Мартин О'Брайен - Убийство по французски Страница 17

Жако просмотрел досье Дуасно. Все как обычно — кража, неподчинение, сбыт краденых вещей, драка. Печальная хроника жизни. Как и Карно, он бывал за решеткой. Последняя отсидка, догадался Жако, в Бомете, что находится на объездной дороге к Касису. Шесть лет, сокращены до трех с принудительной работой.

Жако нашел записи по последнему аресту Дуасно.

Действуя по наводке — никому вознаграждение не выплачивалось, — полицейские провели обыск в боксе гаража в пригороде Тулона и нашли под сиденьем фургона «рено» четыре килограмма гашиша и автоматический пистолет 45-го калибра, прикрученный лентой к рулевой колонке. Когда арестовали Дуасно, зарегистрированного владельца «рено» и гаражного бокса, тот отрицал, что знает о наркотиках или оружии, но это ни к чему не привело. В соответствии со сведениями из отдела информации, он был условно освобожден и переведен на принудительную работу всего за два месяца до этого инцидента.

«Подстава», — сказал Дуасно накануне вечером. Полицейский рапорт, похоже, это подтверждает. Некто подбрасывает улики и вызывает полицию. Рэссак? Кто-то из его команды? Похоже на правду. Дуасно делает что-то глупое и расплачивается за это. А теперь, три года спустя, хочет поквитаться и затем скрыться с линии огня в Испании.

Жако напечатал на клавиатуре команду, и на экране вновь появилось изображение Карно.

Двое мужчин едва ли могут быть более разными. Дуасно почти на двадцать лет старше, небритый, с глуповатым взглядом, на лице неуверенность и следы излишеств. А вот — Карно. Больше шести футов ростом, судя по планке за головой на сделанной в тюрьме фотографии. Явное наличие арабской крови — черные вьющиеся волосы, гладкая загорелая кожа. Высокие скулы, сильный, выдающийся вперед подбородок и скучающий, с издевкой, взгляд черных как уголь глаз. Губы полные, но нетерпеливо поджаты, из-за чего на щеках образовались тонкие, похожие на скобки, линии. Зубы, подумав Жако, должны быть белыми и ровными, а судя по наглому взгляду, и крепкими. Еще он был совершенно уверен, что Карно, если захочет, может изобразить самую доброжелательную улыбку.

Отодвинув стул, Жако умостил ноги на столе. Услышал как слегка скрипнула кожа сапог. Змеиная кожа. Его любимая пара. Им двадцать лет, и они мягкие, как перчатки от «Эр Франс» Бонн. К тому же хорошая поддержка для больной лодыжки, хотя и вызывают неодобрительные взгляды Гимпье, вдовы Фораке. Ну и прекрасная обувь для ходьбы. Именно поэтому он выбрал их в то утро.

Жако собрался позвонить Гасталю. Когда пытался найти его в последний раз, тот был еще на ленче. Но тут распахнулась дверь, и в кабинет промаршировал Ламонзи, лицо сжато, как грецкий орех, красное, как незрелая вишня. Ламонзи — руководитель отдела по борьбе с наркотиками. Старше Жако по званию, но на несколько лет моложе. Ламонзи выглядел расстроенным.

— И что, черт побери, ты делаешь? — бросил он, нависая над столом Жако.

Если подумать, то «где?», видимо, было неподходящим словом, но Жако его тем не менее произнес. Какого черта? Он всегда считал Ламонзи жуликоватым самоуверенным придирой, который вел себя так, словно полицейское управление его собственная песочница. Никто никогда не знал, чем занят отдел по борьбе с наркотиками. Это означало, что если кто-нибудь из несчастных выходил за флажки, выставленные Ламонзи, который и не думал ставить об этом в известность других, он пикировал на него, угрожающе мотая своим сморщенным красным личиком, словно наступательным оружием. Именно такова на этот раз была причина небольшого взрыва. Видимо, Жако, сам того не зная, заступил за черту.

— Где? Где? — Ламонзи понизил голос, оглянулся вокруг, затем воззрился на Жако с еще большим остервенением. — Рю де Аллот, вот где, Жако. Номер шестьдесят пять. Некий Александр Рэссак. Или ты к своей мамочке забегал?

— Правильно. Аллот.

— И?.. И?!..

— Знаешь ли, просто проверял наводку.

— Просто — проверял — наводку...

У Жако лопнуло терпение.

— Слушай, Ламонзи, притормози-ка. Ты тут не единственный, кто выполняет свою работу. При том, как ты все держишь под замком, рано или поздно кто-нибудь обязательно перейдет тебе дорогу.

— И как же это мсье Рэссак фигурирует в твоем расследовании?

— Рэссак? Никак.

Ламонзи прищурился.

— Берри. Мадам Берри, вот кто мне был нужен. Она художница по тату. Говорят, из лучших.

— Ладно, в следующий раз, когда захочешь выколоть себе на руке сердце, назначай встречу где-нибудь в другом месте. Уceк? — Ламонзи оттолкнулся от стола Жако. — Я не хочу видеть тебя в радиусе ста метров в любом направлении от того места. Ясно?

Он бросил на Жако еще один жесткий взгляд из-под нахмуренных бровей и промаршировал прочь из кабинета. Стеклянные панели в дверях жалобно зазвенели, когда он хлопнул дверью.

— Bite[22], — прошептал Жако, потянувшись через стол, чтобы протереть на сапоге то место, куда, как он заметил, попала слюна Ламонзи. Вытирая кожу, он подумал, почему бы ему было просто не сказать, что это Гасталь попросил его. Указать на Гасталя. Но, нравится это или нет, Гасталь в его команде, а со своими так не поступают.

И все же незаслуженное обвинение оставило след в душе, и через пару часов, сидя с Гасталем за столиком на террасе «Мара-клаб», Жако решил обсудить проблему.

— Заходил Ламонзи, — сказал он.

— О да, — отозвался Гасталь.

— И настроение у него было не ахти.

Гасталь кивнул, спрятал улыбку, раскалывая зубами крепкую фисташку и сплевывая скорлупу в лежащую перед ним кучу.

— В следующий раз, — продолжал Жако, — ищи кого-нибудь другого для выполнения твоей грязной работы.

Гасталь вытянул шею из воротника рубашки, словно готовясь высказаться. Но промолчал.

А жаль. Они работали вместе всего пару дней, а у Жако, уже появилось ненормальное желание погладить кулаком жирненькую мордашку Гасталя. Если в действительности когда-нибудь существовала настоящая face-a-claque[23], то это она.

Они сидели в «Мара-клаб» уже больше часа. Жако наблюдал за улицей, а Гасталь таращился на бар. Это было одно из мест, где, по словам Вреша, может ошиваться Карно, новое заведение, выходящее на улицу за Кур-Жульен. Внизу был клуб «только для членов», бар на первом этаже, а на террасе над ними располагался очень средненький рыбный ресторан. Едва ли Карно объявится в первом же месте, куда они придут, но интуиция подсказывала Жако, что это заведение стоит посетить. Что-то вроде «пиво после работы», несмотря на то что партнер по выпивке — Гасталь.

— Это не он? — подал голос Гасталь.

Жако выдернул из пачки сигарету и развернулся, чтобы взять со стола позади них пепельницу. При этом движении он бросил взгляд в сторону бара. В двадцати футах от них Жан Карно хлопал одного из официантов по руке, тянулся, чтобы пожать руку бармену, кивал во все стороны, осматривал помещение, потом сел на табурет и взглянул на часы. Сомнений нет, это он.

— Хочешь проделать все прямо здесь? — спросил Гасталь. Жако покачал головой, передвинул стул и вытянул ноги. Карно у бара был теперь хорошо виден. Он выглядел так, словно приготовился провести ночь в городе — чистые голубые джинсы, кремовая шелковая рубашка, ярко-зеленый свитер, наброшенный на плечи. Перебирает ключи на связке, словно четки с молитвами.

— Давай подождем несколько минут, — сказал Жако. — Посмотрим, может, что-нибудь произойдет.

Ничего не произошло. Карно допил пиво, красиво глотнув из бутылки, поцеловал и обнял парочку официанток, которые, судя по всему, не так обрадовались этому, как он, и попрощался.

Жако был прав насчет его улыбки. Чистая платина. Они догнали его через два квартала, когда он садился в машину.

— Жан Карно? — произнес Жако, склонившись над водительским окном.

Гасталь прислонился к задней двери, словно его вес мог удержать машину, если та рванет вперед.

Должно быть, Карно слышал эти слова сотни раз. Он мгновенно понял, кто они. Взглянул на Жако из-под черных бровей:

— И что из того?

— Думаю, в ваших силах нам помочь.

— Даже так?

Жако вынул из кармана фото и передал Карно.

Карно взял, перевернул, посмотрел. Потом вернул Жако.

— И?..

Это была хорошая игра, если учесть, что он не планировал встречаться с ними, не ожидал увидеть фотографию.

— Интересно, вы видели эту татуировку раньше?

Карно выставил нижнюю губу, покачал головой:

— Вряд ли.

Конечно, Жако мог надавить прямо сейчас. Рассказать, что! Вреш дал его имя, подтвердил, что Жан Карно присутствовал при том, как делалась эта татуировка, что именно он оплатил работу. Но Жако не хотел засвечивать Голландца, поэтому решил зайти с другой стороны.

— Это мы обнаружили на трупе. Карно не отреагировал.

— И?..

— И мы полагаем, что вы можете знать, кто это.