Эрин Келли - Он сказал / Она сказала Страница 14

– А что, если я оставлю вам свой номер? Мы будем где-нибудь неподалеку.

Вертикальная морщинка между бровей Кэрол обозначилась резче.

– Наверное, так можно. Давайте уточню у адвоката.

Она вошла в дверь комнаты для свидетелей.

– По-моему, стоит заглянуть хотя бы поздороваться, – заметила я.

– Ты что, не слышала, что она сказала? Это запрещено. Подумают, что вы о чем-то сговорились. А вдруг все дело из-за этого развалят?

Он был прав, как всегда.

Рядом какая-то расфуфыренная блондинка щебетала в телефон-раскладушку.

– Да, сегодня с утра изнасилование, – сообщила она таким обыденным тоном, будто говорила о приеме у стоматолога.

Наверняка журналистка.

– Навскидку из истории можно кое-что выжать. Обвиняемый – почти школьник, весь из себя такой сладенький. Папаша – большая шишка, финансовый воротила. Окончил Гордонстоун в том же году, что и принц Чарлз. Нет, связь они не поддерживают. Жаль, конечно, а то бы мы такое раздули… Слушай, давай перезвоню после заседания. Посмотрим, получится из этого что-нибудь сляпать. Лучше бы, конечно, дело выгорело, а то я на двойное убийство в Ливерпуль не поехала.

Журналистка понизила голос, потому что вышла Кэрол Кент.

– Мистер Полглейз не против. Только телефон не отключайте и следите, чтобы была связь.

– Спасибо. – Кит поднялся.

Голос из динамиков, судя по выговору, явно принадлежал уроженцу Корнуэлла, так же как принадлежали этой местности рудники и пироги:

– Дело по обвинению Балкомба слушается в зале заседаний номер один.

– Отключаюсь, – сказала журналистка, – потом поговорим.

Она нажала отбой и прошла в двойную дверь вслед за Балкомбами. За ней двинулась еще одна газетчица со стрижкой боб и бейджиком «Пресса» на ленточке вокруг шеи.

Через пару секунд зал опустел, остались только мы, парочка охранников и маленькая синяя бабочка, порхающая у плюща. Охранник, который видел нас раньше, пригляделся и нахмурился.

– Пойдем отсюда.

– С чего ты вдруг передумала?

– Ты хотел уйти или нет?

– Ладно, успокойся!

Раньше мы никогда не разговаривали в таком духе.

Городской центр оказался до обидного крошечным. За час мы исходили его вдоль и поперек: зашли в собор, книжный магазин и галерею. Музей мы решили приберечь на случай дождя. На обед в пабе у подножия холма подали печеный картофель, утопленные в майонезе креветки и полпинты местного эля под названием «Сточные воды», на вкус оказавшегося приятней, чем сулило название.

– Хотелось бы мне знать, что там происходит, – проговорила я, задумчиво посыпая еду перцем.

– Не выйдет. В этом вся суть свидетельских показаний – рассказать все, как было, независимо от версии обвинителя.

Я отодвинула тарелку.

– Не могу есть, нервы. Вдруг наших показаний не хватит, чтобы его посадили?

– Слушай, ты так говоришь, будто все держится на тебе. Я же объяснял: там целая команда, они несколько месяцев работали над делом. Интересно, что показала экспертиза.

Все это мы уже проходили. Я попыталась отстоять свою точку зрения.

– Да при чем тут экспертиза? Что она может показать? Тут весь вопрос в том, кому они поверят.

Кит покачал головой:

– Слова ничего не стоят. Вот ты всегда говоришь, что я слишком категоричен, у меня либо черное, либо белое.

Так и есть. Я кивнула.

– Но если мы хотим убедить всех в своей правоте, что у нас еще есть, кроме слов? Какие доказательства мы можем предоставить?

– То есть?

– Когда-то в шестом классе мы разыгрывали суд, – помолчав, ответил Кит, – я был свидетелем. А дело шло о контрабанде наркотиков. Я чуть в штаны не наложил от страха, хотя это была всего лишь постановка.

– Ну надо же!

Мы все еще слушали новые истории друг о друге, затаив дыхание, – как много я еще о тебе не знаю.

– Спорим, Мак был подсудимым!

Лицо Кита чуть дернулось, но он все же рассмеялся.

– Вообще-то он был судьей.

– Какой кошмар!

– Наш учитель обладал чувством юмора, – признал Кит. – Я это к тому, что у меня есть кое-какой опыт. Когда выходишь говорить – сразу успокаиваешься. Волноваться незачем, просто идешь и рассказываешь, что видела. И все.

Я знала, что он прав, но все равно волновалась. На фоне отсутствия аппетита почему-то разыгралась жажда. Если бы мы не ждали телефонного звонка, я бы пинты три осушила.

В стекло застучали крупные капли.

– Значит, в музей? – спросила я.

