Михаил Нестеров - Жмурки с маньяком Страница 17

А Ревадзе продолжал обрабатывать его временем и зарождающейся алчностью самого Белухи. Где-где, а в грузинских криминальных семьях умели обращаться с людьми. И кто знает, так ли необходим был телефонный звонок Ревадзе для своего освобождения. Даже находясь под стражей, он продолжал работать, искал что-то полезное для себя и своей семьи даже там, где искать было практически нечего.

В 1985 году в «Матросской тишине» был убит один из людей Ревадзе Резо Пипия, фигура незначительная. Его задушили в прогулочном дворике. Он «сломался» на допросе и сдал нескольких людей Ревадзе. Среди них был и Андрей Белуха. Пипия знал, что его ждет, но не представлял, как это будет страшно. Задушили его при помощи нехитрого приспособления из куска короткой, но толстой стальной проволоки и металлической полоски с двумя отверстиями по краям. Два человека крепко держали голову Резо, а третий, накинув ему на шею упругое полукольцо проволоки и вставив концы в отверстия полоски, прочно замотал удавку так, что зацепиться пальцами и раскрутить удавку даже при помощи посторонних было невозможно.

Убийцы быстро отошли от жертвы и встали в стороне. Резо упал вначале на колени, затем вскочил на ноги и принялся бегать по периметру дворика. Он вырывал ногтями куски мяса на шее и бегал. Пальцы превратились в кровавые лохмотья, изодранные о слишком короткие концы удавки. Он так и умер — на бегу, упал он уже бездыханный.

А днем раньше на сфабрикованной «липе» попался Андрей Белуха. Операция хоть и носила спешный характер, но отличалась четкой организованностью и профессионализмом. Белухе предъявили обвинения по статье 170-й и осудили на пять лет.

Вениамин Губенко, презрительно размышлявший о задней части тела Белухи, конечно же, ошибался: никто из заключенных ее не имел. Андрей отбывал наказание в спецколонии, и вопли типа «дайте нам эту девочку!» в его адрес не прозвучали. А в том же 1985 году Ревадзе обвинили в вымогательстве, и он получил десять лет лишения свободы, из которых успел отсидеть только один: в 1987 году он скончался в лагере крытого режима «Белый лебедь», Соликамск. Андрей Белуха, выйдя из ворот колонии, действительно, увидел только пыльную дорогу и пожелтевший номер на рейсовом автобусе.

В 11.47 дверь дома, где находились Вениамин Губенко и Алберт Ли, бесшумно открылась, и на пороге предстал Белуха — тучный и гладкий, без пиджака, в полосатой рубашке с неприлично расстегнутым воротом. Вениамин к этому времени пересел за стол, и глава безопасности опустил тот самый раскормленный зад в кресло.

Вениамин демонстративно посмотрел на золотые часы и внезапно успокоился.

— Ты украл у меня двадцать семь минут, — спокойно сообщил он. — Неужели нельзя было прийти пораньше?

Белуха растянул телесного цвета губы в широкую улыбку и мягко произнес:

— Когда у меня есть такая возможность, я никогда ей не пренебрегаю.

— Ну, хорошо, оставим это. Ты, конечно, пока не знаешь этого субъекта.

— Знаю. — Белуха взял многозначительную паузу.

— Знаешь?! — Вениамин приподнялся с кресла, подался вперед. — Вот так — «знаю», и все?! Отлично! Я доволен твоей работой, я узнал все, что хотел. Не смею больше задерживать тебя. — На Губенко вновь нахлынуло неистовство. Он вскочил с кресла и с размаху бросил тысячедолларовый «Паркер» на пол. — Он сказал «знаю», о господи! Он ждал, что дернусь в оргазме!

Белуха спокойно ждал, когда босс закончит психовать. Он тоже посмотрел на часы и засек время. Излияния Вениамина длились четыре с половиной минуты. Напоследок Губенко поддел ногой авторучку, и она отлетела к двери.

— Мне можно продолжать? — спросил Белуха.

— Да!!!

Шеф безопасности затрясся от беззвучного смеха. Губенко мелко трясло.

— Перестань ржать, Андрей!! И прекрати испытывать мое терпение! Ей-богу, я проклинаю тот день, когда послушал твою сумасшедшую сестру и приперся встречать тебя из тюрьмы.

— Не зарывайся, Веня! — Настроение Белухи резко переменилось. Он сурово сдвинул брови. — Это сумасшедшая — твоя жена и, как ты правильно сказал, моя сестра.

— Я бы ни за что на свете не женился на ней, если бы знал, что у нее такой~ брат.

— Тогда почему бы тебе не подать заявление о разводе? Сегодня же?

Вениамин тяжело засопел носом.

— Вы оба погорячились, — сказал Ли сквозь зубы. Ему надоело слушать эту бестолковую перебранку. — А теперь — ближе к делу. Итак, ты сказал, что знаешь, кто это был. Судя по твоему виду, ничего серьезного, да?

Глава безопасности зверофермы снова выдержал паузу и негромко выговорил:

— Если честно, то я не знаю имени этого парня. Но в машине нашли технический паспорт на имя Ирины Голубевой. Я без особого труда найду ее, узнаю, где она работает.

— Что тебе это даст? — спросил Алберт. Он на секунду прикрыл глаза, представив образ своей симпатичной соседки по офису.

— Через нее я узнаю, кто этот парень, — ответил Белуха. — Но он не профессионал, он не милиционер и не комитетчик. У него напрочь отсутствуют навыки слежки, — пояснил он. — В первом случае, когда ты обратил внимание на его машину, он проделал на дороге странный маневр, который осторожному человеку сразу бросается в глаза. Ты — человек весьма осторожный и наблюдательный, поэтому засек необычный финт.

— Пожалуй, я облегчу задачу Андрея, сказал Ли. — Ирина Голубева — владелица типографии «Альфа-Графикс», где я снимаю кабинет. А теперь мы слушаем тебя, Андрей.

Глава десятая

В 12 часов этого же дня Павел Мельник наведался в редакцию, где незамедлительно был принят Виктором Мячеевым.

— Как твои дела? — осведомился редактор.

— Нормально, Виктор Петрович.

— Ты получил деньги?

— Да, спасибо. То есть я пока не получил денег. Но это неважно. Мне потребуется от вас помощь.

— Да? — Мячеев взглянул на него из-под очков типа «лектор», которые приобрел специально для того, чтобы бросать суровые взоры поверх оправы. На этот раз взгляд его был беспокойным. — И в чем она выразится?

Павел поспешил успокоить его.

— Ничего обременительного для вас я не попрошу. На данном этапе мне необходима статистика преступлений и несчастных случаев в городе с 6 по 10 марта прошлого года.

— Но, Павел, — мягко изрек редактор, — я не вижу смысла в этой просьбе. Ты и сам можешь запросто получить эти данные.

Легкое недоумение Мячеева было вполне оправданным. В Климове, городе современном, к открытой информации относятся, например — списки избирателей, картотеки ГАИ, записи обращений в милицию, гражданские акты о рождении, смерти, заключении браков и т.д. Но, как правило, этими данными пользуются только репортеры криминальной хроники.

— Согласен, с вами. Но сам по себе запрос является официальной процедурой, так же как и ответ на него. Там, прежде чем получить доступ, регистрируют лицо, желающее ознакомиться с той или иной информацией. Мне придется заполнить карточку, вписать в нее номер удостоверения журналиста. Я бы не хотел, чтобы мое имя фигурировало в журналах информационного центра.

— Так-так, — редактор поддел подтяжки большими пальцами и забарабанил по животу. — Чувствую, Павел, ты собираешься заварить крутую кашу. За прошлый год, ты сказал?

— Да. С шестого по десятое марта.

— Ты сможешь хоть как-то намекнуть мне, что тебя интересует?

— Меня интересует информация происшествий за пять дней, — настойчиво повторил журналист. — Большего я вам сказать не могу. Ведь вы же хотите спать спокойно?

— Хочу, — подтвердил редактор.

— Кого вы пошлете? — спросил Мельник.

Мячеев пожал плечами.

— Какую-нибудь девочку из отдела писем.

— Хорошо, так и сделайте. Пусть она запрашивает как лицо, уполномоченное своей организацией. Для газет это обычная процедура.

— Не беспокойся, Павел, я все устрою. Зайди часика через два.

В половине третьего Мельник имел на руках компьютерную распечатку в несколько листов. Он ожидал, что список будет огромен, но не до такой же степени~

Не заезжая домой, он отправился в публичную библиотеку. На первом этаже библиотеки находился зал периодики и застекленная конторка дежурного администратора. Павел часто бывал здесь, и дежурная, узнав его, приветливо улыбнулась.

В отделе «География» Мельник отыскал интересующий его атлас. Необходимая ему информация находилась на страницах 211-212.

Лесной массив, неширокой полосой протянувшийся от левобережья до основной автомагистрали, разрезали всего три дороги местного значения, одна из них ответвлялась от шоссе и была помечена жирной зеленой полосой только вначале, далее она значилась как грунтовая дорога и принимала вид двух тонких, параллельно идущих полос. Южнее — примерно в семи километрах — на карте значился мотель и, чуть дальше, заправочная станция.

От закусочной «СТОП!» до зверофермы Павел проехал примерно полтора километра. Значит, если остановиться в мотеле и идти лесом, расстояние составит четыре километра: сорок минут хода. С востока — от берега реки — такое же расстояние, но в том месте нет моста.