Ольга Володарская - Нет дьявола во мне Страница 13

– Вообще-то, голубь – символ Святого Духа. В первую очередь. А Барту подарили ежика. Очень миленького. Он даже несколько похож на Барта…

– Козла не было, что ли? – пробормотала Мари себе под нос. И по-русски. Чтоб Ник не понял, о чем она. – Но дареное – не дарят. Так у нас говорят.

– У нас тоже. Но я и принял этот презент лишь потому, что хотел что-то привезти тебе.

– Спасибо тебе огромное. – Марианна порывисто поддалась вперед и чмокнула Николаса в щеку.

– Давай прикрепим брошь к одежде?

Она кивнула. Ник встал, прошел к ней. Мари тоже поднялась. Чтоб парню было удобно, чуть согнула колени. Так они оказывались одного роста.

Николас прикрепил голубку к ее футболке. На ней украшение не смотрелось, конечно, но какое это имеет значение? Подарок прямо у сердца расположился, вот что важно.

Мари сама не знала, как осмелилась… Попутали бесы?

Она обхватила шею Ника руками, по-мужски настойчиво притянула его к себе и стала целовать…

Он напрягся сначала, сомкнул губы, но вскоре обмяк. И телом, и ртом. Сам прижался к Мари, стал отвечать на поцелуй. А потом она почувствовала его эрекцию…

Как там мама говорила? Тяжело ему придется бороться с собою? Мужского много?

Мама даже не представляла, насколько в Нике этого мужского было много.

– Все, хватит! – выдохнул он и оттолкнул Марианну. Получилось грубо. Но она не обиделась. Она поняла его. Побоялся потерять над собой контроль. А она сама не хотела, чтоб между ними что-то произошло сейчас. Ни время, ни место не подходили.

Ей очень хотелось объясниться ему в любви. Вот именно сейчас. Но и для этого ни время, ни место не подходили. Поэтому она просто протянула руку. Когда Ник вложил в нее свою, пожала. Он улыбнулся.

– Кофе, наверное, уже остыл… – Да, что может быть лучше в данной ситуации, чем разговор на нейтральную тему. – Давай выпьем его и пойдем.

Они вернулись за «стол».

– Я через четыре дня уеду домой, – сказал Ник, отхлебнув кофе. – На месяц.

– Но ты вернешься?

– Да. Меня берут помощником хормейстера. Буду до восемнадцати лет в поселении обитать.

– Здорово!

– А ты когда в Москву возвращаешься?

– Двадцать восьмого августа.

– Значит, еще встретимся.

– Ты будешь писать мне?

– Куда же я денусь? – с ласковой улыбкой проговорил он.

Мари коснулась броши и подумала о том, что теперь есть не только ИХ место, но и ИХ тотем. Этот голубок с позолоченными крыльями. Для кого-то он символ Святого Духа, для кого-то мира, а для нее символ их любви.

У них было всего четыре дня!

В середине августа мама заболела. Ощущала постоянную слабость, сопливелась, кашляла и хандрила. На обычную простуду это не было похоже, поскольку та проходит через несколько дней. А маме ничего не помогало: ни порошки, ни таблетки, а к врачам она обращаться отказывалась. Она-то знала причину своего недомогания – Джакомо ее бросил. Увлекся другой. Но глава семьи Андроновых об этом не догадывался и очень за жену беспокоился. Поэтому отправил ее на море, и дочку с ней, чтоб приглядывала.

Там матушка тоже не сразу в себя пришла. Пока не закрутила роман с владельцем фитобара, ходила сопливая, покашливающая, смурная… Но вскоре ожила. Вот только домой ехать не захотела. И вернулись Андроновы в деревню двадцать третьего августа поздним вечером. А двадцать восьмого уже отправлялись домой!

С Ником Мари встретилась на следующий же день, но ненадолго. И едва его узнала. Впервые Мари видела друга в джинсах и футболке. Оказалось, он прекрасно сложен и ему очень идет современная одежда. Парень в ней даже выше казался.

Они смогли перекинуться лишь несколькими фразами – за Николасом прибежал Барт, он был младше на год, и еще на год оставался хоровым, и сказал, что его срочно зовет к себе Джакомо. На ИХ место ребята попали лишь двадцать седьмого. И вроде бы все было так же, как всегда, но…

Что-то не так!

– Мари, нам нужно поговорить, – сказал Ник, собравшись с духом.

– Давай поговорим.

– Мы должны перестать встречаться.

– Почему?

– Наша дружба мешает…

– Кому?

– Мне.

– Чем?

Он тяжело вздохнул. То ли не хотел ничего объяснять, то ли не знал как.

