Татьяна Полозова - Город постоянной темноты Страница 11

И купившись один раз сейчас, я попал в сеть надолго. Если бы тогда мне показали, что будет дальше, к чему приведет каждый мой выбор, я бы поступил…точно так же. По сути, я даже не выбирал. Я просто пошел туда, куда хотел пойти, сначала из любопытства, потом из упрямства, потом из принципа.

Люк оторвался от нас на несколько шагов, но находился на том расстоянии, с которого мог все свободно слышать. Я чувствовал его тяжелую поступь за собой и ощущал себя преступником. Саймон шел спокойно, будто, все шло обыденно, будто он каждый день выволакивал воспитанников из леса.

— Ты славный парень, Джек. — Начал он.

Я, молча шел рядом, просто давая ему выговорится. Я подумал, что сегодня один из самых странных дней в моей жизни. Посудите сами, сначала мне предлагают шпионить за новеньким учителем, а теперь он вызывает меня на откровение. Сначала даже подумал, что это все провокация и меня хотят в чем-то уличить, но эти мысли рассеялись, как только я посмотрел на него. Как я уже сказал, его глаза были честными и прямыми. Они были цвета неба над нами, и я тогда впервые в жизни подумал, что именно этот цвет — самый честный на свете. Он грязный и не скрывает этого.

— Ты честный. — Сказал Саймон. — Я знаю, что тебя попросили проследить за мной.

Я услышал, как запнулся позади нас Люк и обернулся. Он удержал равновесие и глупо улыбнулся.

— Нет, не смущайся. Мне, в общем-то, все равно. Я знаю, что если откажешься ты, найдется кто-то другой. Я белая ворона и осознаю это.

— Но Вы пришли попросить меня не делать этого? — Предположил я.

Видимо, это предположение оказалось верным, потому что Саймон на секунду остановился и посмотрел на меня очень проникновенно.

— Ты смышленый. — Кивнул он. — Но не ради себя. Ради тебя.

Я прокашлялся, думая как бы лучше сформулировать вопрос, но Саймон продолжал.

— Пойми, меня мало заботит мое положение здесь. Я не волнуюсь относительно того, как отнесется администрация к моим методам. Меня больше волнует вопрос о том, назовут ли мои ученики все океаны и материки на выпускных экзаменах.

Я мысленно стал перечислять все знакомые мне океаны и материки. Насчитал по пять штук и, силясь вспомнить еще что-то сдался, решив, что все так и есть. Саймон улыбнулся, наверное, поняв, что я делал.

— Ты не должен ввязываться в это. Дело неблагодарное. И суть не том, что тебя побьют свои же. А они, естественно, тебя побьют. — Безапелляционно заявил он. — Дело в том, что ты не сможешь найти то, что нужно администрации и пострадаешь от них, как нерадивый сотрудник.

— Предлагаете мне работать на Вас? — Произнес я, как в шпионском боевике.

Саймон еще шире улыбнулся.

— Нет. Я работаю один. — Повторил он мою интонацию. — Я просто хочу тебя уберечь. И твоего друга тоже. — Он обернулся на Люка. Тот медленно плелся, еще сильнее отстав от нас.

— Что прикажете делать? — Спросил я.

Саймон пожал плечами.

— Ты можешь играть роль, преподнося ложь, за которую, рано или поздно, все равно поплатишься, или можешь отказаться сейчас, получив наказание, но обретя свободу.

Я посмотрел на небо. Птицы снова сели на макушки деревьев. Никто в этом городе никогда не будет свободен.

17

Кресло прогнулось под тучным телом Робина МакКларенса. Мужчина с трудом перекинул ногу на ногу и покачал носком, ожидая редактора.

— Прости, что опоздал. Конец квартала сам понимаешь. — Извинился с порога хозяин кабинета.

— Да все в порядке. — Повернулся к нему посетитель. — Честер, я знаю, что ты занят, но мне не терпится узнать как дела у Джастина.

Робин потер потные ладони и просунул руки между коленями.

— Он тебе, разве, не звонил? — Удивился Честер. Робин покачал головой.

— Странно. — Поморщился мужчина. — Джастин связывался со мной.

Робин насторожился и еще раз протер руки о брюки.

— Его вычислили? — Беспокойно спросил он.

Честер быстро покачал головой.

— Нет! — Воскликнул он. — Искренне надеюсь, что нет! Иначе мы пропали!

— Что он сказал?

Редактор достал из нижнего ящика стола початую бутылку виски и два стакана. Он повернулся к окну и задернул жалюзи, будто на одиннадцатом этаже люди с улицы могли заметить и осудить его за распитие алкоголя на рабочем месте.

— Почувствовал себя педагогом. — Горько усмехнулся Честер, пододвинул наполненный стакан Робину.

МакКларенс взял его в руки, но выжидал продолжения истории.

