Илья Деревянко - «Обезьянник» Страница 13

– Не надо, Костя. Не уподобляйся вайнахским нелюдям! – с укоризной произнес Васильков, пружинисто присел возле Хултыгова и резким, профессиональным движением свернул ему шею. Визг оборвался.

– Раз-два взяли! – скомандовал Виктор.

Мертвое тело, раскачав за руки за ноги, швырнули в воду, подальше от берега. Следом полетели ботинки...

ГЛАВА 9

Трехэтажный кирпичный особняк господина Имамова стоял на вершине холма в одной из курортных зон Подмосковья. Из окон открывался прекрасный вид на обширное водохранилище с песчаными пляжами и на окрестные леса. Ширвани очень гордился своим домом, именуя его не иначе как «Орлиное гнездо». Помимо обычных для подобных зданий удобств, тут было и все то, что жизненно необходимо современному «деловому» чеченцу: подземная тюрьма – «зиндан», надежно замаскированные в толстых подвальных стенах тайники с оружием и наркотиками... А также любовно оборудованная камера пыток! (Имамов слыл отъявленным садистом даже среди зверей-соплеменников...)

Особняк выстроили три года назад украинские гастарбайтеры. Подогреваемые клятвенными обещаниями щедрого вознаграждения (по десять тысяч долларов на брата), они трудились не покладая рук, не задавали хозяину лишних вопросов и ничуть не смущались вполне очевидным предназначением секретных помещений, в частности – «зиндана».

– Це сучим москалям! – усмехался в пышные усы националистически настроенный бригадир гастарбайтеров Мыкола Пысарюк. – Хай сгнэють, падлюкы!

Но... по злой иронии судьбы первыми обитателями подземной тюрьмы стали сами ее строители. Будучи истинным сыном Ичкерии, Ширвани изначально не собирался платить неверным ни гроша; сразу по завершении работ насильно обратил их в рабство и распродал поодиночке. Иная участь выпала лишь на долю бригадира Пысарюка, осмелившегося выразить возмущение по поводу столь вопиющего обмана. Имамов до смерти замучил Николу в новенькой, отделанной кафелем, еще пахнущей бустилатом[39] пыточной камере...

Снизу к воротам усадьбы вела единственная пригодная для проезда автотранспорта заасфальтированная дорожка. Она хорошо просматривалась сверху из дома, с наступлением темноты освещалась мощным прожектором и держалась под прицелом снайпером-охранником. Двое других по очереди совершали обход приусадебного участка. Эти меры предосторожности Ширвани считал достаточно эффективными и чувствовал себя в «Орлином гнезде» в абсолютной безопасности.

Сейчас, поджидая прибытия группы Хултыгова с «добычей», Имамов заметно нервничал. Расхаживая взад-вперед по камере пыток (старательно подготовленной самим Ширвани к приему «клиента»), чеченец злобно косился на часы. Время перевалило за полночь, а Магомед до сих пор не объявился. Нет, Имамов не сомневался в благополучном исходе операции. «Заказанный» Тарасовым Филимонов – мужик, несомненно, крутой, но... сила солому ломит!!! Русского захватят неожиданно, задавят численным перевесом... Хултыгов – опытнейший охотник за людьми!!! Садиста раздражало другое – чересчур длительная отсрочка давно предвкушаемого наслаждения! Чеченец прямо изнывал от нетерпения! Он заранее продумал мельчайшие подробности сегодняшней процедуры превращения молодого здорового человека в обезумевший от боли кровавый кусок мяса. Сначала дыба, плети, иголки под ногти... Далее сдирание кусков кожи с последующим присыпанием солью обнаженного мяса. Затем раздробление костей, отрезание половых органов, носа, ушей, языка. Выкалывание или выжигание глаз и наконец...

За спиной Ширвани со скрипом отворилась дверь.

– Слава Аллаху! Магомед объявился! – облегченно вздохнул Имамов, с важностью обернулся и... остолбенел. В камеру вошел Филимонов собственной персоной. Несвязанный, без конвоя и с пистолетом Макарова в руке.

– Привет, Ширвани! – хрипло сказал он. – Ты, говорят, жаждал встречи со мной. Ну так вот он я! Чего вылупился, козел, или не рад?!

Имамов в ответ сдавленно икнул.

– Понятно! – усмехнулся Геннадий, подошел к парализованному ужасом «джигиту» и треснул его рукояткой пистолета по темени. Оглушенный чеченец, охнув, упал на колени. Следующий удар – носком ботинка снизу в подбородок – погрузил Имамова в пучину беспамятства...

