Пенсия для киллера - Гу Бенмо Страница 11

— Хорошо, что вы успели вовремя, — продолжил доктор. — Одежда запечатала рану, и кровотечение прекратилось, иначе вам потребовалось бы переливание крови. Окажись вы тут чуть позже, без него не обошлось бы. Ситуация могла стать очень серьезной, приди вы немного… Ой, прошу прощения. Я говорю очевидные вещи?

Она дернула плечом, давая врачу понять, чтобы он убрал руку.

— Кто вы такой?

При обычных обстоятельствах Когти никогда не разговаривала так грубо с незнакомыми людьми, независимо от их возраста. Правда, ей не так уж часто приходилось общаться с теми, кто не работал в службе по борьбе с вредителями. Но сейчас резкий тон был необходим, чтобы взять ситуацию под контроль. Возможно, ей придется убить молодого врача, который уже начал что-то подозревать.

— Я интерн, принимаю пациентов по средам и пятницам.

— Встаньте так, чтобы я вас видела.

Она услышала, как зашуршали по полу тапочки, когда врач подошел к стулу, стоявшему перед койкой, и уселся. Поскольку Когти ни с кем, кроме доктора Чана, не имела дела, она понятия не имела, кто этот человек и сколько времени он тут работает. На вид ему было лет тридцать пять. Ну, может, ближе к сорока. Жалко лишать жизни такого молодого парня, подумала Когти, изгибаясь под простыней. У врача был ясный и незлобивый взгляд. Похоже, он относился к тому типу людей, которые вывернут наизнанку все карманы и отдадут последнее нуждающимся. Но, судя по его реакции, он как-то уж слишком быстро разобрался в происходящем.

— Не стоит так озираться по сторонам. Я никому не звонил. Здесь больше никого нет.

Когти перевела взгляд на него. Вместо того, чтобы поблагодарить доктора и поинтересоваться, почему он никого не вызвал, она продолжала с подозрением рассматривать его волевой подбородок. Может, этот человек и не врач вовсе, а замешан в чем-то нехорошем. Ведь он не стал вызывать полицию даже после того, как увидел содержимое ее карманов. Для оперативницы такая реакция была делом обычным: привычка всех подозревать и все подвергать сомнению служила ей залогом выживания.

Когти обратила внимание, что даже те хирургические инструменты, которые обычно находились на виду, сейчас старательно убраны. Правда, на столе в стаканчике для карандашей виднелись пинцет и ножницы с тупыми концами, но даже если она сейчас бросится туда, то не сможет в один прыжок достать их. И не из-за боли, а потому что на ней нет никакой одежды. Сначала придется закутаться в простыню, которая будет сковывать движения.

«Остановишься — и тебя схватят. Ты можешь лишиться всего, включая одежду. И тогда ты должна забыть, что ты — женщина. Да и кто будет тебя разглядывать? Кому это придет в голову в такой момент? Если есть хоть малейшая возможность повернуть ситуацию в свою пользу, делай то, что должна, даже если ты голая. Иначе проиграешь из-за минутной гордости…»

Однако ситуация, о которой предупреждал ее Рю, раньше не случалась. Жизнь Когти за всю карьеру ни разу не подверглась угрозе. С годами она перестала посещать общественные бани, чтобы не выставлять напоказ большие и маленькие шрамы, покрывающие тело, но даже сейчас в глубине души понимала, что не сможет проигнорировать отчаянное желание прикрыться.

Доктор заметил, как она шныряет взглядом по сторонам.

— Не знаю, что вы ищете, но я убрал все колющие и опасные предметы. Иначе я не смогу объяснить своему боссу, что здесь произошло…

Теперь этот врач, настоящий или фальшивый, внушал ей доверие. Однако у нее не было ни малейшего желания рассказывать ему, кто она такая и чем занимается. Да и зачем ей делиться воспоминаниями с таким сопляком?

— Весьма находчиво для такого молодого человека. Вы знаете, кто я?

— Пациентка? — пожал он плечами.

