Патриция Корнуэлл - Черная метка Страница 12

Когда Марино впервые понял, что Люси не интересуют мужчины, он стал безжалостно издеваться над ней – возможно, потому, что боялся, что его влияние не распространялось на самые важные, по его стандартам, вещи. Даже размышлял, не виноват ли в какой-то степени он сам. Это было много лет назад. С тех пор я не могла вспомнить, когда в последний раз слышала от него недалекие замечания о его сексуальной ориентации.

– Вы каждый день встречаетесь со смертью, – настаивала Джо. – Когда вы видите чужую смерть, она не напоминает... то, что случилось с вами? Я не хочу сказать, что... ну, мне хочется просто не бояться смерти.

– Не могу предложить тебе волшебного средства, – заметила я, поднимаясь. – За исключением того, что ты разучишься слишком много думать.

Пицца пузырилась, и я поддела ее деревянной лопаткой.

– Пахнет хорошо, – озабоченно произнес Марино. – Думаешь, этого будет достаточно?

Я приготовила вторую, третью, потом разожгла камин, и мы, потушив свет, расположились в гостиной. Марино запасся пивом. Мы с Люси и Джо потягивали живительное тонкое бургундское.

– Может быть, тебе стоит кого-нибудь найти, – сказала Люси. На ее лице плясали отблески пламени.

– Черт побери! – взорвался Марино. – С чего вдруг ты это придумала? Если Кей захочет попросить твоего совета о чем-то личном, она это сделает. А лезть в личные дела неприлично.

– Жизнь вообще неприличная штука, – заявила Люси. – И какое тебе дело, будет она с кем-то встречаться или нет?

Джо молча смотрела на пламя. Мне все это начинало надоедать, и я думала, что, наверное, лучше бы провела этот вечер одна. Даже Бентон иногда ошибался.

– Помнишь, как ты потерял Дорис? – продолжала Люси. – Что, если бы тебя не спрашивали о ней? Что, если бы никому не было дела до тебя или твоего настроения? Ведь ты ни с кем не поделишься первым. То же самое касается дурочек, с которыми ты потом встречался. Каждый раз, когда одна из них тебе не подходила, друзья допытывались, что с тобой произошло.

Марино с такой силой поставил пустую бутылку на каминную полку, что я подумала, она разобьется.

– Может, тебе стоит задуматься о том, чтобы повзрослеть?! – воскликнул он. – Или будешь ждать до тридцати, пока перестанешь быть самодовольным надоедливым дитем? Я пошел за пивом!

Он направился на кухню.

– И позволь сказать тебе еще кое-что, – бросил он напоследок. – То, что ты летаешь на вертолетах, программируешь компьютеры и занимаешься прочим дерьмом, не означает, что ты лучше меня!

– Я и не говорила, что я лучше тебя! – закричала вслед ему Люси.

– Еще как говорила! – донесся его голос с кухни.

– Разница между тобой и мной в том, что я делаю что хочу! – выкрикнула Люси. – Не принимаю никаких ограничений.

– Ты несешь чепуху, мисс Идиотка.

– Вот теперь мы подошли к существу дела, – сказала Люси, когда он появился с бутылкой в руке. – Я федеральный агент, борющийся с серьезными преступлениями и опасными преступниками. А ты всю ночь ездишь и нянчишься с патрульными.

– А ты любишь оружие, потому что жалеешь, что не родилась мужиком с нормальным инструментом спереди!

– Чтобы походить на треножник?

– Все! – воскликнула я. – Достаточно! Вам должно быть стыдно за себя. Ругаться в такой день...

Голос дрогнул, когда глаза обожгли слезы. Я обещала себе сохранять спокойствие и испугалась, когда снова потеряла над собой контроль. Старалась ни на кого не смотреть. Повисло тяжелое молчание, только потрескивал огонь в камине. Марино встал, открыл каминную решетку, перемешал угли и бросил еще одно полено.

– Ненавижу Рождество, – сказала Люси.

Глава 9

На следующее утро Люси и Джо улетали рано, и я, понимая, что не смогу вынести пустоту, которая вернется, когда за ними захлопнется дверь, вышла с ними, захватив дипломат с документами. Я знала, что меня ожидает ужасный день.

– Жаль, что вы уезжаете. Но наверное, Майами не выживет, если вы задержитесь у меня еще на один день.

– Майами, возможно, в любом случае не выживет, – сказала Люси. – Но нам платят за то, чтобы мы вели уже проигранные войны. Если подумать, это похоже на Ричмонд. Боже, как я плохо себя чувствую!..

Обе девушки были одеты в неряшливые джинсы и мятые рубашки, пренебрегли косметикой и только нанесли немного геля на волосы. Мы все были измучены и чувствовали легкое похмелье. Небо постепенно становилось темно-синим, фонари уже не горели, и мы с трудом различали друг друга – лишь силуэты, глаза и пар от дыхания. Было холодно. На машинах кружевами застыл иней.

