Клод Изнер - Всюду кровь Страница 17

Вернувшись домой, Миро открыл бутылку коньяка и глотнул прямо из горлышка, глядя на голубой конверт. Чем дольше он на него смотрел, тем сильнее росло его беспокойство. Взяв стакан, он уселся за стол и принялся пить коньяк мелкими глотками. Вскоре он ощутил удивительную ясность сознания, к которой прибавилось четкое представление обо всех случайностях, составивших его жизнь и в конце концов приведших к тому, что в этот самый момент он сидел в этом самом месте на стуле и неотрывно смотрел на анонимное письмо. Это показалось ему невероятно смешным.

Миро решительно разорвал конверт. Сначала он подумал, что конверт пуст. Он перевернул его и потряс: выпавшая из конверта газетная вырезка мягко спланировала на ковер. Миро поднял ее. Едва он прочел первые строки, как ему в голову ударила кровь.

Мадам Эмильена Багу, вдова семидесяти четырех лет, была заколота ножом во вторник в собственной квартире на улице д’Опуль, в девятнадцатом округе. Соседи, привлеченные воем собаки, обратились в полицию. Прибывшие на место событий полицейские могли лишь констатировать смерть женщины. Ведется расследование.

Миро выронил заметку. Во вторник! В тот день, когда он сам был на улице д’Опуль! И его видела эта женщина, Шарлин Кросс! Она знала его имя, его номер телефона… Он посчитал на пальцах. Вторник, среда, четверг, пятница… после убийства прошло четыре дня. «Естественно, полицейские уже должны были вызвать меня на допрос. Интересно, Шарлин Кросс проглотила язык? И еще тот тип, которого я встретил в подъезде, при выходе… Неужели оба страдают амнезией? Или полиция просто не торопится меня арестовывать?»

Они придут, бросят его в тюрьму, обвинят в преступлении, которого он не совершал. Газеты пестрят рассказами о юридических ошибках… Он попытался выровнять дыхание. «Не будь идиотом, с тобой этого не случится, такие вещи происходят с персонажами Кафки, а у тебя есть защита, вспомни, что сказала тебе мать перед смертью: “Я всегда буду рядом, я не позволю другим причинить тебе зло”. Да, мама, но я не уверен, что тебе это по силам. К тому же надеюсь, ты хотя бы отворачиваешься, когда я хожу в туалет…»

Он деланно рассмеялся, пытаясь отвлечься от мыслей о подозрениях, которые вполне могли возникнуть у полицейских: ведь он был другом Ролана… Ролан, мадам Багу и снова Миро.

Он оттолкнул в сторону стул. Встав перед окном, принялся следить за тем, как по стеклу стекают капли дождя. Постепенно он сумел взять себя в руки и попытался все обдумать. Женщина в вязаной шапке наверняка подсунула это письмо ему под дверь в среду или в четверг, пока его не было дома. Ему чуть ли не льстил такой интерес со стороны незнакомки: ведь он полагал себя незаметным, невидимым, слишком обычным. Однако каким образом письмо могло оказаться в ботинке, стоящем так далеко от входа?

Миро повалился на диван. Подушки все еще пахли духами Нелли. Он глубоко вдохнул этот запах и ощутил себя человеком, умудрившимся проявить непростительную слабость. Он протянул руку, вытащил из пачки сигарету, поднес ее ко рту и вдруг почувствовал, как екнуло сердце.

Он резко нагнулся, пошарил под диваном и вытащил те самые неизвестно куда задевавшиеся черные мокасины, которые он снял, прежде чем заняться любовью с Нелли.

Он пригладил волосы дрожащей рукой и принялся мерить шагами комнату. Мысли с бешеной скоростью завертелись у него в голове. Он то убеждал себя в том, что неправ, то вдруг все его доводы рассыпа2лись перед лицом реальности, и всякий раз он непременно возвращался к вечеру среды, к Нелли: Нелли, которая прижималась к нему, прикасалась к нему, целовала его, ласкала его. Счастливая, спокойная Нелли – Нелли, которая притворялась. Остатки благоразумия, к которым примешивалась недоверчивость, никак не давали ему признать очевидное: до прихода Нелли под диваном не было никакого конверта.

Тупица! Ее неожиданный визит вовсе не означал, что она внезапно вновь заинтересовалась тобой! Она сделала ставку на секс – и ты попался в ловушку. Тебе следовало быть осмотрительнее – после трех лет молчания.

Он стукнул кулаком по стене. Женщиной в вязаной шапке могла быть только Нелли. Кто лучше нее знал о его литературных вкусах, о его любви к Гюго, о его пристрастии к разгадыванию всяких нелепостей, об увлечении всем абсурдным? Миро вспомнил, как она злилась, когда он, не желая ссориться с ней, цитировал Жана Тардьё или Пьера Дака[37]. Да, весь этот сценарий был вполне в духе Нелли, а сам он оказался главным героем. Но почему?

Он вновь принялся ходить по комнате. Нелли обращалась с ним как с марионеткой, она управляла его жизнью, а он слепо ей подчинялся. Его вдруг бросило в дрожь. Что заставило ее выбрать столь нелепые методы? Ей угрожают? Она пытается любой ценой избежать скандала? Знакома ли она с рыжеволосой женщиной? Есть ли связь между убийством Ролана и смертью старухи Багу?

Зазвонил телефон, но только после пятого звонка Миро наконец собрался с духом и снял трубку.

– Алло, – сказал он.

Тишина.

– Алло?

Он услышал, как где-то тихо-тихо играет музыка.

– Алло? Алло? – повторил он.

Он уже собрался повесить трубку, когда до него донесся далекий, приглушенный женский голос.

– Миро?

– Лора? Это вы? Вы все еще свободны сегодня вечером?

Ответа все не было.

– Лора?

– Да… да… я…

Раздался щелчок, их разъединили. Он тут же набрал номер Лоры. Никого. Его вдруг осенило: как она могла ему позвонить? Его номера не было в телефонном справочнике. «Я уверен, что не давал ей свой номер, это она оставила мне свой». Он сказал себе, что она наверняка обратилась в справочную службу. «Нет, здесь что-то не так, справочная не сообщает телефоны кому попало. Может быть, она спросила у кого-то из букинистов, у Стеллы? Да, наверное, так все и было», – думал он, пока другой Миро шептал ему на ухо: «Ты ее не знаешь. Что тебе о ней известно? Абсолютно, ровным счетом ничего. Не будь Шарлин Кросс, ты бы ее вообще не встретил!»

Ему срочно нужно было чем-то заняться. Он взялся за коробку с книгами, которые давно следовало продать и которым для этого требовались новые непромокаемые обложки.

Книги, одна за другой, попадали в плен целлофана. На смену сожалению из-за того, что он унесет из квартиры так много пригодных для чтения произведений, обычно приходило облегчение: ему больше не нужно держать все эти книги под кроватью.

– Что вы читаете, принц?

– Слова, слова, слова… [38]

Отлично сказано, Уильям!

Миро глотал слова, страницы, целые книги – до головокружения: он все еще надеялся когда-нибудь прочесть книгу, которая станет для него последней, позволит ему наконец насытиться. Но все же иногда проще было уступить и продать.

В голове у него продолжал звучать диалог Полония с Гамлетом.

– Вы видите вон то облако, почти что вроде верблюда?… У него спина как у ласточки… Или как у кита?

Скотч упал со стола, покатился по ковру. Миро смотрел за тем, как он катится – и вдруг что-то будто сковало ему позвоночник. Нет никакой уверенности, что ему сейчас действительно звонила Лора: в конце концов, он ведь сам назвал ее имя! Кто-то мог притвориться ею… Но кто? Кто?

Миро как завороженный смотрел на стальные кончики ножниц, которые держал в руках. Стальное лезвие продырявило книготорговца, вспороло живот старухе, а затем принялось за старинные издания из коллекции «Этцель». Кто держал в руках этот нож? Кто совершил убийство? У всего есть причина – если закрыть глаза, если полностью отрешиться от реальности, то он, возможно, сумеет понять причину убийств. Но он зря старался: в голове у него так ничего и не сложилось. Точнее, нет: перед глазами у него возникло лицо Лоры. В этом не было никакого смысла. Больше не думать об этом. Позже, он вернется к этому позже. Никогда не делай сегодня то, что можно отложить на завтра.

«Позже может быть слишком поздно, капитан, нужно ловить момент. Ты ведь увидишься с ней вечером? Воспользуйся этой возможностью».

«Именно на это я и рассчитываю, – рассудил Миро против своей воли. – Я стану ее возлюбленным – не просто грязным пронырой».

«Живой грязный проныра куда лучше мертвого воздыхателя, – заметил второй Миро. – Убедись, что она ни при чем…»

«Проваливай! У Лоры есть то, чего мне не хватает: непосредственность, уверенность в себе. Она не подозрительна, не зациклена на самоанализе. Так что иди к черту!»

Лемюэль, виляя хвостом и зажав в зубах моток скотча, подошел к Миро и положил скотч к его ногам. Его бока, с годами несколько распухшие от булимии, мелко подрагивали, в глазах читалась немая мольба. Миро встал и отправился за поводком.