Арто Паасилинна - Нежная отравительница Страница 13

Иногда шайка отрывалась от основного блюда, чтобы закусить тающими во рту пирожными, дорогими шоколадными конфетами с разными начинками, мармеладками; слизывали желе прямо из банки, заедая французскими крекерами. Потом возвращались к более серьезной пище: снова запихивали в себя язык, сыр с плесенью, баранину, спаржу, лосося и устриц. У салата был странный привкус, но это никак не отразилось на их аппетите.

Наконец наступила очередь шампанского. Кауко Нююссёнен похвалился, что ему не раз приходилось открывать бутылки с шампанским. В этом была своя специфика. Бутылку нельзя было встряхивать без надобности, иначе вино начинало пениться и могло выстрелить прямо в стену или потолок.

Да и вообще к благородным напиткам стоило относиться нежно и учтиво. Их ароматы не выносят грубого обращения. Дегустация вина была своего рода искусством, вино нельзя пить словно пиво — его нужно пить понемножку, взять в рот, ощутить вкус языком и гортанью и только после этого вино можно было глотать. И не забыть при этом понюхать, чтобы почувствовать изысканный аромат хорошего вина.

Яри и Пера заявили, что хотят хлебнуть из горла и что доклад о правильной дегустации вина их не интересует. Кроме того, они сомневаются, что Каке самому приходилось когда-либо пить вино таким изысканным образом, как он тут распространяется.

Кауко Нююссёнен мастерски открыл бутылку, с хлопком, умудрившись не пролить ни капли. Проделал он это мастерски: вино осталось в бутылке. Яри обеими руками схватил огромную бутылку, намереваясь засунуть ее в глотку, но Каке ударил другана по пальцам. Не годится пить дорогое шампанское прямо из горла. Таким благородным напитком нужно наслаждаться из бокала для шампанского, разве Яри неведомы даже самые простые правила этикета?

Бокалов для шампанского в хозяйстве Нююссё-нена в данный момент не оказалось, да и никаких других стаканов тоже. Так что пришлось довольствоваться тремя сполоснутыми бутылками из-под пива, в которые и принялись переливать шампанское. Огромной бутылки хватило на два захода. Первые «бокалы» выпили торжественно, встав и чокнувшись.

— На здоровье! — торжественно произнесли приятели.

Когда пузырящееся шипучее вино смешалось в желудках едоков с фламандским салатом, яд активизировался и начал всасываться в кровь. Щеки загорелись, сердца забились, парней потянуло петь. Речь их стала невнятной, головы закружились, подвал начал вращаться вокруг них. Дрожащими руками разлили остатки шампанского по бутылкам. Им стало не хватать воздуха. Спотыкаясь, шайка добралась до дверей и выползла на улицу.

Покачиваясь и спотыкаясь, приятели пересекли двор и через ворота вышли на улицу. Там они пошли, Держась за стены домов и дорожные знаки. Яри ногой расколотил одно окно, и с жуткими криками, опираясь друг на друга, они потащились по улице Ууденма-анкату в направлении Эроттая. Встречные люди в ужасе уступали троице дорогу. Окрестности заполнились дикими воплями и шумом.

Понемногу шум и гам сошли на нет, мужчины по одному свалились на мостовую: сначала Фагерстрём, затем рухнул Лахтела, последним упал Нююссёнен. Парни валялись кто где по всей улице Ууденмаанкату, так что идущим на Эроттая автомобилям приходилось маневрировать между телами. Вскоре на место прибыла полицейская машина.

Для констеблей оказалось довольно трудоемким занятием поднять троих отключившихся бродяг в машину. Пивные бутылки они собрали с мостовой и сложили в корзину для мусора, сделав вывод, что парни перепили пива. Полицейские подумали, что пиво средней крепости нужно бы исключить из свободной продажи, и покачали головами. Затем они закрыли заднюю дверь машины и поехали по направлению к ближайшему вытрезвителю.

Глава 11

Банда Нююссёнена все еще валялась без сознания в холодном и темном вытрезвителе в Тёёлё, когда в районе семи утра их стали выгонять на улицу. Полицейские растолкали их и велели убираться восвояси. Нююссёнен, Лахтела и Фагерстрём запротестовали. Они желали поспать подольше на бетонном полу кутузки. В данный момент свобода их не прельщала. Алкаши ныли, что они больны и что их подло отравили.

Полицейские изучили рапорт о вчерашнем задержании и констатировали, что троицу забрали в вытрезвитель в состоянии сильного опьянения и что на месте происшествия было найдено пиво средней крепости. Представители власти удивились, как пиво могло вызвать такое сильное опьянение, что они даже на следующее утро на ногах не стояли.

Полицейские заметили, что это вытрезвитель, а не дом отдыха.

