Маргарет Миллар - Загнанный зверь Страница 13

— Да?

— Как вы думаете, что-нибудь неладно с Дугласом?

Капелька пота скатилась по щеке Блэкшира, оставив влажный след, словно улитка.

— Боюсь, мне трудно ответить на этот вопрос.

— Нет. Нет, конечно, — спокойно сказала Верна. — Мне не следовало задавать вам этот вопрос. Вы не знаете Дугласа по-настоящему. Он… очень милый мальчик. У него много прекрасных качеств.

— Уверен, что это так.

— Он очень талантлив, все об этом говорят. Харрисон был слишком строг к нему, я старалась как-то это компенсировать, побуждала его к самовыражению. — Она поставила полупустой бокал на консоль камина и потянулась к огню, ее маленькие костлявые руки чуть ли не коснулись пламени. — Харрисон иногда бывал жесток. Вас это удивляет?

— Не очень. Мы все по временам бываем жестокими.

— Но не так, как Харрисон. Он имел обыкновение… Впрочем, теперь это неважно. По-моему, я нагоняю на вас тоску. — Верна отвернулась от огня, стараясь совладать с волнением. — Вы узнали мои беды. Теперь расскажите о ваших, если хотите.

— В них нет ничего интересного для вас.

— Всякие беды интересны. Может, они для того, чтобы мы не умерли от скуки. Выкладывайте.

— Извините, на это у меня нет времени, миссис Кларво.

— Нет, не уходите. Вы еще не повидали Дуги. Он наверху переодевается. Завтра у него день рождения. Мы решили отметить его в «Браун Дарби».

«А прислуга пусть себе дожидается своего жалованья», — мрачно подумал Блэкшир.

— Поздравьте Дугласа от моего имени.

— Спасибо.

— Еще один вопрос, миссис Кларво. Знаете ли вы молодую женщину по имени Эвелин Меррик?

Верна удивилась:

— Ну да, конечно.

— Конечно?

— Это жена Дугласа. Я хочу сказать — бывшая. Брак был расторгнут, и она вернулась к своей девичьей фамилии.

— И она живет в нашем городе?

— В Вествуде. Со своей матерью.

— Понятно. — Значит, все проще простого. Незачем было допрашивать мисс Хадсон, Теролу и Харли Мура. Эвелин Меррик — не женщина с улицы, она была женой Дугласа, невесткой Элен Кларво. — А Элен ее знала?

— Элен? А как иначе Дуглас познакомился бы с ней? Эви и Элен вместе учились в частной школе в Хоуп-Рэнче, и Элен привозила Эви сюда на уик-энды. По окончании школы они поступили в разные колледжи и перестали часто встречаться, но какое-то время Эви приезжала к нам, главным образом чтобы повидать Дугласа. Он обожал ее, она была такая милая, ласковая девушка. Она все время его поддразнивала, но ему это нравилось. В ее поддразнивании никогда не было зла.

Вон оно что, подумал Блэкшир.

— Расскажите об их свадьбе.

— Ну, она прошла очень скромно, так как недавно умер Харрисон. Только члены семьи и несколько друзей.

— Элен была на ней?

— Элен, — жестко сказала Верна, — к тому времени уже переехала. Ее пригласили, конечно, и она прислала очень милый подарок.

— Но сама не пришла?

— Нет. Она была больна.

— Чем?

— По правде говоря, мистер Блэкшир, я не знаю. И не старалась узнать. Во всяком случае, я не хотела, чтобы она была на свадьбе. Своим мрачным видом она могла бы ее расстроить.

Блэкшир иронически улыбнулся: Элен могла бы расстроить свадьбу, а Верна расстроила брак сына с Эвелин Меррик.

— Кроме того, — продолжала Верна, — она и Эви уже не были такими близкими подругами, почти не встречались. У них было мало общего, даже когда они вместе учились в школе. Эви была намного моложе и представляла собой полную противоположность Элен по темпераменту, она была веселая и смешливая.

— Это ее вы сегодня видели?

— Да.

— Она по-прежнему веселая и смешливая?

— Ну, теперь уже не настолько. Она тяжело пережила расторжение брака. Как и все мы. Мне хотелось иметь внуков.

Вторая порция коктейля вызвала краску на лице Верны, и глаза ее блестели, как бусинки на лице куклы.

— Я хотела внуков. Мне больше нечего предъявить за всю мою жизнь. Нечего.

— У вас есть Элен. Я думаю, вы обе достигли такого периода, когда нуждаетесь друг в друге.

— Давайте не будем об этом говорить.

— Очень хорошо.

— Я не нуждаюсь в советах. Ненавижу советы. Они мне ни к чему.

— В чем же вы нуждаетесь?

— В деньгах. Только в деньгах.

