Сабина Тислер - Обитель зла Страница 15

Сейчас его жена Пиа и дочери Джина и Мария сидели в кухне, но пахло там не жареным чесноком и луком, не тушеной vitello [11] и вареной рыбой, а дымом, потому что Джина курила одну сигарету за другой и пепельница была уже набита окурками до отказа.

Он поставил корзину посередине кухонного стола, но белые грибы, которые он купил у уличного продавца в Ливане, остались без внимания. Даже если бы у каждого гриба на шляпке была табличка с ценой, его женщинам это не бросилось бы в глаза.

– Ты уже слышал? – выдохнула Пиа.

– Что? – спросил Марчелло, и сердце у него забилось так, что готово было выскочить из груди, потому что он сразу понял, что так взволновало женщин.

– Сара Симонетти мертва, – сказала Пиа. – Какой-то сумасшедший перерезал ей горло в доме в лесу. Алессио нашел ее. Представляешь?

Марчелло упал на стул, который стоял к нему поближе.

– Нет, – выдохнул он, – этого не может быть.

Что это произойдет так скоро, что ее так быстро найдут – об этом он даже не подумал.

Джине и Марии было соответственно двадцать и двадцать два года. Две прекрасные молодые женщины, которые притягивали к себе взгляды, когда заходили в бар на Пьяцца. У них был только один недостаток: их голоса были пронзительными и острыми, как терки.

– Всю жизнь я была спокойна и довольна, я чувствовала себя в полной безопасности, но сейчас я боюсь, – заявила Джина. – Это невыносимо – знать, что где-то рядом бродит сумасшедший.

– У него на примете была Сара, до тебя ему нет дела, – заявила Пиа.

– Откуда тебе знать? – возмутилась Мария.

– Убийца, в конце концов, не случайно встретил ее в лесу, а проник в дом, чтобы убить ее. Именно ее, Сару Симонетти. И никого другого.

– Когда это случилось? – прошептал Марчелло.

– Наверное, сегодня ночью. Мы знаем об этом только от Джульетты, а она узнала от своей подруги Терезы из Монтефиеры. – Пиа встала. – Переоденься, – сказала она. – Мы поедем к Романо, чтобы выразить соболезнование.

«Я этого не выдержу, – подумал Марчелло, – я не смогу».

В этот момент ему стало ясно, что он сделал очень большую ошибку, которую уже невозможно исправить. Ему нужно было сразу пойти в полицию, тогда он был бы просто человеком, который нашел труп, и ничего бы не произошло. А сейчас у него была тайна, которая повисла на нем тяжким бременем, словно невозвращенный долг. Нечистая совесть владела каждой его мыслью. Ему нет покоя и никогда больше не будет, потому что если обнаружится, что до Алессио в доме побывал он, то у него будут проблемы. Он никогда не сможет объяснить жене, почему ничего не сказал ей, почему не сообщил в полицию. Он обманул ее доверие. Во всяком случае, она воспримет это именно так. И будет предполагать больше, чем было на самом деле, и не поверит ни одному его объяснению. Из-за идиотизма он поставил под угрозу свой брак! Теперь в деревне будут неделями говорить о нем и высказывать разные предположения. И даже имидж порядочного человека он сегодня утром легкомысленно поставил под угрозу. Не говоря уже о проблемах с полицией. Полицейские возьмут его под подозрение, потому что его поведение необъяснимо. Ни один человек, и уж тем более ни один полицейский, не поймет, почему он нашел труп и промолчал. Собственно, было только одно объяснение: он молчал не потому, что нашел Сару, а потому что это он убил ее.

Марчелло бросило в пот. Он встал, подошел к кухонному шкафу и проглотил две таблетки от боли в сердце.

– Что случилось, папа? – спросила Мария. – У тебя проблемы с сердцем из-за того, что убили синьору Симонетти?

Марчелло кивнул.

Пиа пришла в недоумение и призадумалась. Потом она встала, подошла к Марчелло, который стоял к ним спиной, взяла его за плечи и повернула к себе, так что он вынужден был посмотреть ей в лицо.

– Что с тобой, Марчелло? Ты хотел что-то сказать?

Марчелло покачал головой, но на душе у него было скверно. В какой-то момент он подумал, что можно еще исправить ситуацию, если подробно и детально все рассказать и признать свою глупость. Может быть, жена поверит ему и даст какой-нибудь совет. Вместе было бы легче молчать перед полицией. Было еще не слишком поздно. Он мог еще сделать Пиу своей сообщницей и уменьшить тяжесть, свалившуюся на его плечи… Но Марчелло ничего не сказал. У него не хватало мужества, и он приходил в отчаяние от собственной трусости, потому что чувствовал, что не в состоянии бороться с водоворотом, который неотвратимо затягивал его в пучину.

