А. Квиннел - Эта черная, черная смерть Страница 17

– Ну что там? – Глория просто не могла сдержать нетерпение.

Кризи посмотрел на Макси, потом сказал ей:

– Все-таки, кажется, иногда в Зимбабве самосуд случается. Документ этот касается исключительно Макси. Как бывший скаут Селоуза, он был служащим родезийских вооруженных сил. После войны их части объединили с партизанскими подразделениями. Макси формально из армии не увольнялся, и никто его от несения воинской службы не освобождал. Он просто перешел границу и скрылся. Этот документ, подписанный министром естественных ресурсов и туризма, является одновременно и приказом, и разрешением. Если в буше мы столкнемся с браконьерами, охотящимися на носорогов или слонов, Макси вменяется в обязанность их пристрелить. Если же он обнаружит какие-нибудь следы, указывающие на то, что браконьеры находились в данном районе в течение последних сорока восьми часов, он обязан преследовать нарушителей закона, как минимум, еще семьдесят два часа. Или до тех пор, пока не обнаружит по следам, что браконьеры ушли обратно в Замбию.

– Что же это, черт возьми, происходит? – спросила Глория. – Я вас, ребята, спрашиваю – кто вам платит?

Кризи вернул документ Макси и сказал ей:

– Вероятность того, что мы столкнемся в этом районе с браконьерами, очень невелика – они там уже перебили почти всех ценных зверей. В любом случае, наше главное дело – поиски следов убийства вашей дочери.

Макси кивнул.

– Так оно и есть. Но если мы все же наткнемся на этих подонков, я их с удовольствием пристрелю.

Глава 16

– Похороны назначены на завтра.

– В котором часу?

– В четыре.

– Я обязательно должна там быть.

Инспектор Лау вздохнул. Он сидел рядом с Люси Куок, лежавшей на больничной койке.

– Мисс Куок, я только что говорил с вашим врачом. Он настаивает на том, чтобы вы оставались здесь еще по меньшей мере три-четыре дня. Сама по себе рана не очень серьезная, но вы потеряли много крови и перенесли тяжелое потрясение.

Она покачала головой.

– Давайте не будем говорить о потрясениях – у меня к ним уже выработался иммунитет. Что касается потери крови, так мне сделали переливание, как только сюда доставили, и еще одно сегодня утром. Я должна быть на похоронах Колина Чапмэна.

Инспектор Лау увидел в ее глазах непоколебимую решимость и кивнул.

– Инспектор, – сказала Люси, – пожалуйста, пришлите за мной полицейскую машину.

– Я сам за вами приеду, а после похорон привезу вас обратно.

Она отрицательно покачала головой.

– После похорон я поеду в аэропорт.

– Куда вы собираетесь лететь?

– В Зимбабве. Как раз в это время есть рейс на Лондон, а оттуда я уже доберусь до Хараре.

– Вам необходимо еще несколько дней отдохнуть, но, думаю, оставляя Гонконг, вы принимаете правильное решение.

Он тут же увидел в ее глазах ярость и услышал ее в голосе Люси.

– Я вовсе не собираюсь скрываться от Томми Мо и 14-К. Мы с Колином решили, что я поеду в Зимбабве и попытаюсь найти связь между убийствами, которые произошли там, и смертью моей семьи. Колин был уверен, что такая связь существует, и ведет она к Томми Мо. Вы получали еще какие-нибудь известия от полиции Зимбабве?

– Да, сегодня утром пришел факс. Миссис Мэннерз прилетела туда вчера на частном реактивном самолете вместе с тремя наемниками. Комиссар Джон Ндлову обещал держать меня в курсе дела.

Она указала на телефон, стоявший около кровати.

– Сегодня днем я закажу себе на завтра билеты, а потом перезвоню вам. Была бы вам очень обязана, если бы вы послали факс Ндлову и сообщили ему о времени моего прибытия.

– Хорошо. Попросить его заказать вам номер в гостинице?

– Нет, это входит в обязанности авиакомпании. Я как стюардесса имею много льгот.

Инспектор прошел через комнату и выглянул в окно. Они были в больнице «Матильда», расположенной высоко на склоне горы. Он окинул взглядом раскинувшуюся вплоть до Каулуна панораму. Снаружи доносился слабый шум одного из самых деловых городов мира. Обернувшись к Люси, он сказал:

– Колин был моим другом. Он был немногословен, но я его хорошо понимал. Мне показалось, что за те дни, что вы вместе разбирали документы вашего отца, он очень к вам привязался.

Какое-то время Люси молчала, потом сказала:

– В ту последнюю ночь он сказал, что любит меня. Наверное, так оно и было. Он выкинул меня через окно. Всю обойму он уже расстрелял… а сам остался там и погиб.

