Наташа Престон - Подвал Страница 12

Свежевыстиранные простыни пахли лавандой, прямо как у бабушки. Я вспомнила, как совсем малышкой лежала посередине двуспальной кровати под пышной периной, укрывшись до подбородка. Я вдыхала запах лаванды, засыпая под сказку, которую читала мне бабушка. В мыслях я могла витать в облаках, но пронзительный утробный крик напомнил мне, где я нахожусь сейчас.

Он же не бьет ее? Нет, он не может, ведь Роза, Фиалка и Мак находятся в той же комнате. Они свидетели. Наверное, она пытается вырваться. Он хочет оставить ее здесь, а она сопротивляется. Все будет хорошо: он уйдет, а она останется здесь, с нами.

Но назойливый голос в глубине сознания повторял мне: если бы он хотел поселить сюда кого-то еще, то заранее приготовил бы еще одну кровать. А ведь все рассчитано на четверых. Для новой девушки нет места.

Ну и что? Может, он собирается поставить ей еще одну кровать.

Снова все затихло. Непереносимая тишина. Мне важно было понять, что происходит, что он делает и, что особенно важно, где он находится. Я не хотела, чтобы он вошел в спальню и увидел меня.

Оставь ее здесь и уходи. Когда он привел меня в подвал, просто толкнул вперед по лестнице и велел Розе все мне объяснить. Почему же он теперь не уходит? Я лежала совершенно неподвижно, прислушиваясь, и старалась сдерживать частое судорожное дыхание, чтобы не пропустить ни звука из-за закрытой двери.

Напряжение нарастало и становилось нестерпимым. Я вжала лицо в подушку. Сердце билось болезненно и часто, руки тряслись.

Вдруг раздался тупой удар вроде того, который мы услышали однажды дома, когда Генри, качаясь на стуле, упал на спину. Мы тогда все бросились наверх, думали, он потерял сознание или что-нибудь в таком роде. Но что же это было сейчас? Шум падения человеческого тела? Я начала тихонько скулить: мозг заставлял меня понять то, что я понимать не желала. Нет, все целы, просто что-то упало, уговаривала я себя. Через минуту я услышу, как дверь в подвал откроется и закроется, и тогда девушки вернутся в спальню с той, которая сейчас с ними.

Как я и предполагала, дверь в подвал открылась и с тихим скрипом закрылась. Вот сейчас они войдут в спальню. Кому-то придется спать вместе с новой девушкой, ведь отдельного места для нее пока нет.

Дверь спальни открылась, я рывком села и прижалась спиной к спинке кровати. Фиалка, это всего лишь Фиалка. Она улыбнулась, но глаза оставались грустными.

– Ты в порядке? – спросила она.

– Нет. А ты?

Она вздохнула и отвернулась. А где Роза, Мак и новенькая девушка?

– Лилия, ты не такая, как Роза и Мак. Они сдались, а ты – нет. И я тоже не сдалась.

Я нахмурилась. К чему это она, и что вообще произошло за дверью? Я слышала, как из крана течет вода, как открывают шкафы на кухне.

– Что это? – тихо проговорила я, пытаясь представить себе, что происходит в гостиной.

– Я больше не могу этим заниматься, – она забралась в постель, повернулась к стене и накрылась покрывалом с головой. Я хотела было спросить ее, что она имеет в виду, и узнать, все ли с ней в порядке. Но вдруг услышала из гостиной такой звук, будто по полу возят тяжелой мокрой тряпкой. Потом послышалось шипение пульверизатора: кто-то щедро разбрызгивал то самое дезинфицирующее средство с колючим лимонным ароматом. В носу сразу защипало, глаза заслезились.

– Фиалка, что они там делают? – прошептала я, расширив глаза и нервно теребя покрывало. Она не ответила, только глубже зарылась в постель и подтянула колени к груди.

Я медленно и глубоко вздохнула и уставилась на дверь. Что они там делают?

7

Саммер

Среда, 28 июля (настоящее время)

Я здесь уже четыре дня, и все они похожи друг на друга. По утрам мы принимаем душ и готовим завтрак. Днем убираемся, читаем и смотрим фильмы. О шитье платьев я больше не слышала и не хочу заводить разговор на эту тему, чтобы не вызывать подозрений.

Лучше всего здесь в будни, хотя слово «лучше» вряд ли подходит: если есть лучшее, должно быть и хорошее. «Лучше» – это потому, что по будням мы видим Клевера только утром и вечером.

По воскресеньям он уводит в комнату под лестницей Розу, по вторникам – Мак, а по средам (сегодня как раз среда) – Фиалку. Я знаю, настанет время, когда он и мне назначит определенный день, но я пока не решила, не лучше ли перед этим покончить с собой. Или день уже назначен? Девушки, наверное, в курсе, какой день отведен для Лилии, но я не хочу об этом знать. Не хочу ничего об этом знать! Может, как-то отключить сознание, пока меня не найдут, и таким образом выжить? Поверить не могу, что должна думать о таких ужасных вещах.

