Николь Жамэ - Дольмен Страница 11

«Когда шеф уходил, в руках у него было письмо…»

На конверте оказалась печать, расколовшаяся надвое. Соединив половинки, Мари увидела, что она собой представляет, и побледнела. Буква «V», подобная знаку, высеченному на менгире. Случайность исключалась. Во всем присутствовала связь.

Поднялся резкий ветер, небо заволокло тяжелыми облаками, предвещавшими бурю, но Мари ничего не замечала. Она стояла на утесе, уже в который раз пробуя связаться с Кристианом и продолжая попадать на автоответчик. А ведь он давно вернулся из Бреста: костюм, в котором он был на пароме, валялся на постели в их номере.

Лойк тогда подтвердил это без особых эмоций.

— Лучше бы уделяла побольше внимания своему парню, а то упустишь!

— Когда-нибудь Кристиан поймет…

— Что, интересно, поймет? — прогремел брат. — Жильдас мертв, и нечего тут понимать!

— …что это сильнее меня. Я убеждена, что смерть Жильдаса каким-то образом связана со мной.

— Чепуха!

Записка, найденная в руке Жильдаса, в которой упоминалось ее имя, лишь подтвердила дурное предчувствие, возникшее у Мари при высадке в Ландах — не верилось, что это произошло всего два дня назад! Паром медленно полз вдоль берега. На чистом небе не было ни единого облачка, но когда они проплывали мимо Ти Керна, то непостижимым образом вдруг все потемнело и шесть менгиров возникли из мрака, как шесть предвестников несчастья.

Лойк прервал ее коротким смешком:

— Сейчас ты вспомнишь о мертвой чайке и даже скажешь, что это предупреждение.

— Жильдас был в этом уверен, и Жильдас умер, — заметила она. — А что, если злой рок действительно сделал нашу семью своей мишенью?

В двух словах она передала ему все, что случилось в доке.

— Раз уж так, действуй по совету Риана, дабы предотвратить судьбу: сматывайся отсюда, — холодно заключил брат.

Мари посмотрела на волны, с силой ударявшиеся о скалы Разбойничьей бухты, и покачнулась. Без вмешательства писателя, который заметил ее еще с маяка и в этот момент оказался рядом, она могла упасть.

— Вы с ума сошли! Ведь знаете — берег здесь ненадежен! — крикнул он, заставляя ее отступить назад. Взглянув на ее лицо, он смягчился. — Какая вы бледная, вам нужно отдохнуть.

— Вы тоже советуете мне поскорее уехать?

Он улыбнулся:

— Вас и правда интересует мнение чужака?

Мари пожала плечами и собралась уйти, но Риан удержал ее за руку.

— Разумеется, я эгоист, но жаль, если мне не придется вас больше увидеть. Знаете… я наблюдал за вами в порту. Вы держались мужественно. И были… очень красивы, — добавил он, помедлив.

Он произнес эти слова настолько естественно, что Мари ничуть не обиделась.

Риан обратил внимание на небо, которое все больше затягивалось облаками, преждевременно погружая остров в сумерки, и как бы между прочим заметил, что до встречи с ней собирался выпить чаю. Мари поняла это как приглашение и, довольная, что сможет поближе познакомиться с писателем, согласилась составить ему компанию. Молча они прошли сотню метров, и, когда поравнялись с мостиком, который вел к маяку, Мари неожиданно спросила:

— Вы действительно верите в предзнаменования?

— Я — ирландец и всосал верования и легенды с молоком матери.

По недоуменному взгляду своей спутницы Риан понял: от него ждут более определенного ответа, и принял серьезный вид.

— В жизни я встречал столько необъяснимого… Да, я верю в предзнаменования. Так же, как верю в потусторонние силы и послания, которые они нам адресуют, зачастую не напрямую, а опосредованно.

— И каково, по-вашему, «послание» менгира, из которого сочится кровь?

Взгляд писателя задержался на волнах, образовавших под мостиком водоворот.

— Этот знак недвусмысленно напоминает о береговых разбойниках, отсылая к коллективной памяти острова. Что касается чайки, высеченной на камне, она имеет отношение к кельтской богине Рианнон, которую сопровождали птицы, наделенные властью оживлять мертвых и умерщвлять живых. Разумеется, это основано лишь на…

Он прервал свою речь, обнаружив, что его не слушают.

Мари, глядя куда-то через его плечо, прищурившись, не отрывала глаз от моря, и на ее лице, одно сменяясь другим, отражались множество чувств: удивление, беспокойство, сомнение…

Заинтригованный, он обернулся и увидел шхуну Кристиана, только что обогнувшую оконечность Соаз, которая на всех парусах мчалась в открытое море. Между тем на горизонте уже бороздили небо светящиеся ленты молний.

