Том Клэнси - Политика Страница 11

Влияние растет, с раздражением подумал Ник, Достав из заднего кармана джинсов расческу, и провел ею по своей волнистой прическе.

Процесс продолжался два месяца, однако он сумел выйти сухим из воды и был оправдан по всем статьям обвинения. Это оказалось непросто, потому что имена присяжных не оглашались, а их самих надежно охраняли. Их перевозили из одного суда в другой в безымянных автобусах в сопровождении многочисленной охраны агентов из отдела по борьбе с организованной преступностью а в зале суда к ним обращались только по номерам. Блондинка с красивыми ногами, которой Ник на протяжении всего процесса улыбался и подмигивал, была номером один. Толстый мужчина, что сидел, скрестив руки на животе, был номером девять. Все делалось с максимальной секретностью. Однако Ник смеялся над тайнами правительства. Он проявил незаурядную настойчивость. Его люди были знакомы с клерками в отделе федерального прокурора, которые имели доступ к тому, что называли «совершенно секретными» базами данных – смехотворнее не придумаешь… – и получили от них сведения, с помощью которых сумели добраться до двух присяжных.

Пятьдесят тысяч долларов каждому и гарантия, что семьям присяжных будет обеспечена безопасность от несчастных случаев и исчезновений, – и Ник был оправдан. Он счел это хорошо потраченными деньгами, выгодной сделкой. По сути дела он смотрел на себя, как на бизнесмена, заключающего сделки, всегда готового пойти на компромисс. В свои тридцать пять лет он уже успел установить взаимовыгодные контакты с итальянской мафией, китайскими триадами, колумбийскими картелями и даже с японской якудзой. Терпеливо и изобретательно он строил свою империю с самого основания, не гнушаясь такими предприятиями, как торговля наркотиками и проституция, проникал в банковские системы, разрабатывал изощренные финансовые операции, создавал новые рынки всюду, где можно было заработать доллар. Он устанавливал контакты в законных корпоративных и политических сообществах и открыл расчетные счета в десятке разных штатов, через которые проводил свои деньги, отмывая их, – вот почему он почувствовал себя оскорбленным, когда обвинители охарактеризовали его всего лишь как главаря русских бандитских группировок.

На его взгляд, ничто не могло быть более несправедливым.

Он эмигрировал из России вместе со своими родителями, когда ему было шесть лет. С того времени он ни разу не выезжал из Соединенных Штатов, больше того ни разу не покидал пределов Нью-Йорка. Когда ему исполнилось двенадцать, его мать успешно прошла процесс натурализации, и он стал американским гражданином. Он упорно работал над своим произношением и добился того, что говорил теперь без малейшего акцента. В двадцать один год он изменил свое имя и отбросил последний слог в фамилии. Вот так Никита Романов превратился в Ника Рому.

Он был таким же американцем, как любой другой в зале суда. Всякий раз, когда он думал о тех, кто обвиняли его, он давал себе обещание, что когда-нибудь отплатит с процентами за полученное им оскорбление. Никто не смеет смеяться над ним. Он…

Ник услышал стук в дверь, пригладил волосы и сунул расческу в задний карман.

– Кто там? – Он повернулся и посмотрел в окно. Грузовик был теперь пуст, его небольшой груз ввезли в ночной клуб на ручной тележке. Ник наблюдал за тем, как шофер поднял и закрепил задний борт, поднялся в кабину, включил двигатель и выехал на улицу.

Дверь приоткрылась, и появилась голова Бакача – одного из телохранителей Ника, крепкого мускулистого парня.

– Приехала арабская женщина, – сказал он по-английски с заметным акцентом.

– Со своим другом.

Ник снова посмотрел на себя в зеркало, проверяя, все ли в порядке. Она приехала даже раньше, чем он ожидал. Какими бы ни были ее планы, получив товар, она не собиралась терять времени.

– Пусть входят, – ответил Ник, довольный своей внешностью. – Скажи Янушу и Кошу, чтобы принесли товар.

Бакач кивнул и через минуту возвратился с гостями.

Ник повернулся к женщине.

– Привет, Джилея, – сказал он, глядя на нее. Она была красива и чертовски привлекательна, ее черные волосы ниспадали на плечи ровной волной, большие миндалевидные глаза делали ее похожей на какую-то экзотическую кошку. Ее твидовое пальто было распахнуто, и под короткой кожаной юбкой виднелись длинные стройные ноги.

Интересно, подумал он, заинтересует ли ее предложение заняться еще кое-чем, кроме чисто профессиональных дел.

– Здравствуй, Ник, – отозвалась она и прошла комнату постукивая тонкими каблучками высоких сапог. У мужчины, который пришел с ней, на щеке был тонкий извилистый шрам, почти скрытый под кудрявой бородкой. Ник заметил не только его, но и пистолет под курткой.