До сих пор, если не считать нескольких вежливых обменов репликами, он своего интереса ко мне никак не проявил. Надеюсь, так будет и дальше.

Мак рассказала, что он не любит неопрятность, любит четные числа и все то, что можно выстроить в ряд. Никто из нас не говорил о том, что случилось несколько дней назад. Знаю только, что в подвале мы по-прежнему вчетвером.

Вчера Фиалка сказала, что хочет выбраться отсюда. Она вошла в спальню, когда я готовилась ко сну, и, пока Роза и Мак протирали напоследок столы на кухне, которые и без того сверкали чистотой, Фиалка повторила, что «не может больше этим заниматься». Эти же слова она произнесла в тот вечер, когда что-то случилось. На этот раз в ответ на мой вопрос, что она имеет в виду, она сказала, что «ей надо» выбраться отсюда. Именно так: не «хочу», а «надо».

С тех пор я пыталась поговорить с ней наедине, но выбрать для этого время трудно: постоянно рядом Роза и Мак. Сегодня утром я вышла из ванной, и Фиалка, проходя мимо, шепнула, что мы сможем поговорить во время приготовления обеда.

Я сидела на диване, глядя, как Роза и Мак, собираясь что-то готовить, достают продукты из холодильника. Фиалка была в спальне, но я не знала, надо ли мне пойти к ней или ждать, пока она сама меня позовет. Что вызовет меньше подозрений?

Сердце у меня стучало. Не терпелось услышать то, что она хочет мне сказать. Возможно, у нее созрел план, но я боялась, что нас подслушают и это все погубит. У нас есть только одна попытка. Если он узнает о наших намерениях, следующую попытку он сделает невозможной. Нельзя допустить, чтобы он предпринял что-то для предотвращения нашего побега. Я все еще надеялась, что он случайно оставит дверь из подвала незапертой.

Роза и Мак суетились на кухне, одна посыпала тертым сыром кусочки хлеба, другая поставила на плиту сковороду. Значит, у нас сегодня гренки с сыром. Дверь спальни открылась, показалась голова Фиалки.

– Кто-нибудь, помогите причесаться, пожалуйста, – она потянула себя за длинную черную прядь.

Это был сигнал мне. Я поднялась с дивана.

– Я помогу, – сказала я и с невинной улыбкой взглянула на Розу и Мак. Пусть считают, что, желая помочь, я просто стараюсь вписаться в их компанию.

Ни одна не сказала ни слова, каждая была занята своим делом. Я расслабилась: они как будто ничего не заподозрили. Я вошла в спальню, закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной. Фиалка собрала волосы в опрятный конский хвост.

– Сегодня вечером, – сказала она. – Мы выберемся отсюда сегодня вечером.

Широко раскрыв глаза, я смотрела на нее в потрясении. Я, конечно, знала, что она хочет выбраться отсюда, но думала, у нее будет тщательно продуманный план, а не просто «давай попробуем сбежать».

– Как сегодня?

Она перевела дыхание, глаза у нее поблескивали.

– Я больше не могу этим заниматься, Лилия, – прошептала она, повторив слова, которые я уже дважды от нее слышала. От звука ее голоса у меня по спине побежали мурашки. – Я не могу отгородиться от этого, как они, – сказала Фиалка, кивнув в сторону Розы и Мак, хлопотавших на кухне. – Они сильнее меня и находятся здесь дольше. Мак твердит, что я научусь жить здесь, но разве это жизнь? «Будь Фиалкой», – говорит она мне. Все это происходит с Фиалкой, а не с Дженнифер. Но я больше так не могу, не могу отключиться от того, что здесь творится. Сегодня вечером мне придется уйти. – Уж не потому ли Роза и Мак твердят мне, чтобы я смирилась с тем, что я Лилия? Чтобы я забыла Саммер. Может, они думают, это поможет пережить то, что мне предстоит? Наверняка именно поэтому они никогда не называют друг друга своими настоящими именами.

– Сегодня вечером, – повторила Фиалка.

Перед тем, как он в очередной раз ее изнасилует.

– Сколько раз он водил тебя в ту комнату?

Она уставилась в пол и часто заморгала. Потом взяла себя в руки и взглянула на меня.

– Три. Четвертого раза я не допущу.

– Сколько ты уже здесь? – Фиалка оставалась единственной, кого я еще не успела расспросить о прежней жизни. Сама она никогда о ней не говорила.

– Чуть больше полугода. – Значит, у меня есть еще около полугода. – Мы познакомились у магазина «Топ Шоп». По-видимому, там же он познакомился и с двумя-тремя другими. По крайней мере, так говорит Роза. Там есть навес, из-за которого это место стало любимым для бездомных.