Максим Михайлов - Дикие нравы Страница 17

Однако расслабленность лобастого подполковник была лишь мнимой, протянутая Борисовым рука тут же оказалась сжата, будто стальными тисками и нещадно вывернута на излом.

— От тож! — наставительно произнес Виталик, с наслаждением разглядывая, корчащегося от боли капитана. — Не тяни свои грабли, куда не просят.

Петрович меж тем в свою очередь припал к банке с удовольствием жмурясь, как нализавшийся сметаны кот.

— Ты же так сопьешься, начальник, — устало, потянувшись, сообщил в пространство Максим.

— Ага! — согласно кивнул Петрович. — Просто я не могу трезвым взглядом смотреть на творящиеся в этом мире вещи. Только волшебные пузырьки примиряют меня с жестокой действительностью. Или, скажешь, что сам всем доволен?

— Но алкоголь не способ решать проблемы, — пожал плечами Макс. — Это же просто бегство от действительности…

— Пусть так, — легко согласился Петрович, делая очередной глоток. — И чем дальше я от нее убегу, тем мне будет лучше.

Заговорщицки подмигнув, он приоткрыл свой дипломат, демонстрируя Максиму горлышко прячущейся внутри водочной бутылки.

Максим открыл глаза. Взмокшее потом тело было скользким и липким, сразу же навалилась душная влажная жара. Нудно звенели, путаясь в марлевом пологе над головой, мелкие кровососущие твари, набившиеся в палатку в поисках добычи. Еще под впечатлением только что привидевшегося сна он хрипло повторил в темноту: «И чем дальше я от нее убегу, тем мне будет лучше». Вот уж в самую точку, убежал, так убежал, дальше уже некуда. Только лучше ли от этого стало? Спать, как-то разом расхотелось. Всколыхнувшая сердце смутная тоска и тревога, заставили отбросить, укрепленную над койкой марлю и осторожно пробираясь между кроватями соседей выползти наружу. Здесь было прохладнее, над плоскогорьем легкими струями колыша застоявшийся воздух дул легкий ветерок. Джунгли внизу казались колышущимся морем, в вечной ярости набегающим бурным прибоем на неприступную твердыню скального плато, на котором располагался прииск.

Этот мир был чужим, чужим и нереальным, он до сих пор не верил, что все, что происходит с ним — действительность. Этого просто не могло быть. Настоящий, не параллельный мир, с реальной жизнью и реальными проблемами остался там, за стенами международного аэропорта в котором он ожидал вылета в Париж, откуда с пересадкой должен был добраться до Кигали. Все, что было до этого оставалось непреложной реальностью: подполковничьи погоны, служба на испытательном полигоне, предельная усталость от возведенной в ранг доблести военной тупости, от постоянного завистливого прессинга дуболомов-начальников, наконец досрочное увольнение, долгие мытарства на гражданке в поисках работы, жизнь на нищую пенсию. Даже бодрый голос однокашника по училищу в телефонной трубке: «Есть непыльная работенка за рубежом. Тебя полторы-две тысячи баксов в месяц для начала устроят?» Устроят ли его две тысячи баксов? Сейчас его устроили бы и двести. Конечно, да. Все это было реальностью, так когда же начались явные галлюцинации? В какой момент он слетел с проторенной тысячами ног четкой канвы своей жизненной дороги? Может быть в вербовочной конторе, куда прибыл на собеседование? Да, наверное, именно там. Именно оттуда начала разматываться приведшая его сюда дорога… Макс закрыл глаза вспоминая…

Обстановка кабинета отличалась спартанской простотой: стол, вращающееся, обтянутое дерматином, кресло с одной его стороны, обычный стул с другой, сбоку компьютер с допотопным лучевым монитором, дешевый письменный прибор, неприятно громко тикающие часы на стенке и все. Самой впечатляющей деталью был сам собеседник — коротко стриженый детина с трехдневной щетиной на морде и неожиданно пустыми оловянными глазами. Дорогой и безукоризненно подобранный по размеру костюм от Бриони сидел на нем так же естественно, как на корове седло. Лучше уж сразу натянул бы привычную камуфляжку и не мучился, решил про себя Максим, провокационно осведомляясь из-за двери: «Можно?» Он так и ждал, что вот сейчас собеседник рявкнет в голос, как на плацу: «Можно козу на возу, и Машку за ляжку! А здесь не можно, а разрешите!», и почти угадал, промелькнуло в глазах мгновенно погашенное презрение старого строевика, даже кадык дернулся было, уже выталкивая вертящиеся на языке дежурные фразы. Однако не так прост оказался, совладал с собой, привстал любезно протягивая руку, мол, что вы, что вы, проходите… Давно похоже из Краснознаменной, успел перестроиться, кой-какого лоска набраться, ну-ну…

— Читал Ваше резюме, читал… В каких войсках служили…

Вздохнув, выдал правду, будто признаваясь, что болен проказой, эти ведь и проверить могут, с них станется:

— В РВСН…

Стриженого перекривило, как от зубной боли.

— Значит с военной подготовкой, все на уровне, школьной «Зарницы», правильно понимаю?

— Бумажные войска, что поделать…

Мысли, дав прихотливый извив, перескочили на какие-то крупные учения с приездом не то главкома, не то кого-то из его замов. Первый этап: подъем по боевой тревоге и строевой смотр в полном снаряжении. Главная фишка учений — вырезанные из картона прямоугольники под размер индивидуальной аптечки. На прямоугольниках нарисованы разноцветные шприц-тюбики с надписями, поясняющими, что в них за лекарство таится. По идее должны выдать настоящие аптечки, но их на складах нет. Да и опасно их выдавать, там внутри промедол, еще наширяется кто-нибудь, потом хлопот не оберешься. Потому вместо реальных аптечек из картона режутся их аналоги, учебные модели. Все должны положить прямоугольник в левый нарукавный карман куртки и знать наизусть, какого цвета тюбик с чем и для чего. Прямоугольники каждый резал себя сам, рисовали на компьютерах, но вот разукрашивали уже в меру собственных художественных способностей, цветных принтеров, увы, нет. Теперь прямоугольники похожи на детские разукрашки с каракулями, плевать, главное приезжим шишкам это точно понравится. Информацию начальнику полигона по секрету слили аж с самого Центрального командного пункта. Уже проверили несколько дивизий, и где были нарисованные аптечки, все прошло благополучно.

Стоим, обливаясь на жаре потом, проверяющие медленно движутся вдоль рядов, осматривают внешний вид, навьюченное снаряжение, периодически задают какие-то вопросы. Вот приезжий генерал на секунду замирает напротив Макса Ампилова и в недоумении вздергивает бровь:

— Это еще что такое?

Командир, угодливо вытягивая шею, заглядывает генералу через плечо, стоящие в строю тоже исподтишка косят взглядами. На полевой сумке Максика, там, где должен быть компас, болтается вставленный в ремешки картонный кругляш, нарисованная стрелка навечно замерла густо закрашенным фломастером синим концом напротив буквы «N», указывая направление на север. В повисшей над плацем полной тишине слышен донельзя удивленный, и даже участливый голос генерала:

— Товарищ капитан, вы что, идиот?

Макс молчит, глядя поверх генеральской фуражки в бездонно синее небо, нависшее над степью.

— Ну почему же он идиот? — пыхтя сигаретой, скажет потом в курилке Петрович. — Генерал, который приказал вместо аптечек картонки резать, значит, не идиот, а Макс выходит идиот. Ни фига не вижу разницы…

— Есть разница, Петрович, есть… В погонах, — глубокомысленно изрекает промокая носовым платком вспотевшую лысину Виталик.

— И вообще, мне за пять лет службы еще ни разу компас не понадобился, и дай бог нужен не будет, так на кой он мне на сумке сдался? Ладно бы выдавали, а то ведь покупать приходится! — горячится Борисов.

— Опаньки! А как же ты дорогу домой без компаса находишь, умник?

— По характерным приметам, — огрызается капитан, отворачиваясь.

— Бумажные войска, мать их… — подводит кто-то из офицеров итог.

— Учитывая Ваш уровень подготовки, могу предложить только работу в охране, — отрезает стриженый. — Сами понимаете, ни для каких особых задач вы не годитесь, военной специальности, пользующейся спросом, не имеете, а обучения мы не осуществляем.

Максим горестно вздыхает, так примерно он и предполагал, а охрана, известно, много не зарабатывает, дай бог ноги от голода не протянуть.

— И сколько платят в Вашей охране? — нарочитая развязность тона маскирует разочарование, с охранными конторами можно было пообщаться и дома, незачем для этого было переться в столицу.

— Есть вакансии в сотрудничающей с нами казахстанской фирме «Алга», они работают по заказу Казатома. Охрана горнорудной добычи в Руанде, на границе с Конго, — толстые пальцы с неожиданным проворством пробежались по клавиатуре. — Без испытательного срока, две с половиной тысячи в месяц, минус наш процент, итого две тысячи сто пятьдесят долларов в месяц, плюс питание, проживание, медицинское обеспечение и обмундирование за счет фирмы. Никакого соц. пакета, естественно нет. Работа на конкретный срок, минимум полгода, потом контракт можно будет продлить на месте.