Елена Чалова - Открывающий двери Страница 14

— Китайский язык? — предположил какой-то острослов.

— Смешно! Но мы назовем это словом, которое веками использовалось для кодированной системы команд. И слово это — заклинание.

— То есть вы верите в магию? — Ромиль, как и профессор Райтвелл нашел глазами того, кто задал вопрос. Мелодичный голосок, как оказалось, принадлежал миловидной девушке. Розовая, словно нежнейший перламутр, кожа, усыпанная бледными звездочками веснушек. Глаза цвета лесных орешков: светло-карие с зеленоватым оттенком. Человек обычный просто сказал бы, что девушка мила, даже красива. Но Ромиль взглядом художника видел больше. Он разглядел черты, которые свидетельствовали о породе и традициях. Она будет хороша и в сорок, и в пятьдесят. А затем превратится в женщину, к которой окружающие инстинктивно обращаются «миледи».

— Кто вы, young lady? — спросил профессор.

— Меня зовут Патрисия Хансфорд, — нежные щеки вспыхнули румянцем, словно ее кожу иголочками кололи любопытные взгляды окружающих.

— Что ж, мисс Хансфорд, не стану отрицать очевидного. — Райтвелл не отказал себе в удовольствии выдержать очередную эффектную паузу. — Да, я верю в магию! И в демонов тоже. Давайте немного отвлечемся от всех услышанных сегодня культурологических и исторических данных и попробуем суммировать, что же именно общего имеют демоны и духи всех времен и народов. Итак, это некие энергетические сущности, которые… — его вопросительный взгляд обежал аудиторию.

— Портят людям жизнь…

— Могут вселяться в тела людей!

— Ведут борьбу с добром.

— А вот тут я бы с вами поспорил! — воскликнул Райтвелл. — Направленность на зло, или на то, что люди воспринимают как зло — да. Но насчет борьбы я далеко не так уверен. Мне представляется, что только люди колеблются меж светом и тьмой, ища выгод или чего-то иного.

— Но как же примеры одержимости? — подал голос тощий паренек. Его темные волосы падали на плечи, подчеркивая сутулость. Однако он ни за что не согласился бы постричься — волосы хоть как-то закрывали оттопыренные уши.

— Это прекрасный вопрос, и он требует подробного разбора. Но, — Райтвелл демонстративно взглянул на часы. — У нас ровно две минуты до звонка и потому разговор об одержимости и экзорцизме мы оставим на следующий раз. В качестве домашнего задания будьте добры подумать и привести мне конкретные примеры исторически подтвержденных случаев, когда демон упорно боролся с добром. Господа студенты! Исторически подтвержденный случай — это ссылка на раздел хроники в газете, книгу, которая не является художественной литературой или рассказ вашей бабушки, если старушка еще помнит, как вас зовут. И прошу учитывать, что пересказ романа «Узы крови» или других подобных шедевров приниматься не будет!

Студенты расходились шумно. Они гремели столами и скамьями, шелестели тетрадками, болтали и производили массу других звуков; от шуршащих до шлепающих и гремящих, если на сумках и рюкзаках оказывалось достаточно всякой металлической фурнитуры или брелоков.

Увидев профессора воочию, послушав его лекцию, более похожую на спектакль, Ромиль уверился, что не ошибся, приехав сюда, в университетский городок Вейксфилд штата Массачусетс. Наконец-то он нашел человека, который разбирается в демонах! Возможно, профессор Райтвелл объяснит наконец что именно произошло и, главное — почему! Надежда на долгожданные ответы рождала в душе нетерпение, словно зуд или боль скреблись там острыми коготками… И прежний Ромиль подошел бы к профессору сразу. Да что там, сын барона и не пошел бы на лекцию, не стал бы сидеть за исписанным скучным английским матом столом в душноватой аудитории среди обычных студентов. Прежний Ромиль встречался с людьми только в дорогих ресторанах, в доме отца или в крайнем случае в пахнущем кожей салоне дорогой машины…

Однако с тех пор утекло не только много воды, но и много крови… А потому Ромиль научился ждать. И обнаружил, что ожидание дает возможность разглядеть многое, кое-что обдумать и запомнить детали.

И он ждал, глядя, как слушатели толпой покидают аудиторию. Профессор тоже никуда не спешил. Он сел за преподавательский стол, ответил на несколько вопросов особо фанатичных учеников, потом принялся что-то писать в блокноте. Наконец дверь хлопнула, Райтвелл поднял голову и оглядел аудиторию. По губам его скользнула удовлетворенная улыбка. На скамьях остались двое: прелестная девушка с рыжевато-каштановыми волосами по имени Патрисия и молодой человек несколько восточной наружности, чей пристальный взгляд профессор ощущал на протяжении всей лекции.

