Джон Гришем - Клиент Страница 14

– Это далмейн, – пояснил Гринуэй. – Чтобы вы отдохнули. Если не поможет, попросите сестер на дежурном пункте, и они дадут вам что-нибудь посильнее.

Сестра ушла, а Гринуэй встал и пощупал лоб Рикки.

– Итак, до утра. Поспите немного. – Он в первый раз за все время улыбнулся и закрыл за собой дверь.

Они остались одни, маленькая семья Свей или, вернее, то, что от нее осталось. Марк подошел к матери и прислонился к ее плечу. Оба смотрели на светлую головку на большой подушке на расстоянии вытянутой руки от них.

Дайанна похлопала его по руке.

– Все обойдется, Марк. Мы были в переделках и похуже. – Она обняла его, и он закрыл глаза.

– Прости, мам. – Он почувствовал, что сейчас заплачет. – Мне очень жаль, что все так вышло. – Она еще крепче прижала его к себе. Он тихо плакал, спрятав лицо в ее блузке.

Она осторожно легла, все еще держа Марка в объятиях, и они свернулись вместе на дешевом поролоновом матрасе под окном. Кровать Рикки была на два фута выше. В палате царил полумрак. Марк перестал плакать. Он вообще-то не очень умел это делать.

Лекарство начинало действовать, да она и так была без сил. Девять часов упаковывать лампы в картонные коробки, а потом пять часов всего этого ужаса, и теперь снотворное. Она уже почти погрузилась в сон.

– Тебя уволят, мам? – спросил Марк. Он беспокоился о том, на что они будут жить, не меньше, чем она.

– Не знаю. Подумаем об этом завтра.

– Нам надо поговорить, мам.

– Я знаю. Но лучше завтра.

– А почему не сейчас?

– Я очень устала и спать хочу, Марк. – Она разжала объятия, дыхание стало глубоким, глаза слипались. – Обещаю тебе, мы обо всем поговорим прямо с утра. Тебе ведь надо мне кое-что объяснить, верно? Теперь пойди почисти зубы, и давай постараемся заснуть.

Неожиданно и Марк почувствовал, что устал. Из дешевого матраса выступала жесткая металлическая перекладина, и он отодвинулся поближе к стене и натянул на себя единственную простыню. Мать погладила его по руке. Он уставился на стену в шести дюймах от своего носа и решил, что ему не удастся заснуть и за неделю.

Мать дышала ровно и не шевелилась. Он вспомнил Роми. Где он сейчас? Где теперь его жирное тело с лысой головой? Ему припомнилось, как Роми потел и как пот катился с его сверкающей лысины, капая и с бровей, и за воротник. Даже уши были мокрые. Кому достанется его машина? Кто ее вычистит и смоет кровь? А кто получит пистолет? Тут только Марк осознал, что в ушах у него больше не звенит от выстрела в машине. Интересно, Харди еще в гостиной и пытается поспать? Вернутся ли завтра полицейские, чтобы снова задавать вопросы? Сколько они их зададут, тысячу?

Он смотрел в стену, и спать ему совершенно расхотелось. Сквозь жалюзи виднелись уличные огни. Наверное, лекарство подействовало, потому что мама дышала медленно и глубоко. Рикки лежал неподвижно. Марк смотрел на слабый свет над столом и вспоминал Харди и других полицейских. Может, они за ним следят? За ним будет установлена слежка, совсем как в кино? Ну конечно же нет.

Так он лежал минут двадцать, потом ему надоело. Пора на разведку. Однажды, когда он был в первом классе, отец пришел домой поздно, в стельку пьяный, и устроил скандал. Они подрались, трейлер шатался, и Марк открыл окошко в своей комнате и спрыгнул на землю. Он долго бродил вокруг, потом пошел в лес. Ночь была жаркой, душной, небо – звездным, и он посидел немного на холме над стоянкой. Молился, чтобы с его мамой ничего не случилось. Он просил Бога послать ему семью, в которой можно спокойно, без страха спать и где никто бы не обижал друг друга. Почему у них все шиворот-навыворот? Тогда на холме он провел два часа. Когда он вернулся, в доме было тихо. С тех пор и начались его ночные прогулки, доставлявшие так много удовольствия.

Марк был мальчиком думающим и беспокойным, и когда он просыпался ночью или вовсе не мог уснуть, то отправлялся в тайные путешествия. Он крался, как воришка, в тени трейлеров. И многое узнавал. Видел, как вылезали из окон любовники. Становился свидетелем мелких преступлений и краж, но никогда и никому ничего не говорил. Он полюбил в ясные ночи сидеть на холме над стоянкой и курить. Уже давно Марк не боялся, что мать его накроет. Слишком тяжело она работала и слишком крепко спала.

Его не пугали незнакомые места. Он прикрыл мать простыней, сделал то же самое с Рикки и тихо притворил за собой дверь. В холле было темно и тихо. Красотка Карен, сидя за небольшим столиком, заполняла журнал. Она одарила Марка чудесной улыбкой и прекратила писать. Он сказал, что хочет сходить в кафетерий и выпить апельсинового сока и что знает, как туда добраться. Вернется через минуту. Карен улыбнулась ему, и он почувствовал, что влюблен.

