Патриция Хайсмит - Те, кто уходят (litres) Страница 16

– Вы любите танцевать? – спросил Рей.

Она наклонила голову, улыбаясь:

– Вы очень странный. Все время меняете тему.

Они пошли в ночной клуб – десяток улиц, множество поворотов, целый темный лабиринт пути от «Граспо ди Уа». Девушка точно знала, куда идти, и Рей подивился, как хорошо она ориентируется. Без всякой путеводной нити она провела его по путанице улиц к открытой красной двери и дальше вниз по лестнице.

Рей заказал шампанское, потому что так ему казалось правильно. Небольшое помещение, в котором стояла полутьма, было заполнено лишь наполовину. Две или три танцующие девушки явно работали в клубе. Оркестр состоял из четырех человек.

– Я здесь была только раз, – доверительно сообщила Елизавета, когда они начали танцевать. – С офицером итальянского флота.

Обнимать девушку было приятно, но ему не понравились ее духи. И еще он чувствовал сильную усталость. Завтра он найдет Коулмана – сделает ему сюрприз. Он пока не знал как и где, но идея ему понравилась. А если Коулман уехал из Венеции, он его все равно отыщет.

Оркестр замолчал на несколько секунд, потом заиграл самбу. Рею расхотелось танцевать.

– Вы устали, – сказала Елизавета. – Давайте присядем. По-моему, вы еще не поправились.

Разговор под громкую музыку не получался. Шампанского Елизавета больше не хотела. Рей налил себе. Он посмотрел в сторону двери, от которой спускались ступени, и представил, что по ним идет Инес, а за ней Коулман. Инес уже должна знать. Вероятно, она пыталась дозвониться до него в «Сегузо», а там ей ответили: синьор Гаррет уже два дня как не появлялся. Девица из «Сегузо», несомненно, сказала это с тревогой в голосе. Тогда Инес спросила бы у Коулмана, а он ответил бы ей, что высадил Рея у Академии или на пристани Дзаттере, но Инес могла и не поверить ему. Да, между Инес и Коулманом, скорее всего, сейчас происходит бог знает что, и какова была бы реакция Инес? Как бы она поступила? Как бы поступил любой другой человек? Вот в чем вопрос, проблема, и, наверное, разные люди вели бы себя в такой ситуации по-разному.

– Что вас беспокоит? – спросила Елизавета.

Она улыбалась, повеселевшая от шампанского.

– Не знаю. Ничего.

Рей чувствовал себя слабым, пустым, мертвым или, по крайней мере, умирающим. В его ушах высоко звенели далекие колокольчики. Девушка что-то говорила ему, но он не слышал, смотрел в сторону, а ее безразличие к его состоянию вызывало у него чувство одиночества. Он стал дышать глубоко, один глубокий вдох за другим в этой пропитанной табачным дымом атмосфере. Девушка ничего не замечала. Наконец дурнота прошла.

Вскоре они вышли на улицу. Елизавета сказала, что до дома недалеко и по воде будет ничуть не быстрее. Тротуар у них под ногами был влажным. Девушка держала Рея под руку и без умолку рассказывала о том, как провела отпуск летом. Ездила в гости к родственникам в Тичино. У них коровы и большой дом. Они возили ее в Цюрих, который показался ей гораздо чище Венеции. Рей чувствовал тепло ее руки. Слабость прошла, но теперь он испытывал одиночество, потерянность – человек без цели, без лица. Он ничуть не удивился бы, если бы и в самом деле умер, если бы ему все это снилось. Или если бы в результате какого-то странного процесса (а такой процесс являлся допущением, на котором основывались почти все истории про призраков) он превратился в призрака, которого могли видеть всего лишь несколько человек вроде этой девушки, призрака, которого завтра не окажется в комнате синьоры Каллиуоли, который не оставит после себя даже незастеленной кровати, только странное воспоминание в умах тех немногих, кто видел его и кому не поверят другие, если они будут говорить, что видели его.

Однако темные каналы были более чем реальны, как и крыса, перебежавшая дорогу футах в двадцати перед ними. Она проскочила из дыры в стене дома в щель, образовавшуюся в каменном парапете вдоль канала, где на причальных канатах сонно покачивалась баржа со звуком, похожим на похрюкивание. Девушка увидела крысу, но прервала свой рассказ только на короткое «ой», а потом продолжила. Фонарь, закрепленный на углу дома так, чтобы освещать перекресток, терпеливо горел, дожидаясь тех, кому может понадобиться его свет.

– Как долго вы собираетесь пробыть здесь? – спросила Елизавета.

Рей увидел, что они уже дошли до ее улицы.

– Дня три-четыре.

– Спасибо вам за вечер, – сказала Елизавета у самой двери. Она быстро взглянула на свои часы, но Рей сомневался, что она что-то на них разглядела. – Думаю, одиннадцати еще нет. Мы просто молодцы.

Он с трудом понимал ее слова, но все же не хотел уходить от нее.