— Что ж, друзья, — сказал он бодро. — Как я понимаю, вы набиваетесь на частную беседу. Я здесь и у меня есть десять минут. Кто первый?

Ромиль помедлил секунду-другую, но девица взглянула на него с милой улыбкой и попросила:

— Позвольте мне поговорить с профессором первой.

Ромилю спешить было некуда, девушка ему понравилась, а потому он встал и направился к двери.

— Я подожду, — сказал он, и профессор кивнул одобрительно.

Разговор Патрисии с профессором занял не слишком много времени; Ромиль не успел устать от ожидания, как дверь распахнулась, и девушка взглянула на него рассеянно, все еще думая о чем-то своем. Увидев ее ближе, чем в аудитории, Ромиль испытал завистливое восхищение, которое чувствует художник при виде шедевра, созданного другим мастером.

Патрисия была хороша и удивительно гармонична: изящное тело, пышные волосы, красивые движения. В ее зрачках плясали золотистые крапинки, а кожа напомнила Ромилю лепестки цветов: их нежность, и свежесть, и жизнь. Она бегло, вежливо улыбнулась молодому человеку, кивнула и поспешила по своим делам. А он стоял и пялился ей вслед, мучительно пытаясь запомнить разворот плеч и как волосы подрагивают в такт легким шагам, поднимается тонкая рука, пальцы захватывают упругий локон и, чуть закрутив, заправляют его за ухо.

Ромиль очнулся, только когда Патрисия скрылась за поворотом коридора. Переведя дыхание, он толкнул дверь и вошел в аудиторию, где профессор уже собирал бумаги.

— А, дождались-таки? Что ж, всякое терпение должно быть так или иначе вознаграждено. Слушаю вас, — Райтвелл присел на край стола.

Ромиль заколебался. Если он сядет, то неизбежно окажется смотрящим на профессора снизу вверх. Он предпочел, чтобы их лица были на одном уровне и остался стоять.

— Я прочел вашу книгу, профессор, и она произвела на меня большое впечатление, — начал он. — Я понял, что вы не только историк, но и ученый, который пытается применить древние знания на практике. Я хотел бы рассказать вам свою историю, профессор, и просить вас помочь мне разобраться в том, что именно со мной случилось и почему.

— А что с вами случилось? — с любопытством спросил профессор.

— Вы сказали, у вас мало времени…

— Да, но хоть намекните!

— Я… мне кажется, я встретился с демоном. Ну, то есть не просто встретился. Скорее это было столкновение, конфликт, который изуродовал меня. И я …

— А в чем именно заключается уродство? — быстро спросил Райтвелл.

Вместо ответа Ромиль поднял и уронил неживую руку.

— И вы считаете, что теперь он пребывает в вашем теле? — продолжал допытываться профессор, и Ромиль понял, что он, видимо, принимает странного молодого человека за сумасшедшего.

— Нет, — решительно сказал он. — Я не одержимый и не псих. И я не верил в демонов, пока… пока не отверг все остальные причины случившегося. Если вы сможете вернуть меня на реалистичную точку зрения и объясните случившееся со мной рационально, я буду счастлив. Наверное, я как раз и надеюсь, что демоны тут не при чем.

— Что ж, — Райтвелл помедлил, внимательно разглядывая молодого человека. Горькие складки у рта… Черные как смоль волосы крупными кольцами. Не слишком высок, но хорошо сложен. Одежда дорогая. Браслет и часы просто очень дорогие — если не подделка, конечно. Кто он, интересно? Араб? — Откуда вы?

— Я приехал из России. Приехал лечить руку. Пока не очень помогает…

— Так вы русский?

— Если вы про национальность — то я цыган.

— О! — профессор оживился. — А на каком вы факультете?

— Я не являюсь студентом этого университета. Прочел вашу книгу и решил попросить вас о частной консультации. Само собой, я понимаю, что время специалиста стоит дорого, и я готов…

— Давайте пока не будем об этом! — Райтвелл отмахнулся, словно деньги были чем-то неважным, малозначащим. — Признаюсь, вы меня заинтриговали, и я хотел бы поговорить с вами в спокойной обстановке. Вы согласитесь прийти ко мне домой? Надеюсь, вы не собираетесь уезжать сегодня же?

— Нет. Я располагаю своим временем. Когда мы можем встретиться?

— Так, — Райтвелл выхватил из кармана i-pod, и принялся листать электронную записную книжку. — Лекция, потом семинар, потом уже назначено… Давайте завтра в пять? Устроит?