Стиг Ларссон - Девушка с татуировкой дракона Страница 13

– Я имела в виду, что у каждого человека есть вещи, которые он относит к сфере личной жизни и не особенно любит выставлять напоказ. Блумквист явно пользуется успехом у женщин. У него было несколько романов и очень много кратковременных связей. Короче говоря, он ведет активную сексуальную жизнь. Однако некая персона уже на протяжении многих лет периодически возникает в его жизни, и связь эта довольно необычна.

– В каком смысле?

– У него связь с Эрикой Бергер, главным редактором «Миллениума». Она принадлежит к высшему обществу, мать – шведка, отец – бельгиец, живущий в Швеции. Бергер и Блумквист знают друг друга со времени учебы в Высшей школе журналистики и с тех пор периодически возобновляют сексуальные отношения.

– Пожалуй, это не слишком необычно, – заметил Фруде.

– Конечно нет. Но Эрика Бергер замужем за художником Грегером Бекманом – полузнаменитостью, разукрасившей общественные помещения множеством жутких картин.

– Иными словами, она ему изменяет.

– Нет. Бекман в курсе их отношений. Это ménage à trios,24 которая явно устраивает всех троих. Иногда Бергер спит с Блумквистом, иногда с мужем. Какой у них там заведен порядок, я точно не знаю, но, вероятно, это явилось одной из главных причин распада брака Блумквиста с Абрахамссон.

Глава

03

Пятница, 20 декабря – суббота, 21 декабря

Эрика Бергер удивленно подняла брови, когда под самый конец рабочего дня в редакцию вошел несомненно замерзший Микаэль Блумквист. Редакция «Миллениума» располагалась прямо на «горбушке» Гётгатан,25 на офисном этаже, непосредственно над помещениями общества «Гринпис». Арендная плата была несколько высоковата для журнала, но Эрика, Микаэль и Кристер все-таки единодушно держались за это помещение.

Эрика посмотрела на часы. Было десять минут шестого, и Стокгольм уже давно погрузился в темноту. Она ожидала, что Микаэль вернется где-то к обеду.

– Извини, – произнес он вместо приветствия, прежде чем она успела что-либо сказать. – Я как-то зациклился на приговоре, и мне ни с кем не хотелось разговаривать. Просто долго бродил и размышлял.

– Я слышала решение суда по радио. Звонила «Та, с канала ТВ-4» и хотела получить от меня комментарий.

– Что ты сказала?

– Примерно как мы и договаривались: что нам надо сперва хорошенько прочитать текст приговора, а потом уже высказываться. То есть я ничего не сказала. Но моя позиция неизменна: я считаю это ошибочной стратегией. Мы будем выглядеть слабыми и потеряем поддержку в СМИ. Вероятно, следует ожидать, что вечером что-нибудь выдадут по телевидению.

Блумквист мрачно кивнул.

– Как ты себя чувствуешь?

Микаэль пожал плечами и опустился в свое любимое кресло, стоящее в кабинете Эрики возле окна. Ее кабинет был обставлен по-спартански: письменный стол, практичные книжные полки и дешевая офисная мебель. Все было из магазина «ИКЕА», за исключением двух удобных экстравагантных кресел и столика у стены. («Дань моему воспитанию», – частенько шутила Эрика.) Устав от письменного стола, она обычно читала, сидя в кресле и поджав под себя ноги. Микаэль посмотрел вниз на Гётгатан, где в темноте куда-то спешили люди. Рождественская торговля уже вышла на финишную прямую.

– Вероятно, это пройдет, – сказал он. – Но сейчас такое чувство, будто мне задали хорошую взбучку.

– Да, на то, пожалуй, имеются все основания. Это относится ко всем нам. Янне Дальман сегодня ушел домой рано.

– Думаю, решение суда ему не понравилось.

– Он ведь не самый большой оптимист.

Микаэль покачал головой. Янне Дальман работал ответственным секретарем редакции «Миллениума» девять месяцев. Он появился как раз тогда, когда начиналось дело Веннерстрёма, и попал в редакцию, пребывающую в кризисе. Микаэль попытался припомнить, как они с Эрикой рассуждали, принимая его на работу. Янне хорошо знал свое дело и уже успел временно поработать в Телеграфном агентстве, в вечерних газетах и в программе новостей на радио. Однако бойцовскими качествами он явно не обладал. За прошедший год Микаэль не раз про себя сожалел о том, что они взяли к себе Дальмана: тот все видел в самом черном цвете, и это раздражало.

– От Кристера что-нибудь слышно? – спросил Микаэль, не отрывая взгляда от улицы.