Нююссёнен талдычил, что он и его приятели стали жертвами преступления. Их пытались убить при помощи сильного яда. И что стоит за этим преступлением женщина, Линнеа Раваска, приемная тетка Каке восьмидесяти лет… настоящее чудовище.

Полицейские не поверили россказням Каке и не стали составлять протокол: слишком частыми гостями в вытрезвителе были Нююссёнен и его сотоварищи.

Мысль о том, что какая-то престарелая старушка могла отравить этих кабанов, казалась полицейским абсурдной. А если и так, то оно только к лучшему. Должна же быть в мире какая-то справедливость. Так что, граждане тунеядцы, собирайте свое барахло и валите отсюда. А бабке передайте, чтобы она в следующий раз наливала дозу побольше.

Униженные и непонятые, пройдохи потащились прочь из вытрезвителя. Сердца колотились, глаза слезились, шум от машин резал уши. На дрожащих ногах они шли в сторону центра, часто останавливаясь, чтобы передохнуть. Наконец, после часового хождения по мукам, они добрались до улицы Ууденмаанкату. Кауко Нююссёнен вытащил из кармана ключ от подвала. Обессилевшие, они рухнули на грязный пол. Прежде чем отключиться, Нююссёнен смахнул со стола присланные Линнеей цветы.

Они проснулись под вечер в куда более бодром состоянии и бросились к крану утолять жажду. Голод их тоже одолевал, но парни не осмеливались трогать оставшиеся от вчерашнего деликатесы. После долгого раздумья трио пришло к выводу, что, по крайней мере, консервы можно есть без опаски. Видимо, Линнеа подсыпала яду только в салат.

Молча, друганы преступили к невеселой трапезе. Хотя надо было признать, что консервы старушки все еще были отменного вкуса.

За едой приняли единогласное решение прикончить полковницу. Рьяней всех за убийство выступал Яри Фагерстрём, самый жестокий из банды. Он считал, что слишком долго они миндальничали со старухой. Полковница оказалась кровожадной ведьмой, которая становилась опасной для банды. По мнению Яри, Линнеа только выжидала подходящего случая, чтобы уничтожить всю их команду. Последнее отравление — лучшее тому доказательство. Линнею надо убрать, пока не поздно.

Итак, решение было принято, но кто его осуществит? Кауко Нююссёнен сказал, что ему глубоко противны мысли об убийстве родственницы. Пертти тоже сказал, что морально не готов к такому мероприятию. Оставался Яри. Он был озадачен поведением приятелей, но вызвался пришить старушку, если братаны помогут ее отловить.

Они набросали план действий. Яри поручили спереть тачку, в которой можно будет траспортировать труп. Каке Нююссёнен должен был раздобыть топор и мешки для мусора. Задачей Пертти было выяснить, где Линнеа живет, и выманить ее в квартиру Райкули. Они решили, что безопасней всего будет пришить ее в квартире Райкули, а труп вывезти за город и там от него избавиться. План был готов.

Покончив с планированием, приятели снова отрубились на вонючих матрасах.

На следующий день Пертти отправился на улицу Дёбельнинкату высматривать Линнею. Поразмыслив, друганы пришли к выводу, что старуха может обретаться в квартире Яакко Кивистё, того старпера, которому они устроили взбучку в Хармисто. Пера вернулся в квартиру с известием, что предположение было верно. Настала пора действовать. Доктор Кивистё покинул дом утром вместе с Линнеей. Пара отправилась обедать в «Элиту». Потом Кивистё сел на трамвай, идущий в центр, а Линнеа вернулась в квартиру на Дёбельнинкату.

Яри Фагерстрём вручил Пертти свой стилет, но последний по рассеянности спросил, что с ним делать. Яри терпеливо объяснил, что стилет понадобится ему, чтобы выманить Линнею из квартиры.

— Ах, да, понятно. Ну, я пошел. Покедова, братва!

Яри собирался тем же вечером спереть тачку и пригнать ее на Ээкрикинкату. Может, ему удастся угнать пикап. Для таких дел пикапы идеально подходят.

Пертти Лахтела с невозмутимым видом проследовал из центра в Тёёлё, но на душе у него скребли кошки. Он оказался помимо воли втянутым в убийство, да еще и женщины. А когда речь идет о таком деле, в голову лезут всякие нехорошие мысли. Хоть не хошь, а задумаешься о жизни и смерти.

Опыт в таких делах у Перы Лахтелы был: он уже пришил одного человека семь лет назад в пьяной драке. Они с корешами пили на Пунавуори, что-то не поделили, завязалась драка, пошли в ход ножи. Последствия были не слишком хорошие. Мужчина скончался, а Лахтелу осудили за убийство. Срок он тянул в колонии для малолеток в Кераве. Даже по прошествии многих лет Лахтела не мог забыть весь этот ужас, и часто по ночам его мучали кошмары, а днем по углам мерещились родственники убитого, жаждущие мести.