда хладнокровно не убивал.

– Но ты убивал. Хладнокровно или нет – разницы нет. Самое главное – ты убивал.

– Разница огромная, и ты это знаешь. Ты же в полиции работаешь, в конце концов.

– Ну хорошо. Может, разница между тобой и отцом в том, что ты понял, как убивать и оставаться непойманным. Если убийство оправданно, значит, все в порядке. Так?

– Что за бред?

– Согласна, но ты меня ни во что не посвящаешь, поэтому мне приходится исходить из того, что есть.

Уинтер ничего не ответил. Между ними повисла тишина, которая становилась все дискомфортнее с каждой секундой.

– Все не так просто, – наконец выдавил из себя Уинтер.

– И даже сейчас ты уходишь от ответа.

13

– Что будем делать? – спросила Мендоза, когда они сели в машину.

– Поехали обедать.

– Сейчас только начало двенадцатого.

– Знаю, но мой внутренний будильник говорит, что сейчас время обеда. Я очень проголодался, и мне нужен сахар. Поехали обратно на Мейн-стрит. Я видел там кафе.

Мендоза завела машину, и вскоре они уже были на нужной улице. Кафе там было только одно, поэтому долго выбирать не пришлось. Припарковавшись как можно ближе, они направились ко входу.

Окна снаружи были грязные, и стены явно были покрашены очень давно. Обычно Уинтер избегал заведений такого рода. Ему не хотелось становиться благодатной почвой для размножения кухонной заразы. А раз снаружи место выглядело столь невзрачно, надеяться на то, что внутри намного лучше, не приходилось. Однако его ждал сюрприз. Внутри все было совершенно не так, как снаружи. В напольную плитку можно было смотреться, как в зеркало, на каждом столике стояла ваза со свежими цветами, и все сияло чистотой.