— Не волнуйтесь так, — деликатно заметил он. — Моряки всегда возвращаются в порт приписки.

Мари рассеянно кивнула и вдруг, пробормотав какие-то извинения, почти побежала прочь, лихорадочно выстукивая на мобильнике номер Кристиана. Раздались несколько гудков, затем подключился автоответчик. Она оставила краткое послание: «Позвони скорее. Я тебя люблю».

С тревогой Мари проследила взглядом за шхуной, удалявшейся на закат, прямиком в сторону грозы. А что, если он не вернется?

В тот момент, когда она добралась до автомобиля, в ветровое стекло ударили первые капли дождя. Мари открыла дверь, и от сквозняка разлетелись бумажки, лежавшие на передней панели. Быстро закрыв дверь, она собрала их и вздрогнула, увидев записку, написанную на листке, вырванном из блокнота: «Жду в том месте, где ты сказала мне „Да“».

Ничего не понимая, Мари снова взглянула на горизонт, где шхуна продолжала уменьшаться, превращаясь в точку, потом перечитала записку Кристиана. После недолгого колебания она включила зажигание.

6

Сгустившиеся на небе тучи окончательно одержали верх над сумерками, и Мари уже в полной темноте направила машину к развалинам аббатства. В свете фар перед ней возник таинственный и величественный силуэт здания, от которого на сегодняшний день сохранились лишь соединенные готическими сводами внешние стены.

Включив фонарик, она прошла в прежний неф. Внезапно молния осветила аббатство под открытым небом, и оно вдруг показалось ей гигантским каменным скелетом. Вздрогнув, Мари почти сразу улыбнулась, вспомнив незабываемые игры в прятки, блаженный ужас, испытанный в этом месте, где ей, как и другим маленьким жителям острова, посчастливилось предаваться детским забавам… Вернувшись мыслью к записке Кристиана, она двинулась к небольшому склепу, посвященному Деве Марии.

Подойдя ближе, она заметила у подножия статуи Мадонны фотографию, оставленную на самом видном месте. Заинтригованная, Мари взяла ее и снова улыбнулась. Томительная тревога, не отпускавшая ее с тех пор, как она проводила глазами шхуну Кристиана, мгновенно улетучилась. Мари узнала его почерк: «Он принадлежит нам, любовь моя, я хотел сделать тебе сюрприз». На фотографии была изображена симпатичная вилла, которую они с Кристианом посетили несколько месяцев назад. «Дом моей мечты!» — восхищенно сказала тогда она. Волна нежности охватила Мари. Милый Кристиан, до чего он романтичен, если не поленился так трогательно все разыграть! Должно быть, он долго ждал ее с нетерпением и гордостью за свой сюрприз, а потом, разочарованный, ушел в море.

Сунув фотографию в карман платья, она вскользь подумала, что немало у жениха и странностей: не проще ли было позвонить по телефону?

Конец размышлениям положило чье-то хриплое дыхание, раздавшееся у нее за спиной. Мгновенно собравшись, Мари резко обернулась, осветив склеп фонарем. Никого. Возможно, всего лишь завывание ветра в развалинах. Ее внимание привлек пляшущий на расстоянии нескольких метров от нее огонек. Мари замерла. Инстинкт полицейского и профессиональный опыт одержали верх: она выключила фонарь и тихо перешла на другое место в полной темноте. Огонек исчез.

В растерянности Мари громко крикнула, стараясь придать голосу твердость:

— Кто здесь? Ответьте!

Тишина, если не считать шума приближающейся грозы. Из предосторожности Мари двинулась к центральному пролету. Уже на пороге склепа перед ней возникла устрашающего вида фигура.

Высокая, массивная, в темной рясе, она напоминала средневекового монаха в капюшоне, только на месте лица зияла пустота.

Мари отскочила в сторону.

— Кто вы?!

Быстро включив фонарь, она успела заметить, что зловещий персонаж исчез за колонной.

Стараясь держаться и не поддаваться панике, которая почти ею овладела, Мари направилась туда, где недавно растворилось странное видение. И в это мгновение ощутила сильный удар в спину. У нее перехватило дыхание, и все же ей удалось, резко повернувшись, сделать прыжок. Напротив стоял все тот же монах, из его невидимого рта вырывалось хриплое дыхание.

«Ты проклята, убирайся! Проклята!»

В следующую секунду обшлаг широкого рукава рясы взметнулся вверх, выбив из руки Мари «парабеллум» и отбросив его на несколько метров.