Кристер Мальм отвечал в «Миллениуме» за художественное оформление и лейаут26 и вместе с Эрикой и Микаэлем являлся совладельцем журнала, но в данный момент он со своим бойфрендом пребывал за границей.

– Он звонил. Передавал привет.

– Теперь ему придется взять на себя должность ответственного редактора.

– Микке, прекрати. Как ответственный редактор, ты должен заранее знать, что время от времени будешь получать по носу. Это входит в твои должностные обязанности.

– Верно. Но вышло так, что я и автор текста, и ответственный редактор того журнала, который его опубликовал. Это меняет дело, поскольку означает мою неспособность здраво судить.

Эрика Бергер почувствовала, что тревога, которую она носила в себе весь день, расцветает пышным цветом. В последние недели перед судом Микаэль Блумквист ходил чернее тучи, однако он не казался ей таким мрачным и убитым, как сейчас, в момент поражения. Эрика обошла вокруг письменного стола, уселась на колени к Микаэлю и обняла за шею.

– Микаэль, послушай. Мы с тобой оба совершенно точно знаем, как это получилось. Я несу не меньшую ответственность, чем ты. Нам надо просто переждать, пока буря утихнет.

– Да пережидать-то нечего. Приговор означает, что для СМИ я труп. Я не могу оставаться ответственным редактором «Миллениума». Под угрозой доверие к журналу, и мы должны свести потери к минимуму. Ты ведь понимаешь это не хуже меня.

– Если думаешь, что я позволю тебе взять всю вину на себя, то ты ни черта не разобрался во мне за все эти годы.

– Я прекрасно тебя знаю, Рикки. Ты до глупости лояльна к своим сотрудникам. Будь твоя воля, ты бы сцепилась с адвокатами Веннерстрёма и дралась бы до тех пор, пока не лишилась доверия сама. Нам надо быть умнее.

– По-твоему, это умный план – бросить «Миллениум», создав видимость того, что я тебя выгнала?

– Мы уже сто раз об этом говорили. Теперь удержать «Миллениум» на плаву можешь только ты. Кристер – отличный парень, но слизняк, он хорошо разбирается в иллюстрациях и лейауте, но драки с миллиардерами ему не по плечу. Это не его. Мне придется на время исчезнуть из «Миллениума» как в качестве редактора и журналиста, так и члена правления; моя доля перейдет к тебе. Веннерстрём знает, что мне известно о его деятельности, и будет пытаться уничтожить журнал, пока я пребываю поблизости от «Миллениума». Нам не по средствам такая борьба.

– А почему бы нам не дать публикацию о том, что произошло? Пан или пропал!

– Потому что мы ни черта не можем доказать и потому что я только что утратил доверие. Этот раунд остался за Веннерстрёмом. Кончено. Забудь.

– Ладно, отсюда тебя выгонят. А что ты будешь делать?

– Мне просто нужна передышка. Я чувствую, что совершенно выдохся. Займусь немного собой, а там посмотрим.

Эрика притянула голову Микаэля к своей груди, крепко прижала к себе, и несколько минут они сидели молча.

– Хочешь, я сегодня побуду с тобой? – спросила она.

Микаэль Блумквист кивнул.

– Хорошо. Я уже позвонила Грегеру и сказала, что буду ночевать у тебя.

Единственным источником света в комнате было уличное освещение, отражавшееся в уголке окна. Где-то после двух часов ночи Эрика заснула, а Микаэль лежал и изучал в полумраке ее профиль. Одеяло закрывало ее примерно до талии, и он смотрел, как поднимается и опускается ее грудь. Он расслабился, жуткий ком в желудке растворился. Это благодаря Эрике. Она всегда на него так влияла. И он знал, что оказывает на нее точно такое же воздействие.

«Двадцать лет», – подумал он.

Именно столько длились их отношения. Что до него, то он был готов заниматься с Эрикой сексом еще по меньшей мере столько же. Они никогда всерьез не пытались скрывать свои отношения, даже когда это невероятно осложняло им общение с другими людьми. Он знал, что в кругу знакомых о них судачат и всех интересует, что же между ними есть на самом деле; они с Эрикой отделывались загадочными ответами и не обращали внимания на болтовню.

Познакомились они на вечеринке у общих знакомых. Оба учились тогда на втором курсе Высшей школы журналистики, и у каждого имелся постоянный партнер. Тем вечером они принялись провоцировать друг друга, временами выходя за рамки дозволенного. Возможно, флирт начался у них ради шутки – он точно не помнил, – но перед расставанием они обменялись телефонами. Оба сознавали, что рано или поздно окажутся в одной постели, и не прошло и недели, как они осуществили свои планы, потихоньку от партнеров.