Александра Сашнева - Тайные знаки Страница 15

Марго ухмыльнулась.

— Да?! — Лео внимательно посмотрел на нее и снова протянул фляжку. — На! Выпей еще!

Марго пригубила фляжку и, сделав вид, что выпила, вернула ее обратно.

— А знаешь, Лео, мне почему-то кажется, что я видела где-то этого полицейского. Того, который сфотографировал ведьму. Только не пойму — где и когда…

Налетел ветер и каштан, под которым они сидели наклонился и застучал ветками.

— Может быть, у метро? — сказал Лео. — Этот парень часто стоит на нашей станции. Я тоже вспомнил его сразу.

— Да?! — Марго покачала головой. — Но я не ходила к метро. Все эти дни я торчала дома. Да ладно. Возможно, он похож на актера кино. Или старается быть похожим.

Марго начала болтать ногой и вскоре в песке под лавкой образовалась вмятина. Бонни нашла палку и гордо носила ее по двору. За забором на детской площадке галдели арабчата.

— Скоро в Париже будут жить одни арабы, — сказал Лео. — Они плодятся, как тараканы.

— А откуда они тут берутся, Лео? Ведь они не могут пересечь границу нелегально.

— А черт их знает. Ясно одно. Там где появляется два араба, появляется целый выводок. Хорошо, что они пока маленькие и не могут перелезть забор. Ты видела, что они устроили на площадке?

— Нет. А что?

— Они исписали ее какими-то ужасными ругательствами. Удивительно. Они плохо говорят, но ругательства знают очень хорошо. Я был недавно в одном доме в новом районе. Они все засрали. Там всюду кучи дерьма, вонь, по подъездам ползают огромные черные тараканы…

— Хочешь, Лео, еще одну наколку для заметки, только если тебе понравится, дай мне немного денег вперед. Ну все равно сколько. Хоть на стакан пива.

— Говори.

— В общем, идея такая. Тараканы питаются психической энергией людей, поэтому разводятся там, где нищета и безумие. Каково?

— Ну… Стакана пива эта идея, пожалуй, стоит, — сказал Лео и протянут Коше купюру. — Идет. А с чего ты взяла?

— Спасибо! — сказала Марго, забрав деньги. — Не знаю. У меня бывают в голове мысли, история которых мне неведома, будто кто-то их думал до меня. Иногда я так узнавала ответ на задачи, когда училась в школе. А знаешь, Лео, что еще?

— Ну…

— А ведь несправедливо, если всех судить по одному закону. Люди-то разные… Вот бывают добрые люди. Они всем бабки налево-направо, да? А знаешь, почему? Никакие они не добрые. Просто они знают, что наколотят еще — и не жалко. А если человек без особых талантов и живет еле-еле, то как он будет щедрым? Он и на себя-то заработать с трудом.

— Это где ты видела таких людей, чтобы бабки налево-направо?! — удивился Лео. — Может, у вас в России?! Здесь такого не бывает. Французы жадные. Но это и правильно. Кто свой сантим не ценит, тот и чужой просрет. А вы русские — чокнутые. Вы все истину ищите! А надо просто жить…

— Наверно, — кивнула Марго. — Но ты не представляешь, какая в России тоска. У нас лето иногда такое, как у вас зима. А деревьев таких вообще нет. Блин! Тут как в Крыму! Я тут просто как в раю себя чувствую. А там… И если еще не искать Истину, а что там вообще тогда делать? Убить кого-нибудь? Или себя? Или нажраться так, чтобы потом три дня мучаться, а когда бодун пройдет, обрадоваться, что он прошел.

Кошу передернуло.

— Ну а кто вам, русским, виноват?! — удивился Лео. — У нас своих проблем тоже хватает…

— Виноват? Я тоже думала, что мы сами мудаки. А когда сюда приехала — поняла всю правду. Вот прикинь Лео, ты бы девять месяцев в году работал бы только на отопление? А?

— Ну это так, — согласился муж Ау и протянул Коше фляжку. — На! Выпей. Хотя вы все равно — дикие! Деревенщина. Не обижайся — это правда. Почти такие же дикие, как турки или арабы.

Марго снова сделала вид, что выпила.

— Ты, наверное, прав. И мне следовало бы защищать нас, но мы и сами про себя так думаем. Мне кажется, все русские только и мечтают, как бы украсть столько денег, чтобы свинтить оттуда навсегда. Украсть, потому что заработать невозможно… Жить у нас в России никто не хочет. Вот что. Ладно! Извини, Лео! Что-то меня пробило! У вас так не принято. Но я уже несколько дней молчала… Пробило поболтать. Дефицит общения.

— Да ничего. Поболтай. Я тебя за этим и позвал!

Подошла Бонни и ткнула палкой в колени Коши, приглашая поиграть. Марго выдернула палку из пасти овчарки и швырнула подальше. Обе собаки вприпрыжку поскакали вслед.

— А еще вот что, — сказала Марго, щурясь на ветерке. — Мог бы быть такой преступник, который убивает из сострадания?

— Эвтаназия, что ли? — спросил Лео.

— Нет, — поморщилась Марго.

— А как?

— А так. — Марго патетически взмахнула рукой. — Эстет! Вот я вижу иногда красивую девушку и думаю: «Боже! Она же станет страшной, как черт, через пару лет!» Ну и прохожу мимо себе, а вот кто-то не пройдет. И вот идет некий придурок, видит красивую девушку и решает ее спасти. От старости. Потому что ему так непереносимо больно, от того, что ее красота завянет, что он подкарауливает и убивает ее. Чтобы красота не испортилась. Роман тут не напишешь — все уже собственно и рассказано, а вот заметку в «пипл»…

— А труп? — заинтересовался Лео.

— Труп?… — Марго задумалась. — А труп бальзамирует. И в подвале у него коллекция мумий. И он ходит туда любоваться… Фу! Не слушай меня.

— Почему же? — Лео поднял брови. — Сюжет достойный Голливуда. И моей газеты. Если главный не зарубит, я попробую протолкнуть. Твои двадцать процентов у тебя в кармане! Выпьешь еще?

— Ладно… — Марго поднялась с лавки, осторожно переступила велосипед. — Пойду. Может встречу маньяка, тогда спрошу у него — зачем он это делает.

— Приятных впечатлений, — улыбнулся Лео. — А вот и Аурелия.

Марго оглянулась. В калитку действительно входила Ау. Собаки понеслись к ней навстречу.

— Привет! — сказала жена Лео, подойдя к скамейке. — Что делаете? Лео. Ты опять пьешь свой дурацкий коньяк.

— Да! Пью мой дурацкий коньяк! А тебе-то что?

— Ну вы посмотрите на него! Марго! — она повернулась к Коше. — Можешь себе представить? Этот придурок нажрался две недели назад и привел в дом какого-то бомжа. Я прихожу в дом, а дом пахнет, как конюшня!

— Ну перестань, Аурелия, — возмутился Лео. — Эти несчастные тоже должны иметь возможность помыться!

— Да! Но он украл твои брюки! И… мои часы.

— Все равно они были старые! — отмахнулся Лео.

Марго наклонилась и хотела подобрать мяч, но Аурелия остановила ее.

— Не трогай, — поморщилась та. — Пусть он лежит, где лежит. Это память.

— Ну ладно… — Марго пожала плечами и сделала шаг в сторону калитки. — Пока.

— Уходишь? — оглянулась Аурелия.

— Да. 

Какой к черту «Палисадник»? Уроды!

Репеич позвонил Катьке и сказал адрес Юлика. Катька прикатила на Проспект Мира в какую-то непомерно-пятикомнатную квартиру, где уже бродили потерянные музыканты. Дверь Катьке открыл один из танцоров.

— Привет! — сказал он и добавил, дождавшись, когда Стрельцова разуется. — Там такие ужасные люди! На кухне. Они курят какое-то говно жуткое. Ты не можешь попросить их вывалиться на лестницу с этим говном. Мне так неудобно. Юлик просто в шоке. Как Репеич мог взять таких мудаков?

— Блин! — ругнулась Катька. — Нашли бы сами! Взяли бы девок! Они «Яву» не курят!

— Ой! Ладно! Не дури! — поморщился танцор. — Репеич набирал! Это еще Бамбук не разобрался. Он его на хрен выгонит. И Репеича тоже.

— А мне-то что? — удивилась Стрельцова. — Мне-то на Репеича с прибором…

— Ну, Стрельцова! Они весь аппартамент провоняли! Черт бы побрал этих однояйцевых! Ты — сильная женщина! Я верю, что ты сможешь! Ну?

— Блин! Вот достал!

Катька ради прокола прошла в кухню. Басист выглядел в цветочно-розовом интерьере, как кусок говна среди анютиных глазок. Из его рта струился желтый ядовитый дым «Явы».

— Привет! Чо за говно куришь?

— Чо-чо, хрен через башка! — просипел зашуганно басюк. — Чо там эти делают? Скоро? Я без Репеича боюсь туда идти!

Появился гитарист. Тряханул нечесанной гривой. Лабухи как-то поморщились друг другу, и ударили рука об руку. Из кармана басюка появилась мятая пачка.

— На. Покури! А то чо-т я себя как в говне чувствую…

— А ты и есть в говне. В шоколаде, гля!

— А повонючее вы не могли найти? — начала Стрельцова неловко.

— Да я б их, гля, вообще газом, если бы можно было, гля! — поджал тонкие губы гитарист и поискал глазами куда плюнуть. Гля! Даже плюнуть некуда! Ежкин потрох!

— Блин! А вам если не-заплевать-не-заблевать, то жить тошно!

— И ты за них что ли? Стрельцова! — простонал гитарист.

Басюк исподлобья шикнул глазами:

— Ты чо, против нормальных мужиков?

— Если нормальные, могли бы получше сигареты взять…