Петр Разуваев - Синдром гладиатора Страница 11

И вообще мне уже сильно хотелось понежить свое тело в более или менее цивилизованных условиях. Оно, тело, желало есть, принимать душ. Спать, в конце концов. Всю ночь я провел в состоянии, которое лишь с очень большой натяжкой можно было назвать «сонным». Бдительность и осторожность весьма полезны для здоровья в принципе, они здорово помогают сохранить то, о чем потом можно заботиться, но спать-то все равно хочется невыносимо. Жизнь настойчиво требовала определенности, и мне пришлось пойти у нее на поводу. Проигнорировав общественный транспорт, битком набитый москвичами и гостями столицы, я отловил подержанную «шестерку» и за совершенно фантастическую сумму денег добрался до гостиницы «Украина». Впрочем, пардон — отеля «Украина».

Ветераны КГБ с карточками «секьюрити» на лацканах потертых пиджаков и застарелым запахом перегара изо рта. Деловые тетки (не женщины — тетки) за стойкой администраторов, упрямо не желающие видеть во мне клиента. Запах манной каши пополам с селедкой, идущий из того, что здесь принято было называть рестораном. Да, этот «отель» был как минимум о восьми звездах. Не меньше. Сервис они обещали прямо-таки потрясающий, вплоть до бесплатных завтраков и регулярной уборки в номерах.

К несчастью, я уже имел дело с этим флагманом гостиничной индустрии во время гастролей Камерного Драматического театра в Москве и во все эти глупости не верил ни на грош. Качество обслуживания зависло здесь где-то на уровне бронзового века, и такая приверженность традициям всячески поощрялась и культивировалась. Главной достопримечательностью заведения являлись откормленные несколькими поколениями постояльцев тараканы, которые по праву считали себя хозяевами в этом доме, на людей особого внимания не обращали и очень обижались на любые попытки унизить их чувство собственного достоинства. Были у «отеля» и другие хозяева, намного более многочисленные и неприятные, чем тараканы. Здесь, судя по всему, располагалась одна из штаб-квартир сильной группировки «лиц кавказской национальности». Что касается многочисленности, то иногда вообще было непонятно, остался на их исторической родине кто-нибудь живой, или вся республика в полном составе переселилась в Москву. По крайней мере, чувствовали они себя здесь столь же уверенно, как и в родных горах. Несмотря на ранний час, молодые джигиты в роскошных нарядах по-хозяйски разгуливали в большом вестибюле, кучковались в ресторане, подъезжали и отъезжали на навороченных «иномарках» и вообще всячески демонстрировали свою крутизну и независимость. Я сердцем чуял возможный конфликт, но менять решения не собирался. Все гостиницы этого класса были охвачены вниманием той или иной «мафии», а в более престижном заведении я, с моими непрезентабельными документами, выглядел бы белой вороной. Как говорится, кесарю — кесарево, а слесарю — слесарево. Будем бороться с трудностями по мере их поступления.

Пока я заполнял всяческие официальные бумажки и регулировал взаимоотношения с неприступной администраторшей, за моей спиной все время маячил какой-то горный орел, усердно пытаясь поучаствовать в процессе. Его назойливое любопытство явно было вызвано не врожденной любознательностью, а чем-то гораздо более прозаическим. С трудом поборов растущее желание слегка подправить фасад неуемного горца, я наконец получил ключи от одноместного номера на шестом этаже и отправился к лифту. Пройдя метров двадцать я не вытерпел и оглянулся. Ну, естественно. Мигом подрастеряв свою величавость, женщина за стойкой докладывала о чем-то гостю с далекого Кавказа, а тот очень внимательно ее слушал. Похоже, что проблемы ждать себя не заставят. Ну и хорошо. Раньше сядешь — раньше выйдешь. Разберемся как-нибудь.

Содержимое номера оказалось более чем стандартным. Вид на Белый дом из давно не мытого окна, скрипучая кровать, письменный стол со следами былых сражений по всей крышке; телевизор, шибко цветной, однако; холодильник. И тараканы, разумеется. Закрыв хлипкую входную дверь на едва живые замки и защелки, я отключил телефон и, сбросив с себя все покровы, буквально вломился в ванную комнату. Минут десять я, тихонько стеная и повизгивая от восторга, отмокал под неуемно холодным душем. А затем завалился спать, наплевав на неподходящее время суток и все проблемы и тревоги вместе взятые.

