Мерлин Маркелл - Никта Страница 14

– Вы так спокойно говорите обо всем этом, – смогла наконец сказать Катрин. Статуя удалилась через ту же дверь, в которую вошла.

– А что вы посоветуете мне делать? Рыдать, срывать с себя наручники, биться головой о стол? Как это поможет ситуации? Я смогу изменить ее только в том случае, если Мари даст показания в мою пользу.

– Я думаю, что вам просто все равно, – сказала Катрин, поднимаясь на ноги. – Монстры же собираются убить не вас, а каких-то женщин. И наплевать, что одна из них – ваша жена. Вам важно только то, даст ли она показания. Думаю, если она все-таки не станет вас оправдывать, мир не слишком пострадает.

– Разбежалась, – процедил Оникс. – Я скульптор, я могу сделать этот мир прекраснее. Я создаю новое. А что могут сделать для мира копирайтерша и гадалка из вшивого салона?

– Могут не быть куском дерьма, – дружелюбно и нараспев произнесла Катрин, и вышла прочь из комнаты.

Руки Оникса сжались в кулаки, а кровь застучала в висках. Как жаль, что он не смог объяснить этой недалекой девке, в чем разница между творцом и потребителем творения. Но ничего, она еще приползет к нему, умоляя о помощи, когда монстры доберутся до нее.

– Не убивайте ее, – сказал он в пустоту. – Но, я буду не против, если вы ее помучаете.

– Что ты несешь? – спросил полицейский, конвоировавший его в камеру. Вопрос остался риторическим.

Пока Оникс мило беседовал с Катрин, камера изменилась. Теперь она выглядела раза в два больше и в длину, и в ширину, у стен появились странные приспособления, похожие на инструменты для пыток. Да и сам полицейский, до того, как скрыться за решетчатой дверью, преобразился в осла в рясе.

В камере сидели монстры, кружком на корточках.

– Привет, старые знакомцы, – сказал он им. Монстры нецензурно обругали вошедшего и вернулись к игре в карты. – У меня для вас кое-что есть… Маленький подарок от месье Оникса для каждого из вас. А может, вам сегодня повезет, и рождественский приз обойдет вас стороной. Это уж как месье решит.

Монстры принялись обсуждать, стоит ли проучить психа, или лучше не связываться. Оникс сел в углу в гордом одиночестве, и монстры постепенно потеряли к нему интерес. С потолка начала капать кровь, никто, кроме Оникса, ее не видел. Вскоре этой крови натекли целые лужи, еще через четверть часа весь пол был в крови, и вскоре ее набежало по щиколотку. Скульптор понял, что его дар не разделился надвое во время передачи его девке из салона, он лишь временно ослаб, а теперь снова работает в полную силу.

Монстры продолжали играть в карты. Из стен вылезли младенцы, сморщенные и синие. Оникс никогда не понимал матерей, прижимавших к себе новорожденных детей и к тому же умиляющихся. По его мнению, младенцы походили на пришельцев из кино, только пришельцы были куда симпатичнее. Младенцы звали какого-то Тедди и беспорядочно ползали, как слепые котята, натыкаясь то друг на друга, то на стены и скамьи. Когда один из них наткнулся на ногу монстра в середине комнаты, тот машинально хлопнул по лодыжке, будто убивая севшего на него комара.

– Они кричали, Тедди? Они кричали? – громко спросил Оникс. Монстры повернулись в его сторону, один из них привстал.

– Кто? – прохрипел он.

– Дети. Младенцы.

– Я тебе сейчас покажу младенцев, псих!

Оникс отключился от первого же удара.

Катрин

Незнакомая девушка прильнула к стеклу в автобусе и сказала по-русски:

– Вот и он, город мечты!

– Да какой город мечты, – подала голос Катрин. – Большая помойка.

– Каждый видит только то, что хочет видеть. Если мусор в голове, то езжай хоть на Гавайский пляж, хоть на Луну, всюду будет помойка, – откликнулась незнакомка и опять уставилась в окно.

Катрин разозлилась, но вскоре мысли о последнем разговоре с Ониксом отвлекли ее. Она надеялась, что статуи – или кто там начал за ней охоту – слышали их ругань и взаимные оскорбления. Если ее план удался, чудовища больше не считают ее близким скульптору человеком, а значит, им придется выбрать для мести другую цель.

Сонливость и мерное укачивание смежили Катрин веки.

– Думаешь, я про тебя забыла? – на соседнем ряду снова сидела ее сестра, на этот раз явившаяся в обычной уличной одежде.

– Это ты забыла, что уроки пора учить, – вдруг выпалила Катрин. – Не мешай сестре, она, в отличие от тебя, делом занята.

Сестра обиженно надула губы и вышла на следующей остановке. Катрин боялась радоваться, что нашла средство против своего кошмара, боялась погрязнуть в ложной надежде. Вскоре она заснула, на этот раз глубоким нормальным сном, но выспаться ей не дали. Кто-то разбудил ее на конечной станции, и до больницы пришлось добираться еще одним автобусом.

Никакого паука над городом она так и не разглядела.

Больница, в которую доставили Мари, оказалась на противоположном конце города. Катрин узнала адрес в том же полицейском участке, представившись ее адвокатом. В самой больнице она назвалась уже кузиной Мари Блен, опасаясь, что в палату пускают только родственников. Сначала Катрин хотела назваться сестрой, но предположила, что ее акцент может вызвать лишние вопросы.

Больница была как в американских фильмах – чистая, просторная, с вежливыми докторами. «В такой больнице и болезнь – отпуск», – подумала Катрин. Она боялась, что Мари все еще будет без сознания, но нет, она бодрствовала и тянула бульон через трубочку. Катрин села на стул рядом с кроватью, поздоровалась и представилась.

– Как вы себя чувствуете?

На словах Мари чувствовала себя хорошо, и это шло вразрез с тем, что Катрин видела в реальности.

– Мари, вы расскажете мне, что произошло сегодня утром?

– Я уже говорила вашим, я ничего не помню, – прохрипела пациентка. Судя по голосу, у Мари были повреждены связки. На шее явственно виднелся след от удавки. «Бедная женщина», – подумала Катрин.

– Я не из полиции.

– Вы – работник больницы?

«Что же ей ответить?» – озадачилась Катрин. – «Если назовусь подругой ее мужа, чего доброго, сочтет любовницей и вообще замкнется».

– Не знаю, как сказать это по-французски, – ляпнула Катрин с жутким русским акцентом, радуясь про себя, что ей удалось выкрутиться. – Но я друг.

– Журналист? – подсказала Мари.

«О, это отличная версия! Кем же, как сказал этот тип, она работает?»

– Нет, пока что я копирайтер. Но я мечтаю пробиться в журналисты, – поведала Катрин со всей возможной искренностью.

– Здорово, я тоже копирайтер, – Мари улыбнулась. – Но как же я могу вам помочь?

– Мне нужно написать статью о женщинах, жертвах насилия. Разумеется, без упоминания реальных имен. Хочу узнать информацию из первых рук. Эта статья откроет мне дорогу к нормальной работе в газете или журнале… Помогите мне написать ее, Мари! – взмолилась Катрин.

«Помогите мне понять, стоит ли дальше обращаться к вашему мужу!»

– Тяжело же вам будет написать статью, если вы забываете такое простое слово, как «журналист», – заметила Мари.

– Я работаю на российское издание. Феминистки в России хотят перенять опыт французских женщин.

– Тогда я не удивляюсь, как вы меня нашли. Русская шпионка.

– В России не шпионы, а разведчики. Шучу!

– Без разницы. Все равно, Катрин, я ничем не могу помочь. Все как в тумане. Помню только, как ложилась спать.

– Что вы обычно делаете, когда просыпаетесь?

– Варю кофе. Иду за комп… Катрин, у вас нет с собой ноутбука или планшета?

– Смартфон подойдет?

– Да, давайте.

Мари тут же принялась набирать по памяти какой-то адрес в браузере. Катрин вытянула шею, чтобы разглядеть, что у той на экранчике. Какие-то мыльно-пастельные тона… Надо купить очки.

– О боже, мне надо это срочно удалить, – и пациентка начала залогиниваться. Катрин вырвала у нее из рук смартфон.

– Я отправлю одно сообщение, Мари! Это срочно! Минутку, я вам его сейчас отдам.

Катрин сняла со страницы скриншот и отдала Мари мобильник.

– Неужели это не могло подождать? – произнесла та, наконец, удалив свое злополучное сообщение в дневнике.

– Не могло, это по работе… Вы что-то вспомнили?

– Маленькое недоразумение. Я была на эмоциях и написала в блоге полную чушь. Блог – это что-то вроде дневника в интернете…

– Я знаю, что такое блог, – сказала Катрин.

В палату вошла голая старуха с кошмарными шрамами на теле, будто ее только что препарировали. Самозваная журналистка уставилась на нее, соображая, видение это или что-то настоящее.

– Где доктор Канторович? Я им очень недовольна, – проскрипела старуха. Катрин молчала, надеясь, что та сообразит, что нет тут никакого доктора, и уйдет сама. Но старуха принялась бродить по палате, заглянула в шкаф, подошла к окну.

– Вы сейчас очень напомнили мне мужа, – сказала Мари. – Такой же взгляд. Интересно, чем он сейчас занят… наверное, создает свой главный шедевр.