Виктор Каннинг - Письма Скорпиона Страница 16

На другое утро Джордж взял напрокат катер. Еще полагалось нанять рулевого, потому Константайну стоило большого труда убедить владельца, что он, Джордж, прекрасно управится с катером и сам – пришлось даже внести крупный залог. Усадив Николя впереди, Константайн вывел катер с пристани и, держась как можно ближе к берегу, обогнул мыс Святого Петра, потом мыс Сен-Тропе и направился на юг, к мысу Камара. Справа по борту тянулся песчаный пляж Пампелон. Солнце золотило склоны хребта Мор. Утро выдалось тихое, вода была спокойная, словно ее полили маслом. Когда катер миновал мыс Камара, на котором возвышалась белая башня маяка, Николя принялась в бинокль осматривать побережье. За мысом оно искривлялось внутрь, и над морем метров на пятьдесят здесь возвышались поросшие соснами и кустарником горы. Катер проплыл еще метров шестьдесят, когда показалась вилла «Горные сосны». Ее трудно было не заметить. Она была построена в восьмидесяти метрах над морем, в уединенном месте; соседняя с нею вилла располагалась гораздо ближе к маяку. Сквозь сосны виднелась дорога и стоящий слева от здания белый автомобиль. Тропинка петляла от виллы к морю по склону. У светлого плоского валуна, где она заканчивалась, одиноко покоился вытащенный из воды ялик. Обитатели никаких признаков жизни не выказывали. Джордж сбросил газ, – катер почти остановился, – и взял у Николя бинокль.

– Возможно, на вилле рано не встают, – сказала она. Джордж внимательно осмотрел виллу. Да, они не ошиблись. Вот длинная терраса, вот лестница во внутренний дворик, поддерживающие крышу арки, взъерошенные ветви дикого винограда, яркие пятна герани и петунии. Джордж определил и марку автомобиля – «Мерседес». Он вернул бинокль Николя, прибавил обороты, и катер рванулся вдоль побережья, так что виллу быстро заслонили скалы.

Константайн и Николя проехали почти до следующего мыса. Не спеша возвращаясь, Джордж не спускал глаз с побережья. Сейчас он хотел, чтобы со стороны они с Николя казались заурядной парочкой отдыхающих на увеселительной прогулке. Зорко оглядывая крутые склоны, он как бы впитывал образ каждой расселины, понимая, что чем лучше картина запечатлеется в памяти, тем легче ему будет добраться до виллы даже в темноте.

– Что будем делать? – наконец спросила его Николя. Она раскурила две сигареты и бросила одну из них Джорджу. Он поймал ее в ладонь, не обжегшись.

– Возвращаться, – ответил он. – Не стоит привлекать внимание. А что предпринять, решим, когда осмотрим виллу с суши.

Через два часа они уже ехали в «Лянче»: за руль села Никол я, а Джордж расположился рядом с восемьдесят четвертым листом «мишленовской» автодорожной карты на коленях. После Сен-Тропе дорога покатила по равнине, простиравшейся за пляжем Пампелон, вдоль оливковых деревьев, полей, засеянных кукурузой и помидорами, а ближе к морю – вдоль зарослей бамбука. Николя и Джорджу повстречалась пара запряженных волами повозок, словно чудом перенесшихся из средневековья в современность. Однажды «Лянчу» обогнал грузовик, он взметнул облако пыли, и сидевший в кузове парень в джинсах показал Николя большой палец, зловредно ухмыльнувшись. Километра за два до Раматюэля «Лянча» повернула налево, на ответвление к маяку. Дорога пошла в гору, полотно ее обступили сосны, потом она круто запетляла, словно не желая подниматься, изо всех сил старалась избежать этого. На полпути к маяку, приближаясь к очередному повороту, Николя и Джордж услышали резкий гудок, и вдруг из-за скалы прямо на них выскочила белая машина. Николя взяла круто вправо, машина проскочила мимо, подняв тучу красной пыли. Это был тот самый «Мерседес». Джордж успел заметить за рулем молодого человека с медного цвета волосами, а рядом с ним – темноволосого мужчину с напряженным лицом, но разглядеть номер машины не хватило времени, Константайн различил лишь наклейку с буквами СН.

– Машина швейцарская, – пробормотал он.

– Лихач чертов, – буркнула Николя.

– Остановись как только сможешь, – с улыбкой сказал Джордж. – Поговорим. Не стоит подъезжать к вилле слишком близко.

«Лянча» съехала с дороги в прогал между соснами. Едва смолк шум мотора, как ее со всех сторон обступил стрекот цикад – громкий и несмолкающий. Джордж и Николя, выйдя из машины, отправились в гору пешком. Метров через сто они увидели открытые ворота с табличкой «Горные сосны». У дороги стояла еще одна табличка с надписью по-французски: «Частные владения. Вход воспрещен». Табличка, прибитая к сосне, предупреждала на том же языке: «Частная дорога», ниже по-английски было приписано: «Палатки не ставить».