Проснулся я от громкого стука в дверь. Гуманистами в этом «отеле» и не пахло, поспать мне дали всего три с половиной часа. Впрочем, и то хорошо. Судя по нарастающей силе ударов, обрушивающихся на многострадальную дверь номера, люди с той стороны были настроены решительно и ожидания не выносили. Довольно наглые ребята. Я не торопясь выбрался из кровати, натянул брюки, рубашку. Подошел к дверям. Прислушался. Ничего, кроме сердитого сопения, перемежающего стук, мне услышать не удалось. Хорошо. Если вы так настаиваете, будем общаться теснее.

— Кто стучится в дверь моя? — игриво поинтересовался я у таинственных «стукачей». — Видишь — нету никого.

С чувством юмора у незваных гостей было, похоже, как-то не очень. Шуток они понимать не хотели.

— Давай, открывай, а то без дверей останешься. Базар есть.

— Базар, так базар, — покладисто согласился я. — Ботинки только надену.

С той стороны горячо выразили свое неодобрение. Им явно было все равно, в каком виде я их приму. Что ж, можно понять. Но я-то воспитанный человек, на мои манеры денег было больше потрачено, чем эти обломы видели за всю свою жизнь. Я просто не мог поступиться приличиями и этикетом. Поэтому не только обулся, но и повязал галстук. Гости за дверью были близки к истерике.

Когда я открыл дверь, вид у двоих истомившихся в коридоре молодцов был откровенно праздничный. Они хотели меня кушать, причем без гарнира и десерта.

— Ты че, козел, косяки порешь? — прямо с порога разразился тот, который казался покрупнее. Я его мигом про себя окрестил Винни-Пухом. — Тебе, бля, сказали — базар есть, мигом сорваться обязан! Ты че, бля, крутой? Не просекаешь? Щас я те разложу по полкам, лошина!

Второй, помоложе и порозовее, типичный Пятачок, молча прикрыл дверь и остался стоять возле нее, лениво взирая на происходящее. Сценка, которую они сейчас играли, была давно и хорошо отрепетирована, сорвала не один шквал аплодисментов, а исполнители до того привыкли к бешеному успеху, что мысль о возможном провале просто не могла прийти в их бритые головушки. Смешные люди. Кстати, обе физиономии были стопроцентно славянскими, никаких тебе орлиных носов и чернявых шевелюр. Вот вам и капиталистическая интеграция в действии.

Крепенький Винни, заводя сам себя, утробно рычал про какую-то братву, что надо делиться, и даже предлагал готовую схему передела собственности: мол, ты, лох, выкладывай, чего имеешь, а мы долю сами выберем. Все это становилось скучным и неинтересным буквально на глазах. Эту сову я уже разъяснил.

— Любезный, хочешь фокус покажу? Простенький вопрос совершенно вышиб приватизатора из привычной колеи. Он даже рот забыл закрыть от удивления. Тут я ему и показал фокус. Удобства ради человеческое тело некоторыми знающими людьми делится на три уровня: верхний, средний и, соответственно, нижний. Шесть ударов, проведенных по этим трем уровням с максимальной резкостью и минимальной жалостью, приводят обычно объект в состояние, в котором не то, что говорить — даже думать, и то больно. Мужчина рухнул там же, где стоял, судорожно пытаясь выдавить из разом отказавшегося повиноваться тела хоть какое-то подобие вопля. «Пятачок» у входа застыл в немом восторге.

— Ну, сынок? Иди сюда, мы же вроде делиться собирались? — ласково улыбаясь, пригласил я.

Отреагировал он как-то странно, похоже, что вопрос о разделе имущества утратил в его глазах былую притягательность. Попятился, не сводя с меня испуганного взгляда, распахнул дверь и так же, спиной вперед, вывалился в коридор, явно собираясь дать тягу. А затем, с каким-то диким отчаянием выдрав из кармана нож-бабочку и ловко раскрутив его, бросился ко мне с гортанным кличем, призванным напрочь деморализовать противника. Вот ведь глупыш. Не испытывая особых угрызений совести, я сломал ему руку в двух местах и, развернув на 180 градусов, сильным пинком отправил в сторону входной двери. Но даже в нее он умудрился не попасть. Гулкий удар, сопровождавший столкновение его лба с косяком, совпал по времени с появлением в коридоре двух крепких молодцев в одинаковых синих костюмах. Гостиничная служба безопасности зорко стояла на страже порядка и появилась именно тогда, когда было нужно. То есть — когда все закончилось.

— Это все потому, что у кого-то слишком узкие двери, — с грустью в голосе прокомментировал я.

— Что здесь происходит? — ошалело взирая на разложенные в причудливом беспорядке тела павших экспроприаторов, выдавил из себя «синий костюм». Вопрос был дурацким по определению, уж ему ли не знать, что здесь происходит. Но когда годами отрабатываемая, привычная ситуация разрешается таким вот непривычным образом, поневоле начнешь задавать дурацкие вопросы.