Аманда Стивенс - Реставратор Страница 13

—Я всю ночь провела с Эттой и в глаза не видела утреннею газету.

— Так или иначе, детектив Девлин попросил, чтобы я присутствовала при эксгумации, и я согласилась.

— Хочешь сказать, что была там, когда выкапывали тело? — Тётя Линроз вытянула руку. — Посмотри. У меня от тебя мурашки по телу.

— Прости.

Я уловила движение позади дверцы с проволочной сеткой и задалась вопросом, сколько времени мама нас слушала.

— Мам? Тебе помочь?

— Скажи папе, что ужин готов.

— Хорошо.

Стоило мне пройти через двор к дороге, как скрипнула дверь. Обернувшись, я увидела, что мама́ вышла на крыльцо и заговорила с тётей на полутонах, как в моём детстве. На этот раз я не сомневалась, что говорили они обо мне.

Вместо того чтобы проехать по дороге, я срезала через лес и вышла на старую секцию. Ворота были заперты, но я знала, где папа́ держит запасной ключ.

Я вошла, закрыла ворота, спустилась с мягкого склона по тропе, окаймлённой папоротником, и прошла через толстые серебристые занавесы испанского мха к ангелам.

Пятьдесят семь.

Пятьдесят семь ангелов на пятидесяти семи крошечных могилках. Жертв пожара, что поглотил приют в 1907 году.

Местные жители собрали средства, чтобы купить первого ангела, и каждый год добавляли по памятнику, кроме времени двух мировых войн и Великой депрессии.

К тому времени, когда последний ангел встал на оставшуюся могилу, некоторые более ранние статуи пали жертвой погоды и вандализма. Папа́ потратил не один год на восстановление всех пятидесяти семи ангелов, имея в своём распоряжении лишь терпение и старинные инструменты.

В детстве те ангелы были моими единственными товарищами. В округе не оказалось других детей, но не думаю, что удалённость нашего дома сильно повлияла на моё одиночество. Оно было врождённым, а когда появились призраки, стало постоянным.

Солнце уже начало медленно скользить к горизонту, когда я нашла участок тёплого клевера и опустилась на землю. Прижала колени к груди и стала ждать.

Через несколько мгновений воздух замер в прелюдии, благоухающей летом.

И затем это произошло…

Солнце скрылось с прощальной вспышкой, последнее дыхание умирающего дня озолотило верхушки дерева и пустило поток золотых стрел сквозь листья. Свет отразился от камня, и на долю секунды ангелы наполнились жизнью. Мимолётная сцена, от которой у меня всегда перехватывало дыхание.

Пока ангелы засыпали под мягким одеялом сумрака, я сидела, ожидая папа́. Наконец встала и пошла обратно к воротам. Снаружи кто-то стоял, и я его окликнула.

Внезапно я с дрожью осознала, что это не отец. Но я знала этого человека. Это был призрак старика, которого увидела в девять лет. Я стояла на святом месте, поэтому он не представлял угрозы, но дух всё равно меня испугал. Его присутствие на кладбище после стольких лет казалось зловещим, проявленное неупокоение разрушило гармонию моего маленького королевства.

Он выглядел точно таким, каким я его помнила. Высокий, измождённый, с длинными седыми волосами, падающими на воротник пиджака. С ледяными глазами и смутно зловещей манерой поведения.

Я почувствовала присутствие ещё одного человека и обернулась.

Ко мне шёл папа́. Также беловолосый, но коротко стриженный, с погасшим взглядом и отчуждённой манерой держать себя, но нисколько не угрожающей.

Он казался сосредоточенным на далёкой точке, но я знала, что призрак привлёк его внимание.

— Ты ведь тоже его видишь? — прошептала я, переводя взгляд обратно к воротам.

— Не смотри на него!

Его резкий тон удивил, хотя я никак не отреагировала.

— Я не смотрю.

— Сюда. — Он взял мою руку и повернул меня к ангелам. — Давай немного посидим.

Мы опустились на землю, спиной к призраку, как тогда. Мы долго молчали, но я ощущала папино напряжение и, возможно, страх. Я задрожала в сгущающейся темноте и, чуть выпрямив ноги, устроила подбородок на коленях.

— Папа́, кто он? Кем был? — наконец спросила я.

Он не смотрел на меня, но вместо этого перевел взгляд на статуи.

— Предвестник… посыльный. Я не знаю.

На душе стало холоднее. Предвестник чего? Посыльный для кого?

— Ты видел его прежде? Я имею в виду… с того дня?

— Нет.

— Почему он вернулся? Почему именно сейчас, после стольких лет?

— Возможно, это предостережение.

— Какое предостережение?

Он медленно повернулся ко мне.

— Это ты скажи мне, дитя. Что-то случилось?

И затем я поняла. Что-то случилось. Что-то пришло в движение в этом мире и потустороннем. Всё изменилось с того момента, как Джон Девлин вышел из тумана.

Я сильнее обхватили колени, не в силах подавить дрожь.

Папа́ нежно положил руку мне на плечо.

— Что ты сделала, Амелия?

Теперь я не могла смотреть на него.

— Я встретила кое-кого. Полицейского, детектива по имени Джон Девлин. Его преследовали два призрака, женщина и маленькая девочка. Вчера вечером девочка появилась в моём саду. Папа́, она знала, что я вижу её, и пыталась со мной общаться. И затем этим утром я нашла крошечное кольцо в саду, в том месте, где она исчезла.

— Что ты сделала с кольцом?

— Закопала там, где нашла.

— Ты должна избавиться от него, — ответил отец, и затем его голос приобрёл такой оттенок, что-то такое, чего я раньше никогда не слышала. Я даже не могла понять, что это. — Ты должна вернуть его туда, откуда оно взялось.

Я смотрела на него, поражённая.

— Вернуть… призраку?

— Вернуть на место, где умер ребёнок. Или к её могиле. Просто избавься от него. И обещай мне, что никогда больше не встретишься с этим человеком.

— Не думаю, что всё так просто.

— Всё просто, — настоял он. — За нарушением правил следуют последствия. Ты знаешь.

Его строгий тон пробудил во мне желание защищаться.

— Но я не нарушала правила…

— Держись подальше от тех, кого преследуют, — напомнил он. — Если они ищут тебя, уходи, поскольку они представляют ужасную угрозу и не заслуживают доверия.

Я подумала о том, как Девлин спал в моём кабинете, истощая энергию. Я не осмелилась рассказать папе об этом.

— Ты не должна позволить этому человеку войти в твою жизнь, — предупредил он. — Не искушай судьбу.

— Папа́…

— Выслушай меня, Амелия. Есть сущности, которые ты никогда не встречала прежде. Силы, о которых я даже не осмелюсь заговорить. Более холодные, сильные и голодные создания, чем ты можешь себе вообразить.

У меня перехватило дыхание.

— О чём ты говоришь? Ты имеешь в виду… призраков?

— Я называю их иными, — сказал он, и я никогда ещё не слышала так много страха и отчаяния в человеческом голосе.

Иные. Моё сердце стучало с мучительной болью.

— Почему я не могу их видеть?

— Будь благодарна, что не можешь, дитя. Убедись, что не впустила их в свою жизнь. Как только дверь откроется… её нельзя будет закрыть.

— Ты видел их, папа́? — прошептала я.

Он закрыл глаза.

— Да. Я видел их.

Глава 8 

Иные — более холодные, сильные и алчные существа их всех, которых я когда-либо встречала. Такое описание не могло не пугать. И все же даже по пути домой, у меня не получалось отделаться от вопроса, почему именно сейчас наступило время для подобного открытия. Почему папа́ только теперь заговорил со мной о другой разновидности призраков, которых я не могла видеть?

Он боится силы запрета, притяжения табу? Хочет напугать, чтобы я держалась подальше от Девлина?

Возможно, план сработал, если бы только на следующий день мне не позвонила Камилла Эшби.

По крайней мере, так я себя уверяла.

Камилла не только мой нынешний работодатель, но ещё и одна из самых влиятельных людей со связями в Чарльстоне. Помимо поста в университете Эмерсон она входит в совет почти каждой городской ассоциации по консервации. Её признание — золотая жила для моей деятельности. Поэтому, когда она позвонила и попросила о встрече на кладбище, я прекрасно понимала, что ей нельзя отказать.

Меня тревожила новая встреча с Девлином — особенно после предупреждения папа́ — но мне удалось убедить себя, что он не мог истощить мою энергию во время сна в кабинете. Лишь призраки питаются человеческой энергией, а Девлин не призрак. Он человек из плоти и крови, красавец с мрачной харизмой. Слабость, которую я испытываю в его присутствии, вызвана ни чем иным как физическим проявлением моего влечения к нему.

Да, он меня привлекал. Теперь я могла это признать, хотя и никогда не рассказала бы об этом папа́. Задумчивый взгляд и таинственное поведение — мощный дурман для такого одинокого романтика, как я. Несмотря на то, что Девлин жил в двадцать первом веке, он обладал аурой старого мира. Опьяняющая смесь Байрона, Бронте и По с современной ноткой.