Инспектор Лау снова подошел к кровати.

– А вы любили его?

Она медленно покачала головой.

– Нет. Но он мне очень нравился. Может быть, я смогла бы его полюбить. Кто знает? Это судьба. Наверное, иностранцы влюбляются быстрее, чем мы.

Инспектор Лау медленно направился к двери. Он обернулся к Люси.

– Колин Чапмэн только походил на иностранца, но на самом деле он им не был. Его сердце, разум и душа принадлежали Срединному царству. Все, что мне сейчас надо, – это сердце, разум и душа Томми Мо… либо сидящего за решеткой, либо мертвого.

С другого конца комнаты она спросила:

– Вы его сами убьете?

– Нет, я полицейский. Но иногда мне хочется, чтобы я им не был… Завтра я заеду за вами в три часа, а потом отвезу вас в аэропорт.

Глава 17

Перелет до Булавайо занял всего час. «Гольфстрим» приземлился около девяти утра. Следуя за сигнальными огнями аэродромного «лэндровера», он медленно катился по взлетному полю на специально отведенное ему место вдали от здания аэровокзала. Их ждала полицейская машина и еще один обычный «лэндровер». Стюард спустил лестницу, и через пару минут в самолет вошли двое белых. Один – в форме полицейского инспектора, другой – в типичной одежде белого фермера: рубашке с шортами цвета хаки и грубых замшевых ботинках по щиколотку. Фермер держал в руке большую брезентовую сумку.

Макси знал обоих. Фермер был его двоюродным братом. В сумке он принес оружие. Хотя братья не виделись больше четырнадцати лет, встретились они так, словно расстались лишь вчера. Уж такими были эти родезийцы. Инспектору было пятьдесят с небольшим. Он обменялся с Макси теплым рукопожатием.

– Вот это сюрприз! – сказал Макси.

Инспектор ответил:

– Еще бы! Я так и думал. Сначала решил остаться здесь на год после провозглашения независимости. В первое время приходилось несладко, но уже через два года дела помаленьку пошли в гору. Поэтому я и торчу здесь до сих пор.

Макси широко улыбнулся.

– Господи! Они тебя даже инспектором сделали. – Он обернулся к Кризи и сказал: – Это Робин Джилберт. Мы с ним еще в школу вместе ходили.

Потом он представил инспектора Глории, которая весь короткий перелет изучала местную прессу. Полицейский сказал:

– Думаю, вы сразу же направитесь к водопаду Виктория, поэтому прежде всего давайте разберемся с делами.

Фермер положил на стол салона брезентовую сумку. Кризи достал разрешения на ношение оружия, полученные в Хараре от Ндлову, и передал их Робину Джилберту. Он сличил номера стволов с номерами, проставленными в лицензиях, расписался в документах и вернул их Кризи.

– Мистер Кризи, – сказал он, – всегда, когда при вас, Макси или Майкле Кризи будет находиться это оружие, вы обязательно должны иметь при себе соответствующее разрешение на его ношение.

– Ясно.

Глория внимательно рассматривала целый арсенал ружей и пистолетов.

– Святый Боже! – воскликнула она наконец. – Вас ведь только трое, а того, что здесь разложено, хватит на небольшую армию.

Кризи стал ей объяснять, что к чему.

– Это оружие предназначено для разных целей, соответствующих разным ситуациям. Мы, конечно, не будем постоянно таскать все это на себе. – Он указал на одну из винтовок. – Вот это, например, скорострельная дальнобойная винтовка. Рядом с ней легкий карабин двадцать второго калибра с глушителем. Это – два автомата Калашникова сорок седьмой модели, предназначенные для ближнего боя. Пистолеты «Кольт-1911» имеют высокую точность стрельбы.

Он взял один из пистолетов и автомат Калашникова, положил их обратно в брезентовую сумку вместе с двумя лицензиями и сказал, обращаясь к фермеру:

– Будь добр, проследи, пожалуйста, чтобы к вечеру это было доставлено Майклу в Хараре.

Фермер кивнул.

– Я буду там сегодня после обеда. – Через его плечо был перекинут небольшой металлический котелок военного образца. Он снял его, подвинул к Макси и сказал: – Вяленое мясо молодого куду.

– Что это еще, черт подери, такое? – спросила Глория.

Кризи терпеливо ей объяснил:

– Это вяленое соленое мясо, которое в Америке называют «джерки». Там его готовят в основном из говядины, а здесь – из разных сортов мяса. Вам, наверное, покажется, что у него специфический привкус, но человек в буше может прожить много дней на одном вяленом мясе и воде.

Фермер взял свою сумку, распрощался и ушел. Полицейский подал Кризи знак, и они перешли в другой салон самолета. Когда их больше никто не мог слышать, Джилберт сказал: