Николай Станишевский - Цветы к сентябрю Страница 14

— Что-то не так? — подозрительно спросила она.

— Нет, — я в задумчивости потёрла виски. — Все нормально. Просто мне показалось… мне на минуту показалось…

Я сделала глубокий вздох.

— Что? — лицо Полли приблизилось почти вплотную. — Что вам показалось?

— Мне показалось, я вспомнила, какого цвета у меня была машина! — скороговоркой выпалила я и тут же осеклась. В висках, что я усиленно тёрла, тёплым прибоем прибрежных волн пульсировала мысль: «А что, если мне это действительно померещилось?»

Так уж устроена человеческая натура, что ей свойственно во всём сомневаться. Порой даже в том, что она знает наверняка.

— Продолжайте, — мягко предложила Полли. — Что вы ещё вспомнили?

Но я упорно молчала, прикусив язык. Скверная и не вовремя пришедшая мысль острой занозой засела в воспалённом сознании, полностью перекрыв выход словам и чувствам.

— Не хотите… — в глазах женщины промелькнуло разочарование. — Хорошо, не буду настаивать. Вам сейчас лучше не переутомляться. Думаю, недалёк тот день, когда вы вспомните всё остальное и сознательно нам расскажете.

Я с облегчением откинулась на подушки. Больше всего на свете я сейчас действительно не хотела перенапрягаться. Внезапно подумалось, что очерёдность воспоминаний заложена во мне строгой, запланированной последовательностью. И если я начну предпринимать что-то сама, то эта система может дать сбой, и все старания вылетят в трубу. А вспомнить и осознать было необходимо очень многое.

— Время принимать таблетки! — Полли назидательно подняла кверху указательный палец.

— Может быть, обойдёмся без них? — спросила я, ослепительно улыбаясь.

— Вдруг они тормозят мои воспоминания?

— К сожалению, я не могу нарушать предписание врача, — голос сиделки приобрёл сухой, казённый оттенок. — Когда вам действительно станет лучше, он сам исключит их из рациона.

Врача!

Эти люди в белых халатах называются врачами! Какое простое и короткое слово! И как это раньше я постоянно умудрялась его забывать?

Сердито бормоча что-то под нос, Полли подала мне пригоршню разноцветных пилюль и маленький стаканчик-дозатор с дистиллированной водой. Я послушно положила таблетки в рот и тут же, в результате ловкого движения, они оказались под языком.

— Ну вот, так-то лучше, — примирительно произнесла женщина. — Будете отдыхать?

Я опять улыбнулась и ничего не сказала, а только утвердительно кивнула головой.

— Ну что ж, — Полли вздохнула. — Тогда не буду мешать.

Она тяжело поднялась с табурета и грузной, шаркающей походкой подошла к дверям. Взявшись за дверную ручку, она неожиданно обернулась и подозрительно на меня посмотрела.

— Завтрак через два часа. Если вдруг уснёте, вас будить?

Я снова ничего не ответила, а только опустила глаза.

— Хорошо, — её губы сложились в тонкую узкую складочку.

Полли тихо вышла и плотно прикрыла дверь. Щёлкнул дверной замок. А я поспешно выплюнула в ладонь уже начавшие растворяться таблетки.

В первый раз за всё время пребывания здесь.

16 августа

Сегодня мне приснился странный сон. Всю ночь я преследовала какого-то человека.

Мужчину.

Было весьма досадно, что он постоянно от меня убегал. Правда, периодически останавливался и ждал, не поворачивая головы. А когда я была уже рядом, он резко срывался с места, словно вспоминал нечто важное и должен был немедленно куда-то успеть.

И так повторялось несколько раз.

Кроме того, было обидно, что я никак не могла увидеть его лицо. Казалось, это произойдёт сейчас — всякий раз я находилась настолько близко, что стоило только протянуть руку, схватить его за плечо и развернуть к себе…

Но… моя протянутая рука постоянно встречала пустоту. Там, где только что стоял этот человек, его уже не было! И моему взгляду опять представлялась широкая спина, подрагивающие на бегу плечи и большая голова с темными, начинающими седеть волосами.

В конце концов, мне это здорово надоело, я чуть не разревелась и остановилась, сжав кулаки от злости. Мужчина тоже остановился, только на этот раз до него было довольно далеко. И в первый раз повернулся ко мне лицом.

Но… разглядеть его мне, опять, было не суждено. Какая-то острая внутренняя боль заставила меня закрыть глаза. Словно мозг заранее дал команду, предупреждая, что может произойти нечто неприятное. Яркая вспышка или что-то в этом роде, такое, что может полностью и навсегда испортить зрение. И я смежила веки так, что глазные яблоки отдались щемящей, пронзительной болью. А когда открыла глаза, мужчина уже исчез.

Теперь передо мной раскинулся совершенно другой пейзаж. Серая, мрачная равнина с несколькими пологими холмами походила на плохо вымытое чайное блюдце, а кривые деревья у подножия холмов напоминали останки челюсти доисторического ящера. Мой слух уловил шум бурлящих, сердитых волн, значит, где-то неподалёку находилось море. Посмотрев направо, я увидела небольшой двухэтажный Дом, который ютился на самом обрыве. Не знаю почему, но я твёрдо поняла, что мне надо идти именно туда. И в следующий момент ноги сами понесли меня к этому строению.

Шагая по жухлой, выжженной солнцем траве, я почувствовала на спине чей-то взгляд. Обернувшись, я внимательно осмотрелась. Никого позади не было, но смириться с мыслью, что мне это показалось, я не могла, слишком явно я чувствовала чужое, присутствие. Что, если кто-то прятался за деревьями? Я стояла и пристально рассматривала их тонкие, изогнутые временем и непогодой стволы. Никакого движения, ни единого намёка на кого-то постороннего. Всё тихо, безмятежно и безбрежно, как сама равнина.

Значит, показалось.

Незнакомый голос в моей голове позвал меня в Дом. Я развернулась и уже сделала несколько шагов в сторону особняка, как новая и неожиданная мысль вспыхнула так ослепительно, что отдалась нестерпимой болью в затылке. Я поняла, что ощущала на спине… свой взгляд…

Как такое могло произойти? Каким образом я могу сама на себя смотреть?

Я ещё раз обернулась. По-прежнему всё тихо и пустынно. Только ветер заунывно напевает мелодию уходящего лета. Да ещё серые тучи в небе вторят ему расплывчатым фоном второго голоса.

Неужели у меня началось раздвоение личности?

Я машинально потёрла виски. Головная боль начала отходить на задний план, и я почувствовала, как способность мыслить и анализировать возвращается вновь.

Итак, что мы имеем? Мы имеем на себе свой собственный взгляд.

Полный абсурд.

Такого не бывает. Значит, там всё-таки кто-то есть? Но я долго наблюдала и никого не заметила. Может мне всё это только кажется? Невозможно, чтобы я ещё раз очутилась здесь, только немного позже и смогла наблюдать за своей собственной спиной, находившейся на этом месте несколько секунд назад…. Разве может время так расслоиться?

«Иди в Дом», — прошелестело в ушах.

Я тяжело вздохнула, повернулась и покорно поплелась в указанном направлении.

«Этого не может быть, — твердила я себе. — Никакого расслоения не существует. Человек не может одновременно находиться в двух временных точках…».

В тёмном окне Дома, который уже был рядом, что-то мелькнуло. Я вздрогнула и внимательно пригляделась. Ничего, только один пустой и бесконечно тёмный провал окна, словно рот сказочного великана, распахнувшийся в безмолвном крике. Черт побери, этой ночью мне кажется слишком многое!

Обдумывая происходящее, я поднялась по ступенькам, как запрограммированная, толкнула входную дверь и осторожно шагнула внутрь.

В холле оказалось не так темно, как я предполагала. Серый, призрачно-мерцающий свет растекался ровной полиэтиленовой паутиной по стенам и полу, окрашивая их в такие же унылые тона.

«Зачем я сюда пришла? — неожиданно испугалась я. — Я здесь совершенно одна! А если кто-нибудь появится в этом мраке? Я даже не успею убежать… Да, собственно говоря, и бежать-то некуда…».

В дальнем углу коридора что-то шевельнулось. Распахнулась ещё одна дверь, вероятно, ведущая в следующую комнату, и в этом прямоугольном, более светлом проёме возник мужской силуэт. Это был тот же человек, и он опять от меня уходил! Не оборачиваясь, он перешагнул порог и скрылся в глубине зала. Я, как ненормальная, бросилась вслед, убеждая себя, что если его догоню, то получу ответы на все беспокоящие меня вопросы. Я влетела в комнату, но мужчина уже переступал порог следующей. В два прыжка я оказалась возле дверного косяка, но он уже открывал третью дверь. И так повторялось бесчисленное множество раз. Стоило мне достичь входной двери той или иной комнаты, как он уже оказывался у выхода из неё.

«Какой ужасный, дурацкий дом, — скрипнув зубами от злости, подумала я. — Бесконечное количество комнат, и все они соединяются между собой! Но все равно где-то должен быть конец».