– Те, кто здесь живет, должно быть, свято чтят частную собственность, – заметил Джордж.

– Ну и пусть, – откликнулась Николя. – Насколько я знаю, французы охотятся и ставят палатки там, где им вздумается. Итак, едем дальше и попробуем незаметно осмотреть виллу?

Джордж оглядел подвешенную между столбами ворот в нескольких сантиметрах над землей решетку, не позволявшую коровам, что паслись на склонах, заходить на территорию виллы, и сказал:

– Не удастся. Они все равно узнают, что мы здесь были. Взгляни. – Он указал на тонкий провод, протянутый под решеткой от одного невысокого столбика к другому. – Если машина наедет на решетку, та опустится, замкнется с проводом, а где-нибудь на вилле в этот момент зазвенит звонок. Так что обитатели выйдут посмотреть, кто приехал. Впрочем, ничего необычного я в этом не вижу. Все землевладельцы ревностно охраняют свою собственность.

– Тогда как быть?

– С расположением виллы мы познакомились. Это уже хорошо. Я предлагаю теперь посидеть где-нибудь за рюмочкой и хорошенько все обмозговать. Не стоит ошиваться здесь попусту.

Они вернулись к машине и отправились обратно в Раматюэль. Облюбовав кафе, фасад которого прятался в тени огромного вяза, Джордж и Николя за пивом и гренадинами попытались обдумать свое положение.

Письма шантажисты отправляли прямо из Сен-Тропе. А там у Джорджа и Николя была лишь одна зацепка – вилла, где когда-то Элзи останавливалась с мужем, неким Лонго. Вполне возможно, хозяева «Горных сосен» с тех пор поменялись. Вполне возможно, супруги Лонго сняли ее ненадолго, но если с виллой муж еще не расстался и по-прежнему бывает там и если к тому же он как-то связан со Скорпионом или сам является Скорпионом, тогда письма могли быть отпечатаны прямо на вилле. А значит, там надо поискать такие же, как у писем Скорпиона, бумагу и конверты, а также пишущую машинку со знакомым шрифтом. Прежде чем вступать в битву со Скорпионом, его надо опознать. И начать с того, что проникнуть на виллу, обыскать ее. И если окажется, что письма составляются именно здесь, это значительно их приблизит к Скорпиону.

– Выходит, ты решил проникнуть туда как вор? Джордж кивнул.

– В «Мерседесе» сидели двое, – размышлял он вслух. – Я разыщу место, откуда удобно наблюдать за виллой, и когда те двое уедут в следующий раз, проберусь туда.

– Но там может оказаться кто-нибудь еще!

– Конечно. Однако я улучу минуту, когда вилла будет пуста. Словом, придется запастись терпением. Ожидание может затянуться на несколько дней, но ночью на виллу я не пойду. Возможно, там на каждом шагу сигнализация.

– А что делать мне?

– Точно выполнять мои указания.

– Воображаешь себя начальником? – сразу обиделась Николя.

Джордж нахмурился и сказал:

– Давай начистоту. Пусть мы с тобой на юге Франции, в краю солнца и пляжей. Но именно здесь с поезда сбросили человека по имени Уилер. Именно отсюда четверым нашим знакомым посылают вымогательские письма. Скорпион миндальничать не привык. Посему и мы не станем с ним церемониться. – Он миролюбиво улыбнулся. – А ты мне нравишься – несмотря на то, что запираешься на ночь, и я вовсе не хочу, чтобы с тобой стряслась беда.

Глава 5

Прошел час после обеда, когда уехал «Мерседес»; она поработала еще минут десять, потом' прибрала на столе, заперев за собой дверь, прошла на кухню по коридору вдоль западной стены здания. Лодель оставил там все как обычно, в идеальном порядке. Несмотря на твердый характер, в нем было что-то от женщины. На кухне он чувствовал себя, пожалуй, счастливее, чем в любой другой комнате виллы. Готовя пищу, он, очевидно, мнил себя хозяином положения. «Когда-то, – подумала Мария, – я чуть не влюбилась в него, но потом чувство понемногу заглохло. И в этом Лодель не был виноват, мне просто не дано никого полюбить». Возможно, так получалось потому, что с каждым новым мужчиной желанное отступало все дальше.

Налив стакан холодного апельсинового сока, она поднялась к себе. Выложенную красной плиткой террасу за окном заливало солнце, а ветра не было совсем – бессильно обвисли даже фестончатые края навеса. Мария скинула платье и лифчик, набросила тонкий шелковый халат, постояла немного, потягивая сок и чувствуя, как тело овевает горячим воздухом, потом легла, каждой клеточкой ощущая сладостное погружение в сон и негу.