Андреас Эшбах - Железный человек Страница 13

К вечеру вторника, ближе к закрытию библиотеки, я отправился туда сдать книги, которым вышел срок. Одному из романов я давал уже второй шанс, главным образом потому, что действие там происходило в старой Ирландии, и роман этот шанс использовал: под конец я забыл обо всём на свете и, лишь захлопнув книгу, заметил, который час. Превосходно.

Библиотека – небольшое серое строение на Грин-стрит, чуть ниже церкви св. Мэри. Муниципалитет графства Керри – Библиотека Дингла – было обозначено на вывеске, а рядом по-гэльски: Leabharlann an Daingin – слова, в которые я всякий раз зачарованно вглядывался. Время работы – со вторника по субботу с половины одиннадцатого до половины второго и с половины третьего до пяти. Для меня особенно важны последние часы, потому что в те дни, когда приходит срок сдавать книги, я всякий раз не успеваю по причинам, которые и сам толком не могу объяснить.

Миссис Бренниган одарила меня благожелательной улыбкой, когда я вошёл со своей сумкой на ремне. Двое детей – белокурая девочка в линялом синем свитере и веснушчатый мальчик с наглой ухмылкой – осторожно извлекали из коробки чучело лисы, где оно было проложено скомканной бумагой для защиты от повреждений. Это был великолепный экземпляр. В библиотеке на полках под самым потолком стоял уже целый зверинец из чучел, начиная от мышей и зайцев и кончая охотничьими соколами; всё это были работы мистера Бреннигана; его хобби, которым он увлечённо занимался до того, как заболел. Эти чучела время от времени брали в библиотеке напрокат окрестные школы.

– Хорошо, что вы пришли, – сказала миссис Бренниган, договорившись с детьми, когда в течение недели они смогут забрать гуся, и дети ушли. – Принтер всё ещё глючит.

Я улыбнулся:

– Всё ясно. Сейчас я взгляну.

– Инструкции и справочные пособия я там уже приготовила.

Я выложил на стойку свои книги. Сверху лежал роман, который сегодня задержал меня до последней минуты. Она положила на него руку и спросила:

– Ну что, понравилось вам?

Я кивнул.

– Со второй попытки.

– Я знала, – довольно сказала она и принялась списывать книги.

– Но конец я так толком и не понял, – сознался я. – Чего это он приковал себя цепью к воротам своего противника, и никто палец о палец не ударил, глядя, как он умирает с голоду.

Тонкая улыбка скользнула по лицу миссис Бренниган.

– В старой Ирландии, – объяснила она, – это было величайшим бесчестьем для врага: умереть от голода на пороге его дома.

– Ах, вон в чём дело, – озадаченно сказал я. Мои предки хоть и происходили из этой страны, но в такие моменты я понимаю, насколько я здесь всё-таки чужой.

Уложив сданные книги в коробку – работа для практикантки на завтрашнее утро, – миссис Бренниган открыла мне кабинет. Он находился в заднем помещении, за белой узкой дверью, настолько неприметной, что за первые четыре года в Дингле я её ни разу не увидел: я мог бы под присягой поклясться, что до 1998 года её здесь не было, и мне поверил бы любой детектор лжи.

В кабинете стояло несколько застеклённых шкафов, забитых чучелами животных, которым не нашлось места в зале, на верхних полках библиотеки. Пока я усаживался перед компьютером, миссис Бренниган взяла чучело лисы с явным намерением засунуть в шкаф и его. На первый взгляд, это намерение было неосуществимо.

– Знаете, – сказала она задумчиво, стоя перед раскрытыми дверцами шкафа и изучая расположение мышей, кроликов и канюков, – иногда я всерьёз думаю, что это божья кара. То, что случилось с моим мужем.

– Что-что? – Я рассеянно поднял взгляд. Я уже углубился в поиск упорствующего задания для принтера.

– Это шло по нарастающей, понимаете? Вначале это были животные, которых сбили машины. Потом птицы, которых кто-то подстрелил. Но ему это не нравилось. Раны, дырки от выстрелов. Приходилось, естественно, штопать, чинить, но следы всё равно оставались, это портило вид. По-настоящему ценны только те чучела, которые не имеют повреждений. Безупречные экземпляры.

– Понимаю, – сказал я.

Она передвинула деревянную подставку с совой и голубем в попытке расчистить место для лисы.

– Он начал покупать животных живьём. Когда он расширял гараж, да так, что даже перекинул его через канал, до задней границы нашего участка; он его практически удвоил, – я думала, он строит загон. На самом деле он построил газовую камеру.

– Газовую камеру? – эхом повторил я. Такое не каждый день услышишь.