Но музей оказался закрыт на перерыв. Мы вернулись в паб и сыграли партию за неровным бильярдным столом. (Понятное дело, я выиграла: хотя Кит играл со мной месяцами, он все еще пытался просчитать траекторию шара. Я воспринимала игру как спорт, а он пытался применить физику, при этом сохранял невыносимо серьезное лицо и подолгу размышлял над следующим ударом, склонившись над кием.)

Играть закончили, когда стало невозможно притворяться, будто мы не замечаем тоскливых взглядов, которые бросали на сукно местные подростки.

– Три часа, – сказала я. – Она, наверное, до сих пор в этой клетушке для свидетелей.

– Если бы мы им понадобились, нам бы позвонили. Пойдем в отель.

И мы отдали кии.

– Нам теперь весь вечер в отеле сидеть? – пробурчала я, натягивая пальто.

Кит улыбнулся.

– Да ладно, не так уж все плохо.

Даже полпинты эля сделали свое дело на голодный желудок. Я лежала, не вовлекаясь в процесс, издавая привычные стоны, пока Кит трудился сверху. Ему понадобилось в два раза больше времени, зато потом он уснул в считаные секунды. Я знала, он проснется не раньше чем через час.

Дождь перестал, мокрые крыши Труро блестели на солнце.

На часах было четверть пятого. Пришло решение, и я натянула одежду, не дав себе времени передумать. Здание на вершине холма будто притягивало к себе магнитом.

Глава 12

ЛОРА

8 мая 2000-го

Через пять минут я, тяжело дыша, примчалась к зданию суда. Теперь я уже знала, как действовать, утреннего столпотворения не было, и я в считаные секунды прошла охрану и купила кофе, чтобы чем-то занять руки. Однако не успела сделать и глотка, как двери зала заседаний распахнулись, и в холле опять стало людно.

Первыми вышли Балкомбы и окружили Джейми, который выскользнул из боковой двери – наверное, сидел на скамье подсудимых. Женщина с лошадиным лицом, которую я видела раньше, и впрямь оказалась адвокатом – на ней были мантия и парик. Она обращалась не к Джейми, а к его отцу. Эхо разносило их голоса еще долго после того, как они скрылись из виду. Из двойной двери вышел усталый мужчина в коричневом костюме. У него в руках была невзрачная папка с красными завязками. Он почти бежал, пытаясь скрыться от кого-то. За ним по пятам следовала Кэрол Кент. За ней – наконец – шла Бесс. Я инстинктивно вжалась в белую колонну и выглянула из укрытия. Бесс выглядела стянутой по швам – буйная грива волос закручена в пучок, соблазнительное тело скрыто под костюмом, но при нашей первой встрече она не могла выдавить ни звука, теперь же она кричала.

– Вы что, издеваетесь? Он серьезно?

– Я же не сказал, что это запрещено, – произнес адвокат. – Я сказал, что мы не советуем.

К ним подошли багроволицый мужчина и женщина с красными глазами. У него были темные волосы, как у Бесс, а у нее такая же пышная фигура. Значит, родители. Приземистая мать, безвкусно одетый отец. По сравнению с Балкомбами они смотрелись как бедные родственники, эдакие фермеры из села.

– Что случилось, солнышко? – спросил отец.

– Меня допросили и теперь хотят отправить домой.

Родители обернулись к Кэрол Кент.

– В их словах есть резон, Бесс, – мягко сказала она. – По закону ты имеешь право остаться в зале, но присяжным это не понравится. В подобных случаях, знаешь ли, когда на кону твое слово против его… Тебя могут счесть мстительной.

– А я и хочу отомстить! Я бы ему член отрезала! – Бесс издала злой громкий смешок.

Отец смутился. Адвокат и Кэрол одновременно шикнули, а мать попыталась обнять Бесс. Та отбросила ее руку, резко выдохнула и продолжила уже тише:

– Мне только что пришлось все заново пережить, а он сидел там и моргал, как олененок. Да чтоб с ним самим такое сделали!..

– Я понимаю, – сказал адвокат. – Прости, я не подумал. Мне и самому гадко это советовать. Если хочешь все видеть и слышать, я не стану отговаривать. Только предупреждаю: у нас больше шансов выиграть дело, если тебя не будет. У присяжных своя логика.

– А почему вы раньше не сказали?

Кэрол повернулась и что-то произнесла, я не разобрала.

– Думали, меня это собьет? – Бесс будто утратила весь свой запал. – Что ж, может, вы и правы…

Она умолкла на полуслове и пошла прочь, держась неестественно прямо. Глядя девушке в спину, я поняла: лишь гордость не позволила ей разрыдаться. Родители поспешили за дочкой, подхватив с двух сторон, и исчезли в лабиринте коридоров.

– Черт, получился обратный эффект, – сказала адвокату Кэрол Кент. – Ну ничего, я все улажу.