Уоррен Мерфи - Зерна смерти Страница 12

— Я создаю фонд. В качестве учредительного взноса я делаю вклад в размере всего своего состояния — в размере пятидесяти миллионов долларов.

— Прекрасно, — сказал Фелдман.

— Солидно, — продолжил О'Коннор.

— Прекрасное и солидное начало, — закончил Джордан.

— Это больше чем просто начало, джентльмены, — сказал Филдинг и подал знак подать его портфель. — Как вы знаете, мои интересы сосредоточены в промышленности, и мои дела идут весьма успешно. За исключением крайне незначительных налоговых потерь на юго-западе.

— Вы также являетесь лидером общины Денвера, — сказал Фелдман.

— Авторитетным лидером, — продолжил О'Коннор. — Таким же авторитетным, каким был ваш родитель и его родители.

— Представлять интересы такого клиента, как вы, явилось бы для нас большой гордостью, — сказал Джордан.

Филдинг открыл портфель. Он осторожно вынул из него четыре коробочки с металлическими запорами. Коробочки были из прозрачной пластмассы, в них лежали зерна белого, коричневого и золотого цвета. На одной была табличка с надписью «Соевые бобы», на других — «Пшеница», «Рис» и «Ячмень».

— Это зерна основных злаков, которые являются основными продуктами питания для человечества, — сказал Филдинг, указывая на коробочки.

— В них присутствует естественная красота, — сказал Джордан.

— Я стал чувствовать себя гораздо лучше с тех пор, как стал есть овсянку с орехами и изюмом, — сказал Фелдман.

— Это материальная основа жизни, — подытожил О'Коннор.

— Знаете, мне вот о чем хочется вас попросить, для начала, — сказал Филдинг. — Пожалуйста, воздержитесь от всяких комментариев, пока я не попрошу вас высказаться... Вы видите сейчас перед собой четыре чуда. Перед вами находится окончательное решение той проблемы, которая приносит страдание всему человечеству, — проблемы голода. Дело в том, что эти зерна выросли и созрели всего-навсего за один месяц!

В комнате воцарилось полное молчание. Филдинг выдержал паузу. Когда он заметил, что глаза всех трех партнеров стали как-то тревожно блуждать по сторонам, он продолжил:

— Я не думаю, что вы знаете, как выглядит злак через один месяц после посева. То, что вы здесь видите, означает не просто значительное ускорение процесса созревания хлеба. Это двенадцать урожаев в год там, где сейчас фермеры едва собирают всего один или два. Благодаря моему принципиально новому методу, мы сможем увеличить сбор продовольствия на Земле, как минимум, раз в шесть. Причем этого можно будет добиться при любой погоде и в любом месте. Теперь мне нужно только одно: продемонстрировать, хорошо разрекламировать и передать этот мой метод всему миру, прежде всего развивающимся странам. В настоящее время это особенно важно, даже жизненно важно, потому что, как я слышал, урожай озимых в этом году будет очень низким.

— Кто располагает правом собственности на этот метод? — спросил О'Коннор.

— Метод еще не запатентован. Пока он остается моим секретом, который я намерен передать всем людям Земли, — сказал Филдинг.

— Но ради защиты ваших же интересов вам не кажется, было бы разумнее получить на него какой-нибудь патент. Мы могли бы сделать это для вас.

Филдинг отрицательно покачал головой.

— Нет. За ваши услуги я собираюсь дать вот что: 20 процентов прибыли с каждого соевого боба, с каждого зерна пшеницы, риса или ячменя, выращенного в мире по моему методу.

Узел на галстуке О'Коннора дернулся, у Фелдмана потекла слюна, у Джордана зажглись глаза, он тяжело задышал.

— Весь мир получит мой метод для совершенно свободного использования. Я назвал его «Методом Оливера» в память о моем благородном слуге.

Трое мужчин склонили головы. Филдинг вытащил из портфеля фотоснимки разбитого тела Оливера, сделанные полицией после произошедшего с ним в воздухе несчастного случая. Он сказал, что был бы признателен джентльменам, если бы они поместили эти снимки у себя в офисе. Они согласились сделать это. Но уже после того, как собственными глазами посмотрели на то, что можно было бы смело назвать демонстрацией вечной верности памяти Оливера.

Они приехали в зимние, покрытые снегом Скалистые горы. Там они попали на весь заснеженный клочок земли, площадью примерно в двадцать квадратных метров, весь усеянный обломками скал. В их присутствии эту делянку засеяли пшеницей, выращенной по «Методу Оливера». Так назвал его Филдинг. На их глазах рабочие разрыхляли землю мотыгами и засыпали семена твердыми осколками скал. Вернувшись сюда ровно через тридцать дней, они увидели колосья пшеницы, выросшей здесь при минусовой температуре и под холодным ветром.

— Погодный фактор является лишь незначительным препятствием для выращивания продовольственных культур по методу Оливера, — сообщил им тогда Филдинг, стараясь перекричать завывание ветра.

В тот раз О'Коннор рукой в перчатке сорвал один колосок с зернами и положил его в карман.

Вернувшись в Лос-Анджелес, они отдали этот колос на биологическое исследование и получили от специалиста следующее заключение:

— Да. Это настоящая спелая пшеница.

— Можно ли ее вырастить зимой в горах?

— Никоим образом.

— А что бы вы сказали, если бы она была выращена и поспела именно в таких условиях и всего за один месяц?

— Тот, кто знает, как это сделать, станет самым богатым человеком на свете.

Это заключение биолога было получено партнерами семь месяцев назад. Тогда Филдинг подождал два дня, пока это заключение будет ими получено, ибо знал, что они с нетерпением ждут его. После этого он посвятил Джордана в некоторые возникшие у него проблемы. С тем, чтобы сделать рынок более восприимчивым к принятию его метода, Филдинг рискнул выбросить на рынок большие партии будущего урожая озимой пшеницы, использовав для закупки этой пшеницы крупные суммы денег из Фонда Оливера. В связи с этим у него возникли некоторые затруднения. Пара посредников, специализирующихся на торговле продовольственными товарами, заподозрила в его действиях что-то подозрительное и незаконное. Кто-то даже уже попытался шантажировать его. Третий, похоже, готовит документ, чтобы доложить что-то нежелательное федеральным властям. Филдингу ничего не остается делать, как признать свою неправоту и предать гласности все секреты своего метода. Теперь он стал называться по-новому — «Чудесное зерно». Филдинг, О'Коннор и Джордан отказались от прежнего названия — «Метод Оливера» — для обозначения компактного метода земледелия и дали ему новое название — проект «Чудесное зерно». Он, Филдинг, хочет отказаться от всех своих прав на этот метод и предать его гласности. Да, да, просто отказаться от него и опубликовать все секреты. И сразу освободиться от всех проблем.

— Не беспокойтесь, мистер Филдинг. Я позабочусь обо всем этом. Вы только продолжайте хранить в тайне наш маленький план, хорошо? — сказал на это Джордан.

Филдинг предвидел, что тот так и ответит. Потому-то он и выбрал именно эту компанию — Фелдмана, О'Коннора и Джордана. Он-то сумел узнать, что настоящее имя последнего — Гиордано и что у него есть много братьев, которые легко могут заставить нежелательных людей бесследно исчезнуть.

Впоследствии возникали и другие люди, которые угрожали встать на его пути и помешать осуществлению тщательно разработанного им плана преподнесения метода «Чудесное зерно» человечеству. Тогда Филдинг просто передавал их имена Джордану, как будто это были списки вещей для чистки. Фактически же это были списки для массовых убийств. И Джордан всякий раз говорил, что он обо всем позаботится.

«Ну что же, пока это действует неплохо», — думал про себя Филдинг. Ему удалось неплохо скомбинировать рекламный элемент своего плана с ликвидацией нежелательных препятствий. Если ему повезет, он еще успеет увидеть собственными глазами плоды осуществления своего проекта — массовое и полное уничтожение всей человеческой цивилизации. Если не повезет... ну, что же, этот конец все равно неотвратим. Уже слишком поздно, чтобы остановить запущенный им процесс.

Его настольный электронный календарь предсказывал, что ему остается жить еще целых три месяца и восемнадцать дней. А для полного завершения его проекта требуется всего чуть больше месяца.

Сигнал внутреннего переговорного устройства прервал его размышления. Это была его новая секретарша. Он постоянно менял своих секретарей. Они не задерживались у него больше одной недели.

— Я подготовила для вас списки предстоящих демонстраций нашего метода с участием иностранных представители, — раздался в кабинете ее извиняющийся голос.

— Принесите их.

— Не могла бы я подсунуть эти бумаги вам под дверь?

— Разумеется, нет.

— Эти фотоснимки в вашем кабинете... Они так неприятны... У меня выворачивается весь желудок.

— На этих фото, — сказал Филдинг, взглянув на снятое на них в разных ракурсах переломанное тело Оливера, — тот, памяти которого посвящен наш фонд. Когда я брал вас на работу, я специально спрашивал, обещаете ли вы всегда поступать достойно. Вы ответили утвердительно. Я ни за что не сниму эти ужасные фотографии, висящие у меня в кабинете. Оливер умер страшной смертью, и я хочу, чтобы весь мир знал об этом. Я хочу, чтобы все люди знали правду об Оливере. Правда делает человека свободным.