– Небольшую, размером со шкаф, с клетками внутри, с мягкой обивкой. Чтобы животные падали мягко, не повреждая своё оперение или бороду, оставались целыми, понимаете? Камеру можно было изолировать от воздуха и подключить к ней выхлоп машины. И он это делал. Снова и снова. Под конец он стал просто одержимым. – Она кивнула на зверинец за стеклом: – Все эти животные погибли именно таким образом. Невредимо для шкуры.

Я смотрел на бесчисленные стеклянные пары глаз, которые пялились из шкафа в пустоту, и внезапно почувствовал жуткое родство: разве не таким же был и мой собственный искусственный глаз? Если не считать, что он стоит в миллион раз дороже и в него встроено бесчисленное количество техники.

– И зачем я вам всё это рассказываю? – Она повернулась ко мне, храбро улыбнувшись: – Ну, вы уже нашли ошибку?

– Пока нет, но сейчас непременно найду. – Мне понадобилось больше времени, чем ей, чтобы вернуться в действительность, но уже в следующем окне, которое я кликнул, появилось искомое задание, ожидающее очереди на печать, и я стёр его в два клика. – Готово.

– Чудесно, – сказала она. – Спасибо. За это вы можете взять сегодня несколько самых лучших книг. При условии, что выберете их за оставшиеся… – она взглянула на часы над дверью, – восемь минут. – Её оживление сменилось озабоченностью: – Сегодня мне надо уйти вовремя, у сиделки моего мужа по вторникам репетиция в церковном хоре. Оставьте, компьютер я выключу сама.

Я побродил немного между рядами стеллажей. Они едва доставали мне до плеча, отчего библиотека казалась больше, чем была на самом деле. Хотя тут был каталог, я никогда им не пользовался, а предавался воле случая, беря то, на что глаз упадёт. Последняя посетительница, полноватая девушка, поглядывала на меня скептически. Она уже отложила целую охапку книг, с которыми ей не управиться до серебряной свадьбы, а ей всё было мало.

Большинство здешних книг – тщательно переплетённый заслуженный букинистический антиквариат, что хорошо в части романов, но полностью обесценивает весь раздел техники и естественных наук. Наибольшая и к тому же расположенная по центру часть всего собрания посвящена истории Ирландии, и целый отдел среди этой части содержит книги о происхождении фамилий, причём я готов спорить, что этих книг больше, чем существует фамилий. Как я узнал оттуда, фамилия Фицджеральд встречается в здешних местах часто. Может быть, я здесь не просто в родном городе моего отца, а действительно в стране моих предков.

Что меня, честно признаться, не особенно трогает. Я шёл вдоль стеллажей с романами. Большинство из них я уже читал, но даже в такой маленькой библиотеке, которая, казалось бы, вся как на ладони, то и дело появляются откуда-то новые корешки книг. Или, по крайней мере, те, что раньше не бросались в глаза. Без трёх минут пять я собрал свою добычу и подошёл к стойке одновременно с полноватой девушкой. Я пропустил её вперёд, удостоившись за это пугливой улыбки.

– Написать вам дату возврата? – спросила меня миссис Бренниган, как спрашивала всякий раз.

– Да, пожалуйста, – сказал я, как говорил всякий раз, укладывая книги в сумку на ремне.

Только я вышел наружу – с полной сумкой через плечо и держа в каждой руке по книге, – как вдруг он вырос передо мной из-под земли и сказал:

– Мистер Фицджеральд, мне безотлагательно нужно с вами поговорить.

Мой преследователь.

Я услышал, как за спиной у меня миссис Бренниган заперла дверь и торопливо зашагала прочь. Полноватая девушка всё ещё возилась, укладывая книги в короба на своём велосипеде. Было не время и не место бить моего противника крюком снизу в подбородок. Поэтому я спросил, мрачно глядя на него:

– Кто вы и что вам нужно?

То ли он за ночь прошёл курс приличных манер, то ли испытывал ко мне больше почтения, чем ко всем остальным, но он сохранял дистанцию, на которой я мог рассмотреть его подробнее. Сегодня он был одет в тонкую куртку из фиолетового материала с отливом, а под ней была рубашка с рисунком в виде костей. Он по-прежнему производил впечатление нервного хорька.

– Ицуми, – сказал он, протянув руку для пожатия. – Меня зовут Гарольд Ицуми. – У него был протяжный выговор Западного побережья. Не китаец. Американец японского происхождения. Он заметил, что обе мои руки заняты книгами и что я не делаю попытки переложить книгу, и, помедлив, опустил руку. – Я адвокат.