— Похоже, в прошлом деньги не очень вам помогли. И Элен они не помогают. Она сейчас в таком состоянии, что может усугубить свой невроз, вместо того чтобы его подлечить.

— Зачем вы мне это говорите?

— Логичнее всего сказать об этом вам, ведь вы ее мать.

— Я не чувствую себя ее матерью. И никогда не чувствовала, даже когда она была в пеленках. Я никак не могла поверить, что у меня самый безобразный в мире ребенок. Считала себя обманутой.

— Вы навсегда останетесь обманутой, миссис Кларво, если будете уповать на ложные ценности.

Верна встала и, сжав правую руку в кулак, шагнула навстречу Блэкширу, словно собиралась наброситься на него.

Блэкшир поднялся ей навстречу:

— Вы сами просили меня быть невежливым.

— А теперь прошу вас уйти и оставить меня в покое.

— Хорошо. Я ухожу. Извините, что побеспокоил вас.

Внезапно Верна уронила руки и со вздохом отвернулась:

— Это я должна перед вами извиниться. У меня… у меня сегодня дурной день.

— Всего хорошего, миссис Кларво.

— Всего хорошего. Как увидите Элен, передайте ей… передайте привет от меня.

— Обязательно.

— До свидания.

Как только Блэкшир ушел, Верна поднялась в комнату Дугласа, тяжело опираясь на перила. «Я должна проявить твердость, — подумала она. — Надо прийти к какому-то решению».

Дверь комнаты была открыта.

— Дуги, мы с тобой должны… Дуги?

Он переоделся, как она велела, — ворсистый халат и шитые бисером мокасины валялись на полу у кровати, — но опять-таки заставил ее пожалеть об отданном распоряжении. Вместо того чтобы спуститься в кабинет и повстречаться с мистером Блэкширом, он ушел из дома.

Верна еще раз позвала сына, уже без всякой надежды. Знала, что он ушел, даже могла себе представить, как Дуглас спускается по лестнице, останавливается перед дверью, прислушивается и слышит слова: «Как вы думаете, мистер Блэкшир, что-нибудь неладно с Дугласом?»

Она повернулась и, шаркая, вернулась на лестницу. Когда она шла по пустому дому, у нее было такое чувство, будто теперь он всегда будет пустой, что этот день для Дугласа, как и для нее, является решающим, только он не догадывается об этом.

Прижав кулаки к лицу, Верна думала: «Нечего глупить и впадать в истерику. Конечно, Дуглас вернется. Вышел купить сигарет. Или прогуляться. Такой тихий вечер. Он любит гулять в темноте и называть звезды, которые видит».

Зазвонил телефон в прихожей. Верна настолько была уверена, что это Дуглас, что сразу назвала его по имени, как только сняла трубку.

— Дуглас, а где?..

— Это дом Кларво?

Голос был приглушенным и низким, Верна подумала, Дуглас ее разыгрывает, говоря через носовой платок.

— Куда ты запропастился? Мистер Блэкшир был…

— Это не Дуглас, миссис Кларво. Это я, Эви.

— Эви? Какое совпадение. Я только что говорила о вас.

— С кем?

— С нашим другом мистером Блэкширом.

— Вы говорили обо мне хорошо?

— Разумеется. — Верна поколебалась. — Я передала Дугласу привет от вас. Он был очень рад.

— В самом деле?

— Я… я знаю, он хотел бы встретиться с вами.

— Вот как?

— Он сказал, почему бы вам не зайти, мы поболтали бы о прежних временах.

— Я не хочу говорить о прежних временах.

— Вы говорите так странно, Эви. Что-нибудь случилось?

— Нет, ничего. Я просто позвонила, чтобы рассказать вам кое-что.

— О чем?

— О Дугласе. Я знаю, вам он очень дорог. Но вы понятия не имеете, что с ним творится. Мне хотелось бы вам помочь, миссис Кларво. Вы всегда были добры ко мне; теперь я отплачу вам тем же.

И она начала подробно объяснять, что происходит с Дугласом и какие вещи творятся в задних комнатах ателье мистера Теролы.

Еще до того как она кончила, Верна Кларво упала ничком на пол.

Глава 6

Было полдесятого.

Женщина торчала в телефонной кабине уже полчаса, и Гарри Уоллаби все никак не мог позвонить жене в Энсино,[5] чтобы сказать, что старенький «бьюик» сломался и он переночует у сводного брата.

— Как только у этой бабенки язык не отвалится? — сказал Уоллаби, допивая третью кружку пива.

Владелец бара, итальянец средних лет, щеголявший галстуком-бабочкой, выполненным в цветовой гамме Принстона, понимающе покачал головой:

— Только не у нее. Чем больше ее язык мелет, тем крепче становится. У нее телефономания, вот что у нее такое.

— Первый раз слышу. А что это за штука?

— Понимаете, вроде болезни. Приспичит звонить — и все тут. У нее это серьезно.