Сергей Гончаров - Наверху рушились города… Страница 16

– Возможно, ты и прав, – Пётр Валерьевич чуть смягчил тон, но его глаза блестели, как две звезды смерти. – Завтра вернутся Володя с Мариной, и мы устроим голосование…

– Великая сила демократии, когда один позволяет остальным что-нибудь решить, – буркнула Тамара.

– …может быть и действительно лучше перебраться в более подходящее место.

Но на следующий день ни Марина, ни Бандит не вернулись.

Утром, первым делом, Костик с Ромулом вытащили из дома тела, которые уже начали коченеть. Пётр Валерьевич приказал их сложить за забором, возле проезжей части.

– Позже закопаем, – сказал он.

Костик с Тамарой внимательно осмотрели немаленькую территорию дачи. Как раз за домиком садовника обнаружилась старая деревянная лестница, спрятавшаяся в плюще. Она была прислонена к забору и, судя по виду, о её существовании забыли ещё во времена Ельцина. Костик забрался по её трухлявым ступеням и заглянул на соседский участок. Почти всю территорию занимал теннисный корт. За ним расположился внушительных размеров бассейн, а чуть дальше стоял скромный четырёхэтажный дом, отделанный натуральным камнем. На большом крыльце лежало тело. Непонятно, труп или живой человек. На лужайке вылизывал лапу полосатый кот.

Костя поднялся ещё на несколько ступеней и увидел, что с противоположной стороны забора располагался детский городок с песочницей, двумя красно-жёлтыми машинками и различными качелями. А прямо под забором нашёлся домик, на крыше которого остались грязные следы.

В окне дома мелькнула тень. Костик всмотрелся. Колыхалась занавеска, да только рама закрыта, и ветер этого сделать не мог. Он спустился по лестнице и положил её на землю.

– В общем, – посмотрел на Тамару, терпеливо ожидавшую результаты разведки. – Гости у нас ещё точно будут.

– А может здесь гвоздей насыпать или стекла? – предложила она. – Отобьём охоту…

– Это не выход, – поджал Костя нижнюю губу. – Отсюда надо уезжать. Я не уверен, что это единственное место, через которое к нам пробирались.

Завтракали в тишине. После новостей, поведанных молодыми людьми, прелесть сада показалась ненастоящей, напускной.

– Теперь и мы заразимся, – Фёдорыч дожевал последний кусок и вытер рот краем скатерти.

– Не понял? – посмотрел на него Пётр Валерьевич.

– Ну, они же с нами, – кивнул на Костика с Томой. – Воздушно-капельный там и прочие дела…

Ануш звонко положила вилку на тарелку и приложила ладони к вискам. Её губы мелко-мелко задрожали. Лицо резко побелело. Все непроизвольно скрестили взгляды на ней.

– Сейчас пройдёт, – прошептала она.

Действительно вскоре к её щекам начала приливать кровь. Она помассировала височные кости по часовой стрелке.

– Думаю после ночного нападения уже не важно, сидят они за столом или в домике садовника, – Пётр Валерьевич перевёл взгляд на старика. – Если это заразно, то мы заразились.

Фёдорыч не ответил. С кряхтением поднялся из-за стола, взял тарелку и отправился её мыть.

– Теперь у каждого должен быть нож, – сказал бывший депутат. – У каждого! – повторил с такой интонацией, словно кто-то возражал. – В гостиной надо оборудовать пост и дежурство, чтобы…

– Тут в каждое из окон пролезет Годзилла, – хмыкнула Тамара. – Смысл от этого поста?

– Окна ты с Фёдорычем заколотишь, – Пётр Валерьевич посмотрел на Костика. – Прямо сейчас этим и займётесь. В гостиной будем дежурить по очереди. По три часа, например. Последовательно будет такая: сейчас заступает Ануш, затем Костя, после Тома. Ночная смена Ромула. Почти вся, а рано утром его сменит Фёдорыч.

Фельдшер хотела что-то сказать, да поперхнулась. Сильно закашлялась. Костя постучал ей по спине.

