Псих - Игорь Сотников Страница 17

– Кто – воздержался? – ещё раз озвучивает себя Время.

И с разных сторон трибун, но почти одновременно, в полной тишине поднимаются две одиночные руки, хозяева которых не сводят взглядов друг с друга.

Глава 4

Встречи

Илья, заняв своё рабочее место, принялся за выполнение своих должностных обязанностей, которые требовали от него коммуникабельности в общении с клиентами и усидчивости, что и находилось в прямой зависимости друг от друга. Что поначалу у него не слишком получалось – в процессе втягивания в работу ответственность полностью поглотила его, останавливаясь лишь в момент перерыва на обед, который, надо честно признаться, никакими поглощениями не сможешь пропустить, и который (по степени того же поглощения) не имеет себе равных. А в виду того, что их рабочий график (из-за требований по беспрерывному процессу обслуживания клиентов) имел сменный характер работы – его обеденный перерыв протекал в обществе тех, с кем ему на данный момент выпадала смена работать.

На этот раз, как Илья посчитал, ему повезло со сменой, и, вместо шумных и иногда непредсказуемых сослуживцев, он сегодня мог отобедать в кругу более-менее не шумливой компании, состоящей из следующих сослуживцев: всегда дружески к нему настроенной, но почему-то при этом не слишком разговорчивой Ангелины; того ещё любителя различных золотых украшений, на которые он, наверное, тратит все свои сбережения – Антона, который всегда сам себе на уме и, возможно, ещё на ком-то; ну и четвертым в их компании была толстая Мила, которая, в общем-то, совершенно не соответствовала этому своему имени, источая брезгливую ненависть ко всем носителям брюк, а в особенности к тем, кто ещё и носил юбки, к коим можно было отнести всё отдельно от неё стоящее и сидящее рядом с ней человечество.

– Блин, а ещё говорят, что полные люди есть синоним доброты, – глубоко раскаиваясь своему заблуждению и, почесывая свой затылок, заключал очередной легковер, поддавшийся на эту удочку социальной рекламы.

– Да рот свой закрой, утырок, – бросает вдогонку ему, хорошо, что только слова Мила.

Она, если бы не её подруга, пожалуй, бросила бы вслед ему и куда более существенные детали убранства стола, за которым они ещё как полчаса тому назад познакомились для детализации их отношений, в которые, как всегда вмешалась экспрессивность натуры Милы, постоянно видевшая в глазах своих новых знакомых, намёк на её такую нестройность и, тем самым, заставляющих её нервничать и давать волю своим чувствам.

Хотя, быть может, они просто не видели того, что она предполагала в них, но что, в принципе, для неё дела совершенно не меняло и – значит: держи ответ за все свои действия, и двойной – за бездействие. Так что Мила, хоть и несла с собою потенциальную опасность, но в виду того, что она не являлась тёмной лошадкой (или лошадью для её сменного коллектива), то зная все её закидоны, на которые, между прочим, стоило посмотреть, но пока идёт обед, от неё вряд ли услышишь внятное слово, кроме чего-нибудь там: «Подай…», – то за неё можно было не переживать.

Илья, заняв за столом место напротив Ангелины (в дружеских кругах зовущейся Гелей), и не имея большого настроя к разговорам, принялся за свой обед, который он заказал в складчину с остальными. А разве нужны были какие-либо слова, когда даже твои приготовления к обеду, с этой расстановкой маленьких коробочек, вызывают искренний и радостный интерес у этой смешливой Гели, которая, по странной прихоти обстоятельств, синхронно с Ильёй достаёт из коробки те же самые пакетики с едой что и он, а это приводит того в немалое восхищение, после чего Илья даже делает предположение, что Геля обладает экстрасенсорными способностями, раз так легко угадывает то, что хочет сделать он.

Отчего Геля только мило хихикает, приводя Илью в неописуемый восторг, а Милу – в нервический припадок; с её места просто нестерпимо смотреть на это безобразие.

– Тьфу, глаза бы мои на это не смотрели, – в сердцах расплёвывается она и, отодвинувшись подальше, тщательно заедает это безобразие огромной булкой.

Но Геля и Илья не замечают недовольства Милы, да что там Милы! Пожалуй, в этот момент для них рядом не существует никого, и Геля, польщённая предположениями Ильи о её способностях, видимо, пытается развить их, обратив свой взор на него. Ну, а для того чтобы результат был в высшей степени удачным – для этого требуется внимание и усердие, что и стала проявлять Геля, не сводя своего взгляда с Ильи, который, по всей видимости, оказался натурой мало внушаемой и подверженной внешнему влиянию. Что было, и так и, одновременно, не так.

Рано оставшись без матери, Илья по обстоятельствам не зависимых от людской воли, а скорее находившихся в компетенции высших сил, он хоть и не остался предоставленным самому себе, но, тем не менее, с того времени его общение с близкими людьми снизилось как минимум на половину, и ему пришлось искать замену этому новому обстоятельству во внешних жизненных источниках, которые, опять же, не слишком спешили заметить эту его утрату и действовали в независимости от предпочтений самого Ильи.

Ну, а жизнь никому не отдаёт своих предпочтений и учит всех под одну гребенку, ну по крайней мере до того возраста, пока вы сами в желании переформатировать свой образ не сможете приобрести для себя новую расчёску.

И как итог всему, несмотря на ваши конечные результаты, будет всё та же слепота окружающих, с высоты своего мнения и в зависимости от обстоятельств заявляющих: «А из него ничего другого и не могло получиться…», – либо же: «А что вы хотели, если он всегда таким и был?!», – что собственно не сильно волновало Илью, который по воле всё тех же обстоятельств, стал очень внимательным к окружающим, и для которого подобные умозрения людей на мир не были в новизну. С чем, впрочем, приходиться мириться всем нам.

Но всё же Илья не отстранился от мира, он предпочитал общаться с ним через свою приметливость к окружающим, что слегка смахивало на ментализм, но всё же не имело большого выражения в нём.

Илья, скорее, больше значения придавал различным приметам и знакам, которые давала каждому (но замечалась только внимательными) природа, в качестве подсказок, и стоило только Илье озвучить какой-нибудь из замеченных им знаков – