Фредерик Молэ - Седьмая жертва Страница 14

В узком коридоре, ведущем к кабинету Нико, раздалось гулкое эхо шагов. На пороге возник Кривен.

— Убийство совершено среди белого дня — и ни одного свидетеля! — с горечью произнес он.

— Время убийства многое может нам сказать об убийце, — вмешалась Доминик Крейс. — В частности, чтобы никто ничего не заподозрил, он может действовать только во второй половине дня. Работа ему это позволяет.

— Если таковая у него есть, — заметил Нико.

— Мы имеем дело с человеком умным, который безукоризненно организует свои злодеяния. Это скорее тип социопата. В принципе, подобные люди делают блестящую профессиональную карьеру. Если он полностью интегрируется, может симулировать эмоции, на которые на самом деле совершенно не способен. По недавним исследованиям, его IQ приближается к ста десяти. Как я вам уже говорила, мы имеем дело с манипулятором, обладающим высоким мнением о себе. Никогда никаких угрызений совести.

— «Семь дней, семь женщин»… Это послание не дает мне покоя, — проговорил Нико. — Можно вычислить начало и конец содеянного. Значит, серийный убийца не зависит от времени, от того, что его неожиданно могут застать. У психопата через все его преступные действия проступает постоянный и настоятельный поиск удовольствия. Он не может вырваться из своего мира.

— Одно другому не мешает, — ответила психолог. — Социопат может наметить себе что-то конкретное, выполнить это и продолжать исполнять свои злодеяния иначе и в другом месте. Кроме того, и вам это известно, серийный убийца подсознательно хочет, чтобы его схватили, и охотно оставляет знаки, чтобы помочь правильному ходу следствия. И наконец, он настоятельно ищет признания, мечтает о нем. Он хочет известности, это важная составляющая его психологического портрета. Возможно, эти семь дней — первая часть некой игры.

— Хммм…

— Это не все, — продолжала Доминик Крейс. — Я считаю, что послание имеет прямую библейскую коннотацию.

— Этого еще не хватало! — не выдержал Кривен. — Библейская коннотация!

— Бытие, глава первая, — уточнила молодая женщина, — Мир был создан за шесть дней, а на седьмой Бог отдыхал. Мне слышится в этой фразе определенный цинизм. Как будто этот тип бросает вызов Богу, а через него и нам всем. По-моему, это парижанин, который живет и работает в столице. Ему от двадцати пяти до сорока лет, он точно представитель белой расы. Любопытно, что серийные убийцы, за редким исключением, всегда белые и склонны действовать внутри своего этноса. Выбирает свои жертвы наш убийца не случайно, что только может подтвердить правило. Больше мне нечего добавить на данный момент.

— Очень хорошо, отправляйтесь спать, — подвел итог Нико. — Завтра встреча утром.

Крейс и Кривен одновременно взглянули на часы. Шел четвертый час утра.

— Слышали? — скомандовал Нико. — Вы отдыхаете, принимаете душ и возвращаетесь как ни в чем не бывало. После восьми утра спуску не дам. Если убийца будет продолжать заявленное, то днем нас ожидает третий труп. Может быть, это для вас последний шанс выспаться до конца недели!

— А ты? — спросил Давид Кривен.

— Я отдаю приказы и не обязан им следовать! Я жду звонка от профессора Вилар. Да и Терон в научно-исследовательском отделе, откуда он должен передать мне информацию. А теперь чтоб духу вашего тут не было!

Нико не пришлось долго ждать: Армель Вилар, верная своей репутации, времени даром не теряла. Она позвонила ему по прямому номеру.

— Как всегда, на месте? — услышал он голос Армель. — В то время, как общественность уверена, что полиция живет-поживает и в ус не дует!

Нико расплылся в улыбке. Армель никогда не изменяло чувство юмора, да и энергии ей было не занимать.

— Я просто чокнулась от этой работы, но похвастаться в общем-то нечем, — сообщила Армель. — Этот мерзавец прекрасно знает наши методы работы. Волосы я передала доктору Тому Робену из научно-технического отдела. Вытащила из постели, и все для тебя. Он лучший молекулярный биолог, которого я знаю.

Это был удар: все знали пристрастие Нико к научно-исследовательскому центру в Нанте. Армель также считала эту навязчивую идею комиссара полным идиотизмом и теперь старалась мягко сообщить ему, что сделала все по своему усмотрению.

— Дай ему двадцать четыре часа, и он выдаст тебе всю информацию, которую только можно выжать, — добавила она. — Но лучшую новость я приберегла тебе на десерт. Хлоэ Барт была беременна!

— Не может быть!

— Ты слышал, что я сказала. Один месяц. В точности как Мари-Элен Жори…

— Думаешь, здесь может быть какая-нибудь связь?