К тому времени Когти под простыней уже сорвала пластырь и вытащила иглу. В следующую секунду она выбросила вверх руку и, сорвав флакон с лекарством с капельницы, разбила его о металлическую рейку кровати. По всему кабинету разлетелись брызги раствора и осколки стекла. Врач рефлекторно заслонился, прикрывая лицо. А еще через секунду Когти прижимала доктора к стенке, держа его за горло. Острые грани разбитой бутылки были направлены ему прямо в глаз. Причем оперативница завернулась-таки в простыню, не в состоянии забыть про свою наготу.

— Слушайте меня. Продолжите свои шуточки — и это воткнется вам прямо в мозг. Говорите правду. Давайте. Для начала, что вы тут делаете в такую рань?

Когти целилась доктору в глаз, но при желании могла одновременно порезать ему и нос.

— Ваши швы… они разойдутся.

Молодой мужчина был так близко к ней, что Когти слышала его малейший вдох и чуяла тонкий аромат увлажняющего крема, смешанный с запахом антисептика. Но при этом она не почувствовала ни дурноты, ни головной боли. Такой дружелюбный, добрый и заботливый тон, когда парню вот-вот взрежут сонную артерию?

— Неважно. Кто вы?

— Говорю же, интерн. Я пришел сюда, чтобы помочь отцу. Он торгует фруктами на соседнем рынке и начинает работу с рассветом, ведь скоро наступит Чхусок[5], а у отца разболелась спина. Вот я и пришел в клинику до открытия, чтобы сделать ему рентген и дать болеутоляющих. Получается, что я использую ресурсы клиники в личных целях.

Когти припомнила старика, выходившего из лифта.

— Поймите, — продолжал доктор, — нам обоим есть что скрывать. Может, не стоит никому рассказывать о случившемся? Вы согласны? Мне совершенно все равно, чем вы там занимаетесь, я просто не хочу, чтобы меня уволили за кражу медикаментов.

Можно ли ему доверять? Не проболтается ли он, пусть и случайно, например в разговоре с медсестрой? Обдумывая сложившиеся обстоятельства, Когти посильней нажала на горло доктору. Она может найти его и потом, если он не сдержит слово. Но тогда ее карьере наступит конец. В зависимости от того, как будут развиваться события, это, скорее всего, будет стоить Когти жизни. Она взвесила жизнь человека, прижатого к стене, и возможные последствия.

В конце концов Когти отпустила его, оттолкнув в сторону, отчего доктор ударился плечом о шкаф и рухнул на пол. Пока он, кашляя, расправлял одежду, она угрожающе стояла над ним с горлышком разбитой бутылки в руке.

— Забудьте все, что здесь произошло. Вы ничего не видели, и тут ничего не было.

— Да, я понял. И меня тут не было, пока не началась моя смена. Знаете, вам лучше это опустить.

Однако Когти не намеревалась расставаться с «розочкой», пока не накинет какую-нибудь одежду и не выйдет отсюда.

— Интернам не положено зашивать раны. Вы всегда злоупотребляете служебным положением, когда кто-нибудь истекает кровью?

— Ну конечно, нет. Просто случай был экстренный. И вышло не очень. Возможно, останется шрам. Вам не стоит принимать ванну в течение недели. Швы рассосутся месяца через два. — Доктор посмотрел на часы и принялся наводить порядок. Он и вправду собирался покинуть клинику до прихода медсестер.

Когти немного расслабилась. За годы работы она привыкла не доверять незнакомцам и довела до совершенства способность чувствовать, когда человек говорит правду. Этот доктор не испытывал по отношению к пациентке никакой враждебности, хотя она напала на него, после того как он спас ей жизнь. Молодой врач выполнил свой долг и держался отстраненно и безразлично. Даже притом, что обстоятельства дела были из ряда вон выходящими.

Когти бросила «розочку» на койку и посмотрела в окно. Была уже половина седьмого, и на улице начали появляться люди. Рядом находился рынок, и прохожих здесь попадалось больше, чем в спальном районе. Что же делать? В простыне можно добежать до машины, но потом придется добираться до дома. Оперативнице совершенно не улыбалось привлечь чье-нибудь внимание за те несколько секунд, пока она будет садиться в машину и вылезать из нее. В рентгеновском кабинете должна найтись больничная одежда, пусть даже только рубашки.

На столе Когти увидела два бумажных пакета. В одном были сложены ее вещи, а в другом — наспех подобранная неброская черносерая одежда в стиле той, что была на ней.