Борис Полин - Багряное затмение Страница 17

– То есть дать стопроцентную гарантию в его честности ты не можешь?

– В наше время я даже за свою правдивость на все сто поручиться не смогу. Не напрягайся, Вильгельм, это шутка. А по поводу Привратника… Ты изобрел способ чтения мыслей этих уродов?

– Нет, Бруно, – спокойно ответил Гранд-Мастер. – Только Хозяин мог ломать их волю, но есть же и другие способы вызнать то, что нас интересует. Покопайся в его ближнем окружении. Бывает, что отдельные штрихи и намеки очень надолго задерживаются в памяти людей. Для них они ничего не значат, но мы сможем их правильно истолковать.

– А твои нюхачи уже не справляются?

Гранд-Мастер вновь откинулся на спинку кресла и, как показалось гостю, с плохо скрываемым раздражением произнес:

– Среди них тоже потери. Ты как будто не знал? Все силы брошены на поиск следа Изгоя. В прошлый раз ему не удалось прорваться через Врата, он обязательно попытается сделать это сейчас. А мы не знаем, ни какое обличье он использует, ни какими Вратами собирается воспользоваться.

– А время перехода все ближе… – едва слышно обронил Бруно.

– Вот именно! – рявкнул Гранд-Мастер. Алабай угрожающе зарычал и начал приподниматься, готовясь к атаке, но легкое поглаживание по холке заставило его вновь опуститься рядом с креслом.

– Мы не можем промахнуться и в этот раз, Мастер-Ловец. Поэтому должны приложить все усилия к пленению Изгоя. Идеальным был бы вариант захвата всей его пятерки-звезды. Учитывая, что все действующие Мастера на нашей стороне, ему придется набирать помощников среди слабообученных новичков или вообще проводить инициацию тех, кто окажется под рукой. В любом случае он будет пытаться осуществить переход. Поэтому начиная с этого дня я, властью мне данной, объявляю введение особого режима. Необходимо усилить охрану Западных и Южных Врат до оранжевого уровня. Привратников – под домашний арест. Если взбрыкнут – усыпить. Рисковать мы не можем. Вратами больше – Вратами меньше, сейчас это уже не имеет значения. Окрестности должны просто кишеть твоими загонщиками. Когда наступит время перехода, Изгой не должен пройти мимо них незамеченным. Нюхачи возьмут под опеку всех активных Мастеров независимо от степени их лояльности. Обеспечь подготовку нескольких групп захвата. Они должны находиться в готовности вылететь на место, при наличии малейшего подозрения о предстоящем прорыве…

Бруно, казалось, не слушал слепца. Все известно заранее. Ничего нового придумать они не могли. Меры безопасности, вводимые для обеспечения особого режима, оставались неизменными на протяжении многих сотен лет. Пройти сквозь создаваемые заслоны просто нереально. И, несмотря на это, Изгой не оставлял попыток прорваться к Вратам. Набирал помощников, создавал звезду и бросался в бой, теряя ее лучи один за другим, так и не достигнув цели. Вот только Гранд-Мастер терял в этих схватках ветеранов, а ради Изгоя умирал глупый молодняк. Разнокалиберные недоучки из местных. Невероятно, но факт. Всей силы Гранд-Мастера и его армии не хватало, чтобы пленить Изгоя. Ни во время активности Врат, ни после – в период ожидания следующего Багряного Затмения. Никто не мог знать, какой облик выберет себе Изгой для маскировки. Иногда, отступая, он затаивался на несколько столетий.

Гранд-Мастер с нетерпением ожидал предстоящее Затмение, надеясь, что именно в этот раз неуловимый враг будет захвачен. Проигрывая неумолимо подступающему дряхлению, теряя одного за другим соратников-ветеранов, Вильгельм внутренне улыбался. Ведь Изгой тоже не вечен и рано или поздно должен поставить все на карту в безнадежной попытке прорваться домой. Почему бы не в этот раз?

А Хозяин, запертый между двумя мирами, оказался не способен чем-либо помочь своим слугам.

В красном углу служебного кабинета подполковника Некрасова висел портрет бородатого лысого мужчины средних лет с хитро прищуренными глазами и красным бантом в петлице старомодного пиджака. На никелированной табличке, прикрепленной к нижней части рамы, было выбито: «Пока есть государство, нет свободы. Когда будет свобода, не будет государства».

Некрасов аккуратно убрал документы в сейф, туда же отправил съемный жесткий диск старого, но надежного «шестого пенька». Работа на сегодня закончена, хотя составление очередного аналитического документа заняло больше времени, чем он мог предположить. Девятнадцать сорок пять по местному времени. Пора домой.