– А вот "снабженцы" долго не протянут, – хвасталась Люси, – и я с нетерпением жду их конца.

– Кто не протянет? – спросила я.

– Банда ублюдков – торговцев оружием, за которыми мы охотимся. Помнишь, я говорила, что мы называем их "золотыми снабженцами", потому что они обожают стрелять усиленными патронами "голд-дот" с десятиграммовой пулей. Самые лучшие, высший класс. На коробки с этими патронами нанесена специальная маркировка: два золотых кружочка. А еще штурмовые винтовки, карабины, русские и китайские автоматы. И все это приходит из Бразилии, Венесуэлы, Колумбии, Пуэрто-Рико. Дело в том, что оружие попадает сюда контрабандой на контейнеровозах, команда которых не имеет представления, что перевозит. Возьмем порт Лос-Анджелеса. Там каждые полторы минуты разгружается один грузовой контейнер. Обыскать каждый физически невозможно.

– Да-да, конечно. – У меня начинала болеть голова.

– Мы польщены, что нам поручили расследовать это дело, – сухо добавила Джо. – Несколько месяцев назад в Южной Флориде нашли труп одного парня, который, как оказалось, связан с этим картелем. При вскрытии его язык нашли в желудке, потому что соотечественники отрезали его и заставили проглотить.

– Не уверена, что мне приятно это слышать, – сказала я.

– Меня зовут Терри, – сообщила Люси. – А ее Бренди. – Она улыбнулась Джо. – Студентки Университета Майами, которым не очень-то нужно его окончить, поэтому в процессе учебы мы балуемся наркотиками и спим со всеми подряд, чтобы узнавать адреса для налетов на дома. У нас установились хорошие отношения с парой "снабженцев", которые вламываются в дома в поисках оружия, денег и наркотиков. Сейчас мы подставили им одного парня с Фишер-Айленд, у которого столько оружия, что он может открыть собственный оружейный магазин, и столько кокаина, что его хватит насыпать сугробы в Канаде.

Я не могу терпеть, когда она так говорит.

– Разумеется, жертва тоже работает под прикрытием, – продолжала Люси.

Вокруг, как по команде, закаркали крупные черные вороны, а в домах напротив стали зажигаться огни.

Я заметила свечи в окнах и еловые ветки на дверях. Я совсем забыла о Рождестве, а оно наступит меньше чем через три недели. Люси вынула из заднего кармана водительское удостоверение. Фотография была ее, все остальное – чужое.

– Терри Дженнифер Дейвис, – прочитала она. – Женщина, белая, рост сто семьдесят, вес пятьдесят шесть. Странно быть кем-то другим. Ты бы посмотрела, как я там живу, тетя Кей. У меня прекрасный домик на Саут-Бич и двенадцатицилиндровый "мерседес", конфискованный в облаве на наркодилеров в Сан-Паулу. Дымчато-серебристый. А видела бы ты мой "глок". Коллекционная модель. Сороковой калибр, маленький, с затвором из нержавеющей стали.

Ее слова начинали душить меня. В глазах поплыл багровый туман, кисти и ступни онемели.

– Люси, как насчет того, чтобы прекратить болтовню, – прервала ее Джо, почувствовав мое состояние. – Это все равно что смотреть, как она делает вскрытие, и увидеть больше, чем следует.

– Тетя разрешала мне присутствовать на вскрытиях, – похвасталась Люси. – Я была на пяти или шести.

Джо рассердилась по-настоящему.

– Это были демонстрационные вскрытия для курсантов полицейской академии, – пожала плечами моя племянница. – Не зверские убийства.

Меня поразила ее бесчувственность. Она говорила так спокойно, как будто речь шла о рядовых вещах.

– Обычные люди, умершие естественной смертью, или самоубийцы. Семьи жертвуют тела анатомическим театрам.

Ее слова окружали меня как ядовитый газ.

– Поэтому их не волнует, что дядю Тима или кузину Бет разрезают перед кучкой полицейских. В любом случае у большинства семей нет денег на похороны и им даже могут заплатить за тела для анатомички, правда, тетя Кей?

– Нет, им не платят, а тела, пожертвованные семьями для научных целей, не используются в демонстрационных вскрытиях. Что с тобой происходит? – набросилась я на племянницу.

На фоне облачного восхода раскинулись голые ветки деревьев. Мимо проехали два "кадиллака". Я заметила, что на нас обращают внимание.

– Надеюсь, игра в крутизну не войдет у тебя в привычку, – холодно бросила я ей в лицо. – Потому что это звучит достаточно глупо, даже если подобное делают невежды, подвергшиеся лоботомии. И для сведения, Люси: я разрешала тебе наблюдать за вскрытием три раза, и хотя на демонстрационных вскрытиях мы не препарируем жертв зверских убийств, все же это человеческие существа. Ведь кто-то любил этих троих, которых ты видела. Все они испытывали любовь, счастье, печаль. Они завтракали и ужинали, ходили на работу, ездили в отпуск.