Александр Костиков - Белая королева Страница 13

Следуя логике дальше, моя камера должна знаменовать поле h2, значит, остальные невольные игроки чьей-то безумной игры должны находиться где-то рядом. Двое буквально через стенку. Естественно, я не упустил возможности проверить эти стены на прочность.

Ну а что я хотел? Крепкий материал, который не пробьешь, если не пользоваться никаким инструментом. Выбраться отсюда будет ой как непросто. Ну и вдруг они там услышат мой стук, ответят. Тогда можно будет выработать что-то вроде языка для переговоров, как в тюрьмах. Знать бы, сколько у нас времени, как долго это все будет продолжаться.

И, как только я задался этим вопросом, в камере произошли некоторые изменения. В частности, скринсейверы с экранов исчезли, и я смог наблюдать за всей своей командой «белых фигур». Шестнадцать изображений, извиняюсь, пятнадцать, ведь одну «фигуру» у нас уже выбили. На одном из экранов, вместо камеры с «заключенным», так и остались кружить ломаные линии. А вот остальные экраны показывали все, как положено — небольшие комнатки типа моей. Часть тускло освещена, остальные — ярко. Как и предполагал: смотря, какая клетка — светлая или темная. В верхнем углу четко видны шахматные фигуры, которые олицетворяли люди, сидящие в камерах.

Мужчины и женщины, молодые и пожилые. Заметил одного толстяка, что постоянно вытирал пот с лица. На экраны он не обращал никакого внимания, ему было не до того. Зато остальные, так же как и я, уставились на мониторы. Видеокамеры, судя по всему, тоже были смонтированы где-то среди них, потому что разглядывая товарищей по несчастью, люди смотрели прямиком в объектив следящего устройства. Я сразу же нашел всех своих знакомых: вот и Лена. Она засела в углу, прижав коленки и обхватив их руками. Или ожидала неприятностей в любую минуту, или смирилась с происходящим. Даже заработавшие мониторы не заставили ее подняться с места, разве что теперь она разглядывала их из угла.

А вот и капитан Свиридов. Взгляд сосредоточенный, пытающийся понять, что происходит. Он тоже внимательно осматривал людей из других камер и часто кивал. Наверное, он сравнивал шаржи из программы с оригиналом и, найдя сходство, отмечал его кивком. Бородач, к моему удивлению, тоже обнаружился. Думал, раз он работает на тех людей, что придумали все это, его здесь не будет.

Так же было заметно, что нахождение его в камере явилось для бородача полным сюрпризом. На что рассчитывал бородач, когда взялся помогать устроителям этой дьявольской игры — неизвестно. Оказаться в клетке вместе с другими «фигурами», точно нет, хотя был сам «фигурой». Он метался по небольшой комнате, стучался в стены, кричал что-то, обращаясь точно в видеокамеру. Звука слышно не было, но кричал он, судя по всему, громко и отчаянно. Ну, что я могу сказать? А нечего было затевать эту игру. Вот пусть побудет в нашей шкуре.

И, конечно же, я мог наблюдать за самим собой.

Я стоял, рассматривал наших игроков и ждал, когда все начнется. Начало не должно затянуться, потому что все в сознании, пришли в себя, кто-то даже осознал, в какой заднице оказался. Кто-то успел успокоиться. С минуты на минуту должно начаться главное — игра. И ее не пришлось долго ждать.

Кадры, транслирующие изображения с других камер уменьшились на пол-экрана и на всех мониторах, на черной половинке сначала появился мультяшный черный король, как на заставке в компьютере. В следующий миг он отодвинулся в сторону, и на освободившейся четверти экрана начали появляться слова:

«Команда белых не сделала хода в установленный срок. Поэтому все вы оказались здесь. Правила игры меняются. Теперь, для того, чтобы сделать ход, вам дается тридцать минут. Все в ваших руках. Игроки могут обсуждать передвижение фигур, тактику и стратегию между собой.

Если по истечении контрольного времени ход не будет сделан, команда лишается права выбора следующего хода. Управлять игрой будем мы.

Игра должна быть сыграна до конца».[1]

Вот и все. Нам предлагают блиц-турнир. Нет, я и раньше не особо любил шахматы, а теперь точно возненавижу. Если выберусь отсюда. Если вообще выживу.