В отличие от подавляющего большинства своих коллег Классик был убежденным холостяком. В свое время это весьма ощутимо тормозило его карьеру. В самом, пожалуй, консервативном чекистском сообществе до сих пор с подозрением смотрели на сотрудников, не спешивших обзаводиться семьей. Многие кадровики впадали в ступор, когда не находили в аттестациях и характеристиках, составляемых на очередных этапах службы Некрасова, непременных строк: «…отношения в семье строятся на основе доверия и взаимного уважения…». Перезванивали руководителям сотрудника, уточняли – да, не женат.

Экран видеофона замигал сигналом вызова. Прежде чем нажать на кнопку связи, Классик выждал несколько секунд, но изображение абонента не появилось. Странно. Мимолетом удивившись, что кто-то пытается найти его в Управлении, после того как рабочий день официально закончился более чем полтора часа назад, он нажал кнопку «принять вызов».

– Некрасов у аппарата, – слегка растягивая гласные, произнес он.

Тишина. Экранчик видеофона остался черным, и лишь в динамике раздавались едва слышные потрескивания. Затем невидимый абонент сбросил вызов, экран пошел частой рябью.

– Ну и сам пошел на х…й! – с досадой сказал Некрасов и стал собираться домой.

Покидая кабинет, он не к месту вспомнил одну старую шутку про оперативника, крайнюю степень опьянения которого можно узнать, когда он при выходе из ресторана пытается опечатать дверь. Это был сигнал, и игнорировать его не стоило. «Доверимся интуиции, – решил Классик. – Сегодня кончатся все деньги, сегодня пиво и блюз! О-о-о я хучи-кучи мэн!»

На город уже легли плотные сумерки, а фонари должны включиться только в десять часов вечера. Классик любил эту пору, когда улицы освещались только светом, падающим из окон домов и фарами проезжающих мимо автомобилей. Он решил прогуляться пешком, тем более что весенняя погода располагала к небольшому променаду. По пути сделал пару звонков с мобильного. Друзья-приятели, в большинстве своем семейные, на приглашение «сходить куда-нибудь в кабак» с сожалением отказались. Подруга Леночка, разбитная синеглазая физкультурница, в течение последних трех месяцев скрашивавшая своим присутствием холостяцкие будни Классика, пожаловалась на болезнь мамы: «…Оставить ее в таком положении просто преступление!» В завершение беседы она пообещала, что все выходные проведет только с ним, но на это уже был не согласен сам Некрасов. Вынести сорок восемь часов ее присутствия не получалось ни разу, Леночка утомляла своей ненасытностью и откровенной глупостью.

В итоге он оказался дома в одиночестве, зато с бутылкой любимого виски «Джек Дэниэлс», купленного в ближайшем супермаркете.

Однокомнатная квартира Некрасова казалась стерильно чистой и по-самурайски суровой. В единственной комнате привольно размещалась «полутораспальная» кровать, два глубоких кресла и журнальный столик. На противоположной от окна, забранного римскими шторами, стене чернел прямоугольник плоской панели телекоммуникатора. Все немногочисленные пожитки аккуратно расставлены, сложены и развешаны в шкафах-купе, занимающих три стены из четырех. Классик пытался завести какую-нибудь зверюшку, радостно бы встречавшую его по приходе домой, но один случай навсегда поставил крест на этом желании. Несколько лет назад, сорвавшись во внеплановую командировку, он совсем забыл про своего сиамского кота, делившего с ним холостяцкий быт. Вспомнил через два дня, позвонил другу (у него Николай на всякий случай хранил запасной комплект ключей от квартиры) и через некоторое время увидел в экранчике видеофона расцарапанную физиономию. Никогда еще Классик, в то время только получивший на погон майорскую звездочку, не слышал такого отборного мата от кандидата философских наук Якова Абрамовича Бредгауэра. К слову сказать, кот, проложивший себе путь к свободе прямо через заслуженного ученого, так обратно и не вернулся.

Некрасов переоделся в домашнее и активировал на коммуникаторе функцию ТВ. По главному федеральному каналу передавали очередной выпуск новостей. Они мало отличались от утренних и были известны наперед. В Отечестве сегодня спокойно; курс рубля по отношению к основным мировым валютам стабилен; арабы на Ближнем Востоке вяло грызутся с евреями и янкесами; Египет на треть снизил стоимость услуг своих туроператоров, но любоваться на пирамиды почему-то желает все меньше россиян. А очередную забастовку железнодорожников во Владивостоке упомянули вскользь, как досадное недоразумение. Разбираться с инцидентом спешно вылетел из Питера министр путей сообщения, получивший крепкого ускоряющего пинка непосредственно в кабинете премьера.