Приняв к сведению полученную от Хултыгова информацию, Филимонов, Пастухов, Жаров и Васильков нагрянули в резиденцию Ширвани внезапно, как снег на голову. Оставив машины в пятистах метрах от особняка, они пешком добрались до холма, обошли его с тыла, натянули кожаные перчатки и, не обращая внимания на цепляющийся к одежде колючий кустарник, вскарабкались вверх по крутому склону. Сделав товарищам знак оставаться на месте, Константин зажал в зубах нож и легко перемахнул через высокую бетонную ограду. Спустя четыре минуты изнутри донесся чей-то предсмертный хрип, а затем условный свист Жарова.

– Быстро управился, – шепотом констатировал Петр.

– Вперед! – махнул рукой Виктор.

Забор преодолели без особых проблем. Правда, изрядно помятого в драке Филимонова пришлось подсаживать...

Дожидаясь остальных, Константин спокойно стоял в тени толстого раскидистого дерева. Неподалеку на гравиевой дорожке булькал кровью и мелко сучил ногами рыжеволосый чеченец с перерезанным горлом. Его короткоствольный автомат с глушителем уже перешел в собственность Жарова.

– Осталось два охранника да месье Имамов, – еле слышно произнес Пастухов. – По словам покойного Магомеда, один охранник должен, по идее, дрыхнуть в дальней от черного хода комнате на первом этаже, другой сидит со снайперской винтовкой на третьем (контролирует дорогу), а дражайший Ширвани лично готовит к использованию палаческий инвентарь. Старый садюга никому не доверяет столь «ответственного» дела!.. Короче, так: Костя, убери бесшумно снайпера, Петя – замочи второго шакала, а мы с Геной спустимся в подвал... Вы же, ребята, когда завалите черножопых, проверьте ради профилактики все комнаты в доме и присоединяйтесь к нам. Ну, с Богом!!!

В подземелье Пастухов с Филимоновым разделились. Виктор решил проверить «зиндан» (вдруг там томятся «кавказские пленники»?!), а Геннадий двинулся прямиком в пыточную камеру, где и обнаружил господина Имамова. Шокированный «джигит» не оказал ни малейшего сопротивления. Наглухо вырубив перетрусившего чеченца, Филимонов сковал ему руки за спиной найденными у него же в кармане милицейскими наручниками, тяжело опустился на грубую деревянную табуретку и закурил сигарету. Поддерживающее силы нервное возбуждение схлынуло. Геннадий ощутил себя вымотанным до предела, измученным и больным. Избитое тело слушалось неохотно, отзываясь на любое движение ноющей, тупой болью. Лицо распухло, заплыло синяками. «Попало мне на орехи капитально, – устало подумал Филимонов. – Но... по большому счету – повезло неслыханно! Вовремя Витька подоспел с друзьями, иначе... У-у-ух!!! – Геннадий невольно передернулся. – Подвальчик-то еще тот!!! Чертовых ичкерийцев можно сравнить разве что с гестаповскими извергами... Да и то в пользу последних!!! Поганое зверье!!!»

Первым в камере появился Пастухов.

– «Зиндан», слава Богу, пуст, – с порога сказал он, огляделся по сторонам и скривился в омерзении.

– Елки зеленые!!! – помолчав с полминуты, эмоционально воскликнул Виктор. – Носит же земля эдакую нечисть!!! Привести бы сюда на экскурсию господ «правозащитников», орущих о геноциде «чеченского народа»!.. Допустим, Бабицкого с Ковалевым!!! Или... нет!!! Подобные «игрушки» они, без сомнения, видели неоднократно у своих любимых «борцов за независимость»!.. Бабицкий даже лично присутствовал при истязаниях пленных русских солдат. Сергей Адамович, возможно, тоже. По крайней мере в период прошлой войны...[40] Лучше взять обоих мерзавцев за шкирки да макнуть подлыми харями вон в ту жаровню с раскаленными углями, а потом вырвать клещами лживые языки!!! Это по минимуму!!!

Пастухов замолчал, бурно дыша и стискивая кулаки. Глаза его метали молнии, на скулах играли желваки...

Вскоре подошли увешанные трофейным оружием Жаров с Васильковым.

– Здание зачищено! – лаконично доложил Петр.

– Молодцы! – похвалил Виктор. – Теперь мы с Геной вздернем господина Имамова на дыбу, а вы, ребята, принесите, пожалуйста, трупы прочих чурок... Да, чуть не забыл! Раздобудьте обязательно большой лист бумаги, желательно, ватманский!..

Ширвани очнулся от острой боли в вывернутых плечевых суставах и сразу же огласил подземелье гортанными, надрывными воплями.

– Такой же слабак, как и Магомед! – презрительно фыркнул Константин.

– Все они одним миром мазаны! – философски заметил Петр.

Между тем вопли чеченца переросли в жуткий непрерывный вой раненой гиены. Усатая физиономия налилась темной, дурной кровью. Глаза закатились под лоб. Плотное, кургузое тело судорожно подергивалось.