– Где мы доски-то здесь найдём?! – старик от удивления выпустил тарелку, и та звонко шмякнулась в мойку. Тонкая струйка воды попала на ободок и начала разбрызгиваться по округе.

– Сейчас пройдётесь по окрестным хозяйствам, – сказал бывший депутат. – Где-нибудь обязательно найдутся. Это ж в конце концов дома, а не квартиры. Кто-нибудь, что-нибудь строил. Баню там или скамейку… Кстати! – резко поднял вверх палец, отчего кожа на его шее неприятно содрогнулась. – Если не найдёте досок, то можно будет разобрать скамейки, как в нашем парке. Думаю, их здесь будет достаточно.

– Понятно, – привычно буркнул Фёдорыч.

– Здесь на углу стоит грузовик в столб врезавшийся, у него в кузове есть доски, – сказал Костя. – Только я не понимаю, зачем всё это если завтра мы отсюда уедем?

Бывший депутат посмотрел на него таким выразительным взглядом, словно Костик серьёзно спросил, для чего нужен писюн.

– Мы проведём голосование, на котором решим, надо ли нам отсюда уезжать, или лучше укрепиться здесь, – сказал Пётр Валерьевич. – Разницу вообще понимаешь? Предложенные тобой места не подходят по многим не очевидным для тебя причинам, поэтому пока будем придерживаться первоначального плана и занимать оборонительную позицию здесь.

Костик выслушал этот небольшой монолог и понял лишь то, что неважно, что именно он предложит. Бывшему чиновнику неприятен сам факт того, что кто-то нижестоящий смеет оспаривать его решения. Редактор нахмурился, сложившаяся ситуация нравилась ему всё меньше и меньше.

– Хорошо, – сказал он. – Может быть, я чего-то и не понимаю. Может быть здесь безопаснее, чем за высокими стенами монастыря или в Кремле. Но ответь мне, пожалуйста, а чем ты будешь заниматься сейчас, пока остальные будут работать? – посмотрел в глаза бывшего депутата.

Пётр Валерьевич, как и любой чиновник, сделал вид, что не заметил неприятного вопроса.

– Давайте, все за дело, – выбрался он из-за стола. – Нам нельзя допустить, чтобы чэпэ, произошедшее этой ночью, повторилось.

– Я задал вопрос, – повысил голос Костя. – Чем будешь заниматься ты, пока остальные будут работать?

В столовой повисла гнетущая тишина. Стало слышно, как в кухне под потолком жужжит муха.

Пётр Валерьевич долго не отвечал, буравил взглядом бывшего редактора. Наконец сквозь зубы процедил:

– Трупы закопаю.

Когда солнце чуть-чуть перевалило зенит, где-то неподалёку послышались крики. Низкие, утробные, но при этом с отчётливой женской интонацией. Они продолжались минут сорок.

Тамара, заменившая старика на посту в палате, вздрогнула. Она сразу догадалась, что поблизости роженица. Только вряд ли та захочет, чтобы ей помогали.

Фёдорыч с Костиком переглянулись. На вылазку старик вооружился газовым ключом номер три.

– Самый лучший агрегат, – покачал новенький инструмент с такой гордостью, словно сам придумал.

Костик собирался неохотно. Грызло чувство неправильности происходящего. Зачем идти, искать доски, если приедет Бандит с Мариной и уже завтра утром они могут сняться и уехать отсюда в другое, более безопасное место. А может быть даже сегодня. Когда поделился этими мыслями с Фёдорычем, тот глубокомысленно произнёс:

– Жираф большой, ему видней!

– Да при чём здесь виднее?! – не понял Костя. – Мы все в равных условиях! Все пытаемся выжить…

– Э-э нет, – Фёдорыч положил газовый ключ на плечо. – Пёс с лошадью никогда не были в равных условиях. Пойдём, – махнул он.

Над трупами кружились мухи. Появился едва различимый сладковато-приторный душок. Когда проходили мимо, Костя отвернулся в другую сторону.

Конец ознакомительного фрагмента.