– Снаружи я видела грузовик, – сказала Джилея. – Это означает, что груз прибыл, не правда ли?

– Сейчас мои люди доставят его сюда. – Приглашающим жестом Ник показал на кресло. – Не хотите ли пока отдохнуть?

Женщина холодно посмотрела на него.

– Я постою, – коротко ответила она. Через несколько минут в дверь снова постучали. Ник открыл ее, и двое мужчин внесли в кабинет деревянный длинный ящик. В коридоре виднелись еще два таких же ящика. Мужчины осторожно опустили ящик на пол и принесли по одному остальные два, поставив их рядом друг с другом. На третьем ящике лежал гвоздодер.

Джилея молча смотрела на ящики, не сводя с них темных глаз.

– Я хочу посмотреть на то, что внутри, – сказала она.

Ник искоса глянул на Коша и кивнул. Тот, вооружившись гвоздодером, подсунул его плоский конец под крышку ящика и начал отрывать ее. Ник взглянул на Джилею. Ее глаза сузились, кончиком языка женщина нервно облизывала нижнюю губу.

Наконец крышка открылась. Джилея наклонилась над ящиком и сунула руки внутрь, под слой мягкого упаковочного поролона.

Ящик был наполнен зеркальными шарами вроде тех, что обычно подвешивают в залах и дансингах, чтобы при вращении они отбрасывали цветные пятна света.

Каждый был размером с грейпфрут. У Ника с потолка его ночного клуба свисал шар гораздо больше – его обычно называли диско-шаром.

– Дай мне гвоздодер, – сказала Джилея и протянула руку к Кошу, все еще глядя на открытый ящик.

Кош молча передал инструмент.

Джилея посмотрела на зеркальные шары, затем взяла один из них и резко ударила по нему гвоздодером. Вокруг шара пробежала хорошо видимая трещина. Она снова ударила по шару, стеклянная поверхность рассыпалась дождем сверкающей пыли.

В руке женщины осталось только провезенное контрабандой содержимое. Это был плоский прямоугольный пакет с китайскими иероглифами на одной стороне. Сквозь прозрачную пергаментную обертку виднелось бело-серое вещество, похожее на пластилин.

– Пластик, – выдохнула она и застыла, прикрыв глаза и откинув голову. Ее губы дрогнули, а руки крепче стиснули пакет.

Глядя на женщину, Ник невольно подумал, что такое выражение лица больше подходит для любовного экстаза.

– Вы хорошо справились с работой, – наконец проговорила она, поворачиваясь к нему.

– Как всегда, – улыбнулся он и посмотрел ей в глаза.

Ник в ожидании не отходил от окна своего кабинета. Наконец Кош, просунув голову в приоткрытую дверь, подтвердил то, что ему было уже известно. Джилея с напарником уехали. Он кивнул. Кош плотно закрыл за собой дверь.

Настало время проверить страховку.

Ник подошел к зеркалу, достал из кармана расческу и пригладил волосы. Прическа чуть нарушилась, когда он склонился в поцелуе над прекрасной рукой опасной дамы. Затем, сунув расческу в карман, он нажал на невидимую кнопку в нижнем левом углу зеркальной панели – кнопка была такой незаметной, что нужно было хорошо знать, где она находится, чтобы воспользоваться ею.

Гигантская зеркальная панель медленно отошла от стены. За нею были скрыты десятки видеомагнитофонов, каждый из которых записывал то, что происходило в определенной части здания. Ленты для записи хватало на все двадцать четыре часа, после чего запись велась на ту же пленку, стирая записанный накануне материал. Таким образом, если ему хотелось сохранить что-то интересное, он всего лишь менял кассету. Такой была его страховка.

Он протянул руку в одну из ячеек за зеркалом и извлек кассету с записью происходившего в кабинете. Эту пленку – с Джилеей, разбивающей диско-шар и потирающей взрывчатку С-4, словно это сексуальная игрушка и ей не терпится принести ее домой и там попробовать на себе, он оставит. Правда, он не рассчитывал, что его когда-нибудь поймают. Но если такое случится, он не сомневался, что эта кассета и еще целое собрание подобных, спрятанное в тайнике, помогут ему выйти из тюрьмы даже до предъявления обвинения.

Вставив в видеомагнитофон новую кассету, он нажал на кнопку, расположенную на внутренней раме зеркала. Из потолка в углу кабинета показался огромный телевизионный экран вместе с восемью динамиками, появившимися в разных частях комнаты. Ник Рома любил все самое лучшее. Ожидая, когда экран и динамики займут надлежащее положение, он не мог не подумать о том, что зеркало можно было бы использовать и для других съемок, показывающих, чем занимается он с этой прекрасной дамой. Это были бы великолепные кадры. В отличие от сцены, которая сейчас появится на экране, фантазии помогали Нику оставаться молодым, Он вложил кассету в видеоплейер и откинулся на спинку кресла смотреть сделанную запись.