Почувствовал, что лоб покрылся испариной. В комнате стояла комфортная температура, значит, мне стало страшно. Мозг еще не осознал, что происходит, а все остальное тело успело отреагировать. Майкой вытер пот и отошел к стене, уперся в нее спиной и медленно уселся на пол. Вот теперь и до мозга начало доходить. Нас не выпустят отсюда, пока партия не будет сыграна. Судя по тому, как расправились с первой нашей фигурой на улицах города, особенно церемониться с нами никто здесь не будет. Да и после партии…

Интересно придумано, кстати: партия в любом случае закончится до того, как в городе поднимется хоть какой-то интерес по поводу пропажи стольких людей. Да тут еще и выходные. Одна надежда, что в полицейском управлении заинтересуются пропажей своего сотрудника, тогда и начнут рыть да копать. Только нам от этого не легче. С получасовым интервалом на ход партия закончится быстро.

В принципе, если играть в стиле полного новичка против профессионала, партию можно закончить быстро и просто, с наименьшими потерями. Собственно, самая главная для нас потеря — это король… Пардон, королева. Мат, и игра закончена. Да только жуть как не хотелось терять Лену. Кто бы другой находился на этом месте, я бы… я бы… Не знаю. Но вот если королем был бы обильно потеющий толстяк, что сейчас в роли слона на f1, или вот та пожилая женщина, с виду домохозяйка, что тоже в роли пешки на d2, шах я бы воспринял намного спокойнее.

«Ваш ход!», неожиданно, на всю ширину каждого из экрана, появилась надпись. И тут же включился таймер, отсчитывающий первые полчаса времени. Одновременно появилась и шахматная доска с расстановкой как наших сил, так и команды черных. Все же интересно, кто играет за черных: такие же бедолаги, как мы, но из другого города? Или из нашего же, из тех же «клеток» что я вычислил? Знаем ли мы друг друга или незнакомы?

То, что включился еще и звук, я понял из-за истеричного визга бородача, продолжающего ломиться в стены. Что он там пытается выдавить из себя, непонятно, наверное, все слова кончились, осталось одно завывание. Даже женщины вели себя не в пример спокойнее, чем он. Возможно, что успели отплакаться и откричаться.

— Михаил! — грозный и громкий окрик капитана Свиридова заставил вздрогнуть не только меня. Он же остановил бородача и заставил снова посмотреть на мониторы. — Прекрати!

— Прекратить? — снова взвился бородач. — Да как ты можешь? Теперь нас всех убьют! Ты это понимаешь, мент поганый?

— Из-за тебя мы здесь оказались? — у меня сдали нервы. Я подскочил на ноги и обвинительно уставил палец в направлении незаметной видеокамеры. — Ты работаешь на этих бандитов.

Народ загалдел, когда услышал это откровение. Кто-то готов был разорвать бородача голыми руками, если бы мог добраться до него. Остальные распалялись, только потеющий толстяк не принимал участие в возникшем кипеше. Казалось, что ему с каждой минутой становится все хуже и хуже.

— И что? — чуть не подпрыгнул бородач. — Я, между прочим, жить хочу! Понятно? У меня был план! Если бы эта сучка не начала истерить, игра прошла бы быстро и с наименьшим количеством жертв! Так нет же! Народ, это она виновата, та сучка, которая сидит в камере белой королевы!..

— Заткнись! — закричал я, но этот возглас был никем не услышан. А, может, и услышан, да только проигнорирован. Динамики и микрофоны включены, и выключать их никто не собирался. У меня же такой возможности не было.

— Это она! Если бы она сделала ход, все мы сейчас находились бы по домам! — продолжал визжать бородач.

Но его выкрики были уже бесполезны. Человек, который принял участие в организации это ада был людям ненавистнее, чем Лена, допустившая ситуацию, когда этих же людей буквально выдернули из привычной обстановки и заперли по камерам. Обвинения в сторону бородача неслись угрожающим валом, таким, что он в какой-то момент уже не мог перекричать всех, и пришлось заткнуться. Он показал всем кулак с оттопыренным средним пальцем и демонстративно отвернулся, что породило очередную волну праведного народного гнева.

Я больше не принимал в этом участия. Начав бучу, заткнулся, а впоследствии, когда крики людей стали зашкаливать децибелами громкость дискотечного грохота, тоже заткнул уши. Понемногу стала болеть голова.

— Тихо! — громкий, командный голос полицейского заставил всех заткнуться. — Суд Линча будем устраивать позже. Сейчас же нам надо думать, как выбираться отсюда.

Время понемногу тикало. Да какой там понемногу, зачем себя обманывать. Кипешь занял больше половины отведенного нам срока.

— Кто-нибудь умеет играть в шахматы? — теперь уже, когда все более-менее успокоились, спросил капитан.

— Бородач, — усмехнулся я. — Но я бы ему не верил.