– Вас что-то тревожит, Филипо. Или вы просто очень устали?

Она перешла на шепот, словно не хотела беспокоить соседей.

– Не очень. Спокойной ночи, Елизавета. – Он на мгновение сжал ее левую руку в своей. Желания поцеловать ее или попытаться поцеловать у него не было, но он чувствовал, что любит ее. – Ключ у вас есть?

– Да, конечно.

Она тихонько отперла дверь, помахала ему на прощание и исчезла.

Рею открыла дверь старуха в черном, которую он прежде не видел. Он извинился за позднее возвращение, а она весело заверила его, что никогда не спит и он ее ничуть не побеспокоил. Рей тихо поднялся по лестнице. Никогда не спит? Значит, никогда не раздевается? Мать синьоры Каллиуоли? Рей посмотрел в лестничный пролет со своего этажа. Свет внизу уже погас, и он не услышал ни звука.

7

На следующее утро, в четверть восьмого, Рей пришел на Калле-Сан-Моизе – улочку, на которой находился отель «Бауэр-Грюнвальд». Он чувствовал: сейчас самое подходящее время, когда Коулман и Инес готовы отправиться по своим утренним делам – в магазин, осматривать достопримечательности или просто прогуляться по городу. Рей шел, чуть опустив голову, в напряжении, словно в любую секунду ждал пистолетного выстрела, пули в тело. Он остановился у дверей магазина по другую сторону от отеля и футах в тридцати от входа. Был воскресный день, и успели открыться всего несколько заведений. В течение двадцати минут ничего не происходило, если не считать двух десятков людей (включая и коридорных), которые вошли в отель или вышли из него. Рей не знал точно, чего он хочет и что собирается делать, но ему определенно хотелось встретить Коулмана или Инес, увидеть их реакцию. И когда они так и не появились, он представил себе, что они спорят у себя в номере, жив он или мертв, хотя и понимал, насколько это глупо с его стороны. Скорее всего, они еще завтракают или болтают ни о чем, пока Коулман бреется в ванной.

Рей прошагал немного по улице и нашел бар с телефоном. Поискал номер «Бауэр-Грюнвальда», набрал.

– Синьор Ко-ле-ман, per favore, – сказал Рей.

– Алло? – услышал он голос Инес. – Алло?

Рей не отвечал.

– Это Рей? Рей? Это вы… Эдвард, подойди сюда!

Рей повесил трубку.

Да, Инес была расстроена. Но Коулман расстроится еще больше. Коулман, если он знает, что Рей не вернулся в «Сегузо», – а Рей почти не сомневался, что Коулман знает, – считает, что Рей утонул. Поэтому Коулман решит, что безмолвный телефонный звонок, скорее всего, случайный – просто ошиблись на коммутаторе отеля. Или кого-то отключили. Но и у Коулмана возникнут определенные сомнения. И как бы Коулман ни убеждал Инес, телефонный звонок разбудит в ней опасения. Рей ли это звонил? А если нет, то где Рей? Скажет ли ей Коулман? Рей медленно прошел мимо отеля и слегка подпрыгнул, когда увидел Инес в черной шубе, выходящую из дверей. Он отступил в узкую улочку слева от него.

Инес резвым шагом прошла мимо него всего в каких-то двадцати футах.

Рей направился следом за ней, держась на небольшом расстоянии. Она свернула направо, на Калле-Валларессо, которая вела к бару «У Гарри» на углу и к пристани в самом конце. Рей чувствовал, что Инес собирается сесть на вапоретто. На пристани в ожидании стояли несколько человек. Рей прошел в правую часть пристани и встал спиной к ожидающим, лицом к воде. Инес не села на первый водный трамвайчик. Значит, собиралась ехать в другом направлении. Рею очень хотелось увидеть ее лицо, но он боялся, как бы его взгляд не привлек ее внимания. Он не успел отчетливо разглядеть ее, когда она вышла из отеля.

Подошел следующий вапоретто, и Инес села на него вместе с большинством пассажиров, ждавших на пристани. Рей вошел одним из последних и встал на корме. Они остановились у Санта-Мария делла Салюте по другую сторону канала. Инес осталась на борту. Рей видел ее сквозь кормовое окно – она сидела на скамье спиной к нему. На голове у нее была шляпка с желтым пером. Вапоретто тронулся.

– «Джильо»! – крикнул кондуктор.

Борт вапоретто коснулся пристани, и та затрещала.

Инес не шелохнулась.

– Следующая остановка – «Академия»! – прокричал кондуктор.

Они тихонько подошли к арке деревянного моста у Академии. Инес встала и направилась к дверям с левой стороны. Рей прошел вдоль левого борта, держась позади десятка пассажиров, собирающихся сойти на берег. На мостовой перед Академией изящных искусств Инес огляделась, словно не зная, куда идти дальше, потом остановила прохожего. Тот показал ей на широкую улицу, пересекающую остров.