– Ник, я знаю, что в монастыре на тебя давят. Не хотят, чтоб ты общался со мной. Считают, что я на тебя могу дурно повлиять. А я не дурно… а наоборот… хочу… – Сбилась. Потому что слова любви так и рвались. – Я не тороплю тебя. Решай, как ты хочешь прожить свою жизнь – у тебя до восемнадцатилетия на это есть время… Я не буду мешать. Только ждать… – И вырвалось-таки: – Я люблю тебя!

Она резко захлопнула рот. А потом еще ладонью его закрыла. Хотелось плакать…

И целовать Ника, повторяя и повторяя: «Я люблю тебя!»

– Вот поэтому нам и надо перестать видеться, – выдавил из себя он. Глаза спрятал, опустив голову так низко, что подбородок уперся в грудь.

– Тебе неприятно было услышать это? – спросила Мари хрипло.

– Больно.

– Почему?

– А разве не очевидно? Я тоже тебя люблю. Но мы не можем быть вместе! – Вздернул подбородок. В глазах слезы. Но сдерживается. – Я могу поддаться искушению… Я уже на грани. Но не прощу себе этого, понимаешь? И тебе не прощу… – Он вскочил. Заметался. Будто потерял ориентацию. И, выпалив «Прощай», убежал.

А Марианна осталась на месте. Боялась, что если встанет, то упадет. Никаких сил в ней не осталось. Так и просидела до заката. Пока мама не позвонила. Велела домой возвращаться и вещи собирать, потому что завтра рано утром выезжать.

Мари закончила первую четверть без единой четверки. Родители глазам не поверили, когда увидели ее дневник. Вообще-то, она средне училась. И не потому, что без способностей, без усидчивости скорее. А тут даже по тем предметам, по которым успевала лишь на тройки, «отлично». За ум взялась, порадовались мама и папа. Давно пора, через два года поступать в институт.

Но Мари так рьяно начала заниматься совсем по другой причине. Ей нужно было нагрузить свой мозг, чтобы не думать о Николасе. Едва мысли о нем начинали мелькать в голове, она хватала тетрадь или книгу и погружалась в учебный процесс. Потом втянулась. И уже с удовольствием решала задачки и составляла формулы.

На осенние каникулы они всей семьей отправились в Доминикану. Купались, загорали, ели тропические фрукты, пили коктейли и флиртовали. Отец – с туристками из России, мама – с местными аниматорами, а Мари – с парой американских тинейджеров. С одним из них, высоченным красавчиком с пирсингом в языке, она даже целовалась после дискотеки. Подумывала отдаться ему, да действие «Пино Колады», к счастью, быстро закончилось. Мари протрезвела, когда сережка в языке парня царапнула ее десну, и отправилась спать. Ни отца, ни матери в номере не застала. Он «флиртовал» с русской туристкой, она с местным аниматором. Но по официальной версии папа играл с мужиками в казино, а мама тусила на пляжной вечеринке.

Вернулись Андроновы в Москву в середине ноября. Мари пропустила неделю занятий. Но это никого не беспокоило. Нагонит! Тем более теперь, когда ее так увлекла учеба.

Отдых пошел Мари на пользу. И пьяный поцелуй с пирсингованным американцем. Она решила, что двух с лишним месяцев страданий вполне достаточно. Пора новую жизнь начинать. И тут письмо… От Николаса! Оно провалялось в ящике две недели. Пришло в тот день, когда они улетели на отдых. Марианна сначала не хотела его читать. Думала порвать и выбросить. А лучше сжечь и пепел развеять по ветру. Но все же конверт распечатала, письмо развернула, а в нем всего несколько строк…

«Время не повернешь вспять… Но если можно что-то исправить, нужно попробовать. Я люблю тебя и хочу, чтоб ты присутствовала в моей жизни в том статусе, в котором захочешь… Прошло три месяца, я допускаю, что ты меня разлюбила. Поэтому предлагаю дружбу… Хотя бы ее. Но если ты обо мне уже и думать не хочешь, просто знай… Я люблю тебя!»

Мари трижды перечитывала письмо, прежде чем до нее в полной мере дошел его смысл.

Ник отказывается от своего намерения уйти в монастырь? Потому что хочет быть с ней?

Она правильно поняла?

Еще раз прочла письмо.

Да, пожалуй. Ведь он пробует все исправить.

Снова пробежалась глазами по тексту.

«Прошло три месяца, я допускаю, что ты меня разлюбила…»

Какой же дурачок! Разве она может?

– Папа! – закричала Мари и, свернув письмо, помчалась к отцу в кабинет. Он там что-то делал за компьютером. Официально просматривал деловую переписку. На деле же общался по аське с барышней, с которой закрутил роман в Доминикане. – Папа-а-а-а!

– Ты чего вопишь? – возмутился тот, торопливо закрыв ноутбук.

– Папа, мне нужно на Балканы. Срочно!

– А ну Луну тебе не надо, случайно?