— Я не мисс Марпл! Коп у нас ты. Тем не менее мне кажется это странным, ты не находишь? Это могло бы означать, что наш подопечный получил доступ к конфиденциальным медицинским данным о жертвах, и могло бы сузить разброс поисков. Но мы не можем утверждать…

— Этот тип, судя по всему, ненавидит молодых хорошеньких брюнеток, наслаждающихся определенным социальным успехом, и… беременных. Представь себе, сколько женщин подходят под это описание во всем Париже!

— Ну, Нико, не вешай нос. Ты у нас лучший. Если кто-то и может ухватить этого гада, то только ты.

И она повесила трубку.

Без четверти четыре утра. Комиссар Жан-Мари Рост возник в кабинете у Нико, проработав всю ночь над обеспечением связи между группами Кривена и Терона. Чувство долга у Роста было прекрасно развито, как и у всех, работавших на набережной Орфевр.

— Я только что соединил Терона с доктором Томом Робеном из научно-исследовательского отдела, — проговорил глава подразделения. — Но начну с веревок… Ты сидишь? Робен сообщает, что это так называемые «любовные узлы», или восьмерки.

— Любовные — что? Узлы? Это еще что такое?

— Это два конца, соединенные один с другим с одной стороны, их переплетают, а потом снова привязывают с другой стороны. Получается нечто вроде скользящего узла. Если тянуть сверху, узел не поддается, но если проделать это в противоположном направлении, концы легко разъединяются. Часто используется моряками. Техника хорошо освоена убийцей, но известна немногим. Доктор Робен, когда говорил о ней, употребил слово «романтический».

— Странное понимание романтизма!

— И я так думаю. Далее: человек, вяжущий эти узлы, левша. Вывод сделан на основании изучения направлений движения, необходимых при выполнении подобных узлов. В обоих преступлениях употреблена одна и та же веревка. Соответственно у нас есть доказательство, что убийца один и тот же. Образцы совпадают: химия, цвет, физические характеристики. Что касается послания, написанного кровью на зеркале в ванной, то отчет еще не готов. Группа крови и резус-фактор совпадают с кровью жертвы. Доктор Робен попытался с помощью специальной методики выявить отпечатки пальцев в крови: образец замачивается в растворе, пять минут ждем, потом опрыскиваем водой, и готово. Только вот отпечатков никаких!

— Жаль, конечно, но хорошо, что попробовали!

— Еще бы. Робен попробовал провести идентификацию ДНК. Предварительные результаты будут через двадцать четыре часа. Но не надо иллюзий: убийца использовал кровь жертвы и был очень осторожен. Кроме того, одежду подвергли специальному прочесыванию, но следов никаких. И наконец, профессор Вилар передала волоски, обнаруженные на лезвии кинжала, Робену. Анализ ДНК делается. Результаты также через двадцать четыре часа.

— Это все?

— Что значит — все? Звони Тому Робену, доктору биологических наук, биохимику, молекулярному биологу, генетику, специалисту по так называемым форанзическим наукам…

— Каким наукам?

— Форанзическим… Он специалист по сбору, сохранению и оценке улик. Ну что, съел?

— М-да… Мы знаем, что преступник левша, специалист по морским узлам, по «любовным узлам» в частности, он полностью социально интегрирован, у него проблемы с образом матери и он специализируется на молодых брюнетках.

— Моя жена — блондинка, — не удержался Рост. — Я могу спать спокойно.

Он хотел пошутить, но за этими словами скрывалась правда, и Нико не знал, как ему реагировать.

— Она ждет нашего первого ребенка… — Слова Жан-Мари Роста прозвучали почти как извинение.

8. Фантазмы…

Первым амбициозную программу борьбы с преступностью предложил Людовику XIV Кольбер, он же создал и должность лейтенанта полиции. Сама же полиция обосновалась на набережной Орфевр в 1792 году, во время революции. Однако нынешний адрес — набережная Орфевр, 36, — относится к более позднему периоду, к 1891 году, когда бригада сыскной полиции заняла здесь третий этаж. Со времен Видока, ставшего начальником полиции в 1811 году, до «Тигров» Клемансо веком позже каких только знаменитых дел и удивительных расследований здесь ни видела набережная Орфевр, каких только легендарных преступников и сыщиков не видели эти стены! И весь этот эпос мог родиться только благодаря интуиции и рвению преданных людей. Нико чувствовал себя продолжателем традиций. Испытывал чувство подлинной ответственности по отношению к своим предшественникам. И, выходя из зданий уголовной полиции, он с уважением задерживался у бюста Альфонса Бертильона, который был назначен начальником службы уголовной полиции в конце XIX века и стал отцом антропометрических измерений и собирательного портрета преступника.