– А ну-ка оставьте нас на минуточку вдвоем, – сказала Пиа дочерям, и обе молча вышли из кухни, хотя им очень хотелось узнать, что же творится с отцом. – Ты что-то скрываешь от меня, Марчелло? Есть что-то, связанное с этой синьорой, чего я не знаю?

Марчелло снова покачал головой.

– С каких это пор у нас появились тайны друг от друга?

– Ничего, действительно ничего. У меня нет тайн от тебя, Пиа. Просто я чувствую себя сегодня не очень хорошо. Еще с утра в лесу у меня кружилась голова. Мне, похоже, нужно прилечь.

Он оставил жену в кухне и пошел в спальню, чтобы лечь в постель. Обстановка в кухне была невыносимой. Но сейчас все закончилось. Возврата назад уже не было. Он упустил свой шанс. Он совершенно точно знал, что Пиа ему не поверила. Она была чрезвычайно чувствительна к его настроению. Он никогда не умел врать, а обмануть Пиу вообще было крайне тяжело. Ему придется действовать в одиночку и стараться, чтобы по его виду никто ничего не заметил. Оставалось только надеяться, что он, возможно, излишне беспокоится – все-таки существовала возможность, что никогда не всплывет то, что произошло сегодня утром.

Раздеваясь и укладываясь в постель, он пытался убедить себя в этом. Он не совершал никакого преступления, он ни в чем не виноват, он не убивал Сару, почему же ему, собственно, так волноваться? Конечно, это все из-за той истории, что произошла два года назад и которую он уже успешно вытеснил из памяти. Теперь она во всех деталях стояла у него перед глазами, и было ясно, что именно по этой причине он сегодня ударился в бегство. Он больше не хотел, чтобы что-то связывало его с Сарой. И чтобы это ни в коем случае не выяснилось в столь щекотливой ситуации, а именно – при обнаружении ее трупа.

Был теплый майский вечер две тысячи второго года. Пиа уже давно была дома, а Марчелло еще оставался в бюро, когда зазвонил телефон.

– Это Сара Симонетти, – сказала синьора мягким голосом. – Извините, что беспокою, но не могли бы вы приехать в мой дом? Ремонт закончен пару дней назад. Я хотела бы застраховать дом, но будет мало толку, если я приду к вам, потому что вы не будете знать, о чем мы говорим. В конце концов, вы сами должны это увидеть.

– Да, – сказал Марчелло, – в принципе, это, конечно, возможно. Вам удобно завтра около трех или послезавтра в десять утра?

– Ни то ни другое, – уверенно сказала Сара. – Я в это время не могу. Я только изредка бываю в лесу и очень волнуюсь, что дом не застрахован. Если вас это интересует, вы должны приехать немедленно.

– Немедленно? – спросил он, не веря своим ушам – Но уже почти девять!

– Немедленно, – повторила Сара. – Мне и вправду ужасно жаль…

– О'кей, приеду, – решительно ответил Марчелло, хотя ему стало как-то не по себе. – Вы можете объяснить, как найти ваш дом?

– Конечно. – Ее голос снова был теплым и нежным, как раньше. – У вас джип? – Марчелло только кивнул. – Хорошо. Вы доедете до Солаты, проедете через село и дальше в направлении Нусенны. Прямо перед кладбищем дорога возле небольшого пруда поворачивает влево, она там довольно ухабистая. Приблизительно через двести метров влево уходит широкая дорога. Но вы должны ехать не по ней, а по узкой дороге, которая ответвляется от широкой снова влево. Если вы будете внимательны, то заметите ее. По этой узкой лесной дороге вы проедете приблизительно километр. Вблизи того места, где дорога делает поворот направо, вы оставите машину и пойдете пешком по правой дороге в гору. Вам придется идти по дороге, которая довольно сильно заросла. Я надеюсь, что у вас достаточно крепкая обувь, потому что в это время года в лесу много змей. Через пятьсот метров вы должны увидеть крышу моего дома. – Она сделала паузу и глубоко вздохнула. – Приезжайте. Я жду вас. И возьмите с собой карманный фонарик, иначе вы не найдете дорогу обратно. – И она положила трубку.

Марчелло позвонил Пие и сказал, что должен поработать подольше и что не хочет есть. Когда он закончит, то зайдет еще выпить вина в баре на Пьяцца, где геометр хотел поговорить с ним по поводу страховки второй машины своей жены. Пиа не должна ждать его, потому что это будет довольно поздно. Она же знает геометра, тот не ограничится одним бокалом вина.

Марчелло пытался говорить обыденным тоном, но увидел, что карандаш в руке дрожит.

Пиа сказала пару раз «Va bene» [12], и голос ее звучал вполне спокойно. Марчелло надеялся, что она не заметила его неуверенность.