— Мне сначала выпить или рассказ не такой грустный? — Спросил он.

Честер покачал головой и выпил залпом, потом обновил.

— Он думает, что директор Хейвс будет следить за ним, но он не подозревает, откуда Джастин. Они ожидают проверку и предполагают, что он ревизор.

Робина это, кажется, не удивляло.

— Ничего не меняется. Они боятся огласки больше самого преступления.

— «Чувствую себя как слон в бочке», — сказал он мне.

Робин задумался, будто представил себе эту картину.

— Наверное, его вычислят. — Неутешительно заявил он.

Честер повернулся на кресле к книжному стеллажу и жеманно отпил виски, обхватив стакан своей безволосой полной рукой.

— Он здравомыслящий парень и скользкий, как угорь. Он впишется в их компанию. Ответил он.

Робин опустил голову. Его не покидало чувство ответственности за Джастина и он знал, что если с ним что-нибудь случится именно Робин будет виноват.

— Я не рассказал ему всего. Это меня гнетет. — Тихо произнес он.

— Рассказал — не рассказал. — Передразнил его Честер. — Что бы ты ни сказал, слова все равно, что пух на ветру, разве что нос щекочут, а толку никакого. Еще лучше, если он ничего не знает.

— Но он не будет готов. — Не унимался Робин.

— К тому, что там творится подготовиться нельзя. Словами это не выскажешь. И ты, и я знаем об этом. Но не забывай, что он учитель, а не воспитанник. Мы меряем не по той планке.

Робин угрюмо помотал головой вверх-вниз, как старик-паркинсоник.

— Просто я никому не пожелал бы того, что пережили мы с тобой.

Честер криво усмехнулся.

— Тогда лучше пожалей тех детей, что остались в семьдесят первом.

18

— Не приближайся ко мне! Пошел вон! Я сказал уходи!

Когда я вернулся в барак, все ребята рассеялись по стенкам, вжавшись в спинки своих кроватей, ошалелыми глазами смотря на Карла, моего соседа по койке, который стоял посреди комнаты и размахивал разбитой бутылкой. Его глаза налились кровью, лицо побагровело, а на тонких руках выступили фиолетовые жилы.

— Убирайтесь к черту! Пошли вон!

Я встал у двери, даже не закрыв ее, и шепотом спросил у Макса, стоящего рядом:

— Что с ним?

Я даже не узнал свой собственный голос. Конечно, я был напуган, но такого хриплого и одновременно высокого голоса у меня никогда не было.

— Я не знаю. — Пробормотал Макс. — Он просто сошел с ума. Просто сошел с ума.

Я посмотрел на парней и подумал, что сумасшедшими мне больше показались они, чем Карл.

— Убирайтесь вон!

Его крик вырвал меня из задумчивости, я вздрогнул и стал медленно шагать навстречу Карлу. Один шаг за полминуты. Парни смотрели на меня с опаской, но я продолжал идти. Медленно и осторожно. Марти, стоящий у левой стены, у окна, бросил на меня предостерегающий взгляд и нахмурился.

— Карл, чего ты хочешь? — Спросил он, отвлекая парня.

— Убирайтесь вон! — Заорал тот.

Я сделал несколько быстрых мелких шагов ему навстречу и остановился, когда Карл повернулся ко мне.

— Убирайся вон! — Крикнул он мне, тыча разбитой бутылкой в грудь.

Я молчал, неморгая смотря на товарища. Мы находились на расстоянии вытянутой руки друг от друга, но, казалось, никогда не были так далеко. В действительности Карл был уже по другую сторону дороги, он, как будто, находился за стеной из каленого стекла: прозрачной, но не пробиваемой.

— Опусти, Карл. — Прошептал я.

— Убирайся вон! — Еще громче закричал он. Его рука взмыла в воздухе, и, не успел я опомниться, как что-то горячее ошпарило мне лицо. Я зажмурился, а когда открыл глаза, Карл лежал передо мной, в луже собственной крови, захлебываясь и хрипя. По его горлу текла багровая жидкость, застилающая ковром наш дряхлый пол.

Марти подбежал к нему, упал на колени, прижал его к груди.

— Карл! — Он стянул с себя рубашку, перевязывая ею горло. — Карл!

Я стоял как вкопанный, рядом с телом умирающего друга и, словно, отстранился от реальности, я воспарил над ней, оторвался от земли. Я слышал, чувствовал, видел, но все было как в тумане, как будто меня поместили в стеклянный купол, а весь мир остался за его пределами. Ребята что-то говорили, Марти перевязывал горло Карла, кричал, плакал, в барак ворвались Оуэнс со своей свитой, вышибалы, меня оттолкнули к кровати и я упал на землю. Наверное, я ударился головой, потому что больше ничего не видел и не слышал, меня поглотил темный, густой туман.