Андрей Шилов - Сестры Карамазовы Страница 12

Анатолий Васильевич Воинов, директор кинотеатра, – единственный из воронежских прокатчиков, кто появился в Дагомысе на июньском всероссийском кинорынке. Оттуда он привез не только новые картины, но и весть о том, что уже через пару недель большой зал «Пролетария» ничем не будет отличаться от столичной суперплощадки «Кодак Киномир». Слово директору:

– Новейшая звуковая система со множеством спецэффектов обошлась нам в круглую сумму; одна установка «долби-стерео» стоит 200 тысяч долларов. Мы пошли на эти потери, зная, что все окупится сторицей. Люди готовы платить деньги, но платить за человеческие условия, а мы их создадим. Билет будет недорог: от 15 до 50 рублей. Лишь в день премьеры стоимость составит 150—200 руб. Однако я уверен, на премьеры к нам будут выстраиваться очереди!

Анатолий Васильевич Воинов удовлетворенно взглянул на свой портрет под заголовком статьи и сунул газету в папку. Включил селектор.

– Нина, закажите в «Кристе» 500 афиш. Чтоб послезавтра были готовы; лучшая бумага, лучший цвет! И подумайте с Феликсом над анонсом. Слоган: «Один фильм – одна жертва!» Идею я вам излагал – «жертва», конечно же, в переносном смысле. Да, вы уже дали объявления в газеты?

– Еще вчера, Анатолий Васильевич. Завтра выйдут.

– Хорошо, Нина! Работайте.

Он выключил селектор, открыл дверцу массивного сейфа, извлек оттуда трехлитровку свойского самогона, плеснул в граненый стакан и подошел к братьям Люмьерам, висящим на противоположной стене.

– Ну, что, господа, за успех нашего предприятия!

Воинов чокнулся с акварелью и залпом осушил стакан.

На следующий день во всех воронежских газетах и газетенках появилось небольшое, 12х6, рекламное объявление, выполненное в эстетике черно-белой фотопленки:

«Пролетарий-Люксор» представляет!

Ежедневный показ шедевров мирового кино, пропущенных сквозь призму сверхзвуковой системы «долби-стерео».

Раз в неделю премьера!!!

ОДИН ФИЛЬМ – ОДНА ЖЕРТВА

Только по воскресеньям всего за 200 руб. вы имеете уникальную возможность испытать те чувства, в которых утопают, сгорают, умирают герои фильма.

Один шанс из ста получить супер-приз, имеющий прямое отношение к сюжету картины, – подарок воронежцам от администрации города!

Воинова не смущала рекламная эксцентрика; он знал, что как бы хорош фильм ни был, привлечь массы он может не только за счет художественных достоинств. Зрители костьми лягут у кассы лишь тогда, когда этот фильм шикарно обставишь и упакуешь в блестящую обертку. А если добавить к антуражу, предшествующему премьере, две ложки соуса «чили», ложку провансальского майонеза, чуть русской горчицы, щепотку соли и сдобрить все ядреным перцем, то есть шанс угодить сразу всем. Кино ведь – не икра Йозефа и не рагу «Кусто в Индонезии»; кино – это кино.

А если среди истинных гурманов найдутся строгие хулители экзотических блюд, то они будут молчать, дабы не показаться белыми воронами. К тому же обещанный приз, который достанется лишь одному из ста зрителей, заставит трепетать у кассы каждого, берущего билет. Судите сами, думал Воинов, вы платите 20 рублей за «Фореста Гампа» или «Сонную лощину», вот и получаете правды ровно на эту сумму. Но чтобы поднять уровень правды в количественном отношении, нужно поднять цену на билет. Хотя бы до 200 руб. Тогда и правды будет на 180 рублей больше. И пусть в настоящей жизни все гораздо дороже, а на те же вопросы даются совсем иные ответы, пусть! Я сделаю так, размышлял Воинов, что настоящая жизнь ворвется в душные залы кинотеатров, сметая условности и разбивая границы между кино и явью. А если одной порции правды не хватит?

Прервав его мысли, дверь с визгом распахнулась и в кабинет… («Почему без стука? – пронеслось в голове директора) …ворвалась запыхавшаяся администраторша. В руках ее коричневела папка и круглилась трубочкой афиша.

– Анатолий Васильевич, это победа! Мы всех обошли по рейтингу, он выше «Юности» уже на 22 процента! – пышногрудая женщина протянула Воинову какие-то бумаги. – Представляете, что будет, когда мы запустим «Люксор»!?

Воинов с неприкрытым раздражением выслушал ее и с силой ударил рукой о краешек стола. Графин вздрогнул. Вздрогнула и администраторша.

– Нина, сколько раз я просил вас стучаться! А вы врываетесь в кабинет, как пьяный партизан в логово врага. Запомните, то, что вы двоюродная сестра губернатора, вовсе не означает, что вам позволено все… Ладно, о рейтинге я и без вас знаю. Что там еще?

– Вот, – Нина, робко отодвинув графин, развернула на столе красочный плакат с изображением неотразимого Лео и несравненной КейтУинслет. За спинами влюбленных тонул гигантский лайнер, и море расступалось пред ним.

Над этой траурной идиллией желтым таймсом нависли тяжелые буквы:

«TITANIC»

Чуть ниже: фильм-катастрофа. Реж. Джеймс Камерон.

Сбоку – премьера 17 июля. Нач. в 21.00.

«Пролетарий-Люксор».

И в самом низу, где волны уже поглотили носовую часть судна, игриво пучились вселяющие надежду слова:

НЕ УТОНИ В СВОИХ СЛЕЗАХ!

– Гениально! – прошипел Воинов. – Немедленно развесить. И закажите еще 500 штук. Нет, тысячу!

Администраторша стремглав вылетела из кабинета, а Анатолий Васильевич в который раз за сегодняшний день прошествовал к сейфу, повторил процедуру с граненым стаканом, наслаждаясь чарующим плеском мутного пойла.

И грезилось ему море.

Покачиваясь, он снова приблизился к Люмьерам, чокнулся с холстом и на десяток секунд задержал стакан у раскрытого рта.

– Вот ведь, братья, как бывает. Кино-то придумали не вы, а все лавры вам. Кино-то придумал калужский крестьянин Тимченко – за два года до вас, в 93-м. И назвал он свое изобретение «стробоскопический поноптикон». Ну да ладно, выпьем за тех, кому повезет!

Буль…

Анатолия Васильевича Воинова в этот сладостный вечер изрядно штормило.

Город захлестнула «морская болезнь»!

В пучине вод – тела безжизненных скитальцев. В бесконечном пространстве – ослепительные глыбины льда. В небе – несказанная музыка минувшей любви. «Что это? Импрессия накачанного амфитамином художника?» – спросите вы. «Нет», – отвечу я.

Это атмосфера сказочной были, коей стал для сотни счастливчиков «Пролетарий-Люксор» 17 июля сего года. Пучина вод – изумрудный аквариум, где плавали куклы. Лед – это мороженое, которое раздавали бесплатно. А бесконечное пространство – фойе кинотеатра, из всех щелей которого струилась чудесная песня в исполнении Селин Дион… «Титаник» стартовал помпезно и очаровал всех. Обещанный приз нашел себе жертву – студентку ВГУ Олесю Иванову (интервью с ней см. на 17-й стр. нашей газеты). Хотите узнать, что за приз?

Я скажу вам, но постарайтесь не утонуть в зависти: это алмаз. Алмаз «Черный берет», копия того, что был у героини фильма. Студентке его вручили настоящие морские пехотинцы, предварительно с головы до пят окатив ее водой, специально привезенной с Атлантики…

Сегодня, спустя неделю после премьеры, город захлестнула волна титаникомании. Популярная воронежская группа «DJ MMM» для MTV записала клип «Титаник буль-буль», который будет презентован 1 сентября. А во дворах на ул. К. Маркса и Фр. Энгельса (также на набережной им. Буденного) неизвестные поправили боевиков РНЕ следующим образом:

«На небе – Бог, на земле – Россия, а по воде „Титаник“ плыл!» Впечатляет?

Ничего подобного со времен «Четырех танкистов и собаки» никто в редакции не припомнил. Воистину, «из всех искусств для нас важнейшим является кино».

– Знаете, Анатолий Васильевич, – размышлял начальник местной культуры Евгеньев, вальяжно сидя в кабинете Воинова и потягивая горячий ром. После премьеры ему особенно хотелось пить, – в чем ваша беда? Все, конечно, здорово, не поймите меня превратно, но вы не до конца прочувствовали завещание, оставленное Герингом. Он писал: «Однажды искусство может выстрелить!» Вы – молодец, вы выстрелили, нохолостыми, так сказать.

– Вы что же, Емельян Палыч, хотите, чтоб я вышел на сцену перед сеансом и расстрелял публику из браунинга?

– У вас есть браунинг? – встрепенулся Евгеньев. – Похвально. Но нет, я не хочу, чтобы вы уподоблялись тому недоумку из «Sex Pistols», который устроил пальбу в театре. Я хочу, чтобы за вас это сделало кино – научите его стрелять!

– Но, Емельян Палыч… У нас отличные задумки на ближайшие недели: «Столкновение с бездной», «Осада», «Вирус», «Мумия»…

Евгеньев пристально посмотрел в бегающие глазки Воинова, взял его за подбородок и, вплотную приблизившись к его лицу, произнес:

– Чаплин тоже не любил, когда стреляют. Считал это неинтеллигентным и излишне шумным. Поэтому и выступал против звукового кино. Дерьмо! Евгеньев заржал своим густым неровным басом. Воинов тоже засмеялся, весьма озадаченный высказываниями начальника местной культуры. И когда тот удалился, Воинов долго еще размышлял над мрачным завещанием Геринга.