Харди уже не было. В гостиной никого, только телевизор работал. Шли “Герои Погана”. В пустом лифте он спустился в подвал.

В кафетерии тоже почти никого не было. Мужчина с обеими ногами в гипсе напряженно застыл в инвалидной коляске около одного из столиков. Гипс был чистым и блестящим. Одна рука была на перевязи. Голова забинтована, и создавалось впечатление, что человек обрит наголо. Он явно чувствовал себя ужасно скверно.

Марк заплатил за стакан сока и уселся за столик рядом с человеком в гипсе. Тот поморщился от боли и оттолкнул от себя тарелку с супом. Потом принялся тянуть сок через соломинку и только тут заметил Марка.

– Как дела? – спросил Марк, улыбнувшись. Он легко сходился с людьми, а этого человека ему было очень жалко.

Тот взглянул на него и отвернулся. Он снова поморщился и попытался устроиться поудобнее. Марк старался не смотреть на него.

Внезапно появился мужчина в белой рубашке с галстуком. Он нес поднос, на котором стояли кофе и еда, и устроился за соседним столиком, напротив человека в гипсе. На Марка он не обратил внимания.

– Здорово досталось, – сказал он, широко улыбаясь. – Что случилось?

– Дорожное происшествие, – ответил пострадавший, страдальчески морщась. – Столкновение с грузовиком фирмы “Эксон”. Придурок ехал на красный свет.

Улыбка стала еще шире, кофе и еда позабыты.

– Когда это произошло?

– Три дня назад.

– Вы сказали, грузовик фирмы “Эксон”? – Человек встал и быстро перешел за столик пострадавшего, одновременно доставая что-то из кармана. Он взял стул и неожиданно оказался всего в паре дюймов от ног в гипсе.

– Да, – устало подтвердила жертва автокатастрофы.

– Меня зовут Джилл Тил. – Человек подал ему белую карточку. – Я адвокат, специализирующийся на автокатастрофах, особенно тех, в которых виноваты большегрузные машины. – Тил проговорил все это очень быстро, как будто подцепил крупную рыбу и должен действовать без промедления, иначе она уйдет. – Это мой конек. Дела с большими грузовиками. Восемнадцатиколесные. Самосвалы. Цистерны. Вы только скажите, я тут как тут. – Он протянул руку через стол. – Я – Джилл Тил.

Пострадавшему повезло, что его правая рука осталась целой, так что он без особого, правда, энтузиазма протянул ее через стол этому дельцу, не теряющему ни минуты.

– Джо Фэррис.

Джилл энергично потряс руку и подготовился к решительному броску.

– Что тут у вас – обе ноги сломаны, сотрясение мозга, несколько открытых ран?

– И сломанная ключица.

– Великолепно. Значит, речь идет о полной потере трудоспособности. Чем вы занимаетесь? – спросил Джилл, задумчиво потирая подбородок. Карточка лежала на столе, Джо ее не трогал. На Марка оба не обращали внимания.

– Крановщик.

– Член профсоюза?

– Да.

– Так! И грузовик ехал на красный свет. Сомнений в том, кто виноват, нет?

Джо нахмурился и снова задвигался, и даже Марку было ясно, что ему уже надоел Джилл со своей навязчивостью. Он отрицательно покачал головой.

Джилл сделал торопливые пометки на бумажной салфетке, улыбнулся Джо и возвестил:

– Я берусь добиться для вас шестисот тысяч долларов. Себе я беру треть, так что вам достанется четыреста тысяч. Как минимум. Четыреста тысяч, разумеется, без налогов. Мы завтра же возбудим дело.

По выражению лица Джо было видно, что он все это уже проходил. Джилл замер, гордый собой, уверенный, с полуоткрытым ртом.

– Я говорил с другими адвокатами, – заявил Джо.

– Я добьюсь для вас большего, чем кто-то другой. Я этим зарабатываю себе на жизнь – делами, связанными с грузовиками. Я и раньше привлекал “Эксон” к ответственности, знаю там всех юристов и служащих лично, в они меня ужасно боятся, потому что я сразу беру их за горло. Джо, это настоящая война, а лучше меня в городе никого нет. Я умею играть в их грязные игры. Только что провел дело с грузовиком почти на полмиллиона. Как только мой клиент меня нанял, они швырнули ему деньги. Я не хвастаюсь, Джо, я действительно лучший в городе для таких дел.

– Утром мне позвонил адвокат и сказал, что может получить для меня миллион.

– Он врет. Как его звали? Макфей? Снодграсс? Я их всех знаю. Они от меня все время получают пинки, да и вообще я сказал, что шестьсот тысяч – это минимум. Может быть, и гораздо больше. Черт, Джо, да если мы доведем это дело до суда, кто знает, сколько жюри присяжных нам присудит! Я каждый день в суде, и всем даю сто очков вперед. Шестьсот тысяч – минимум. Вы уже наняли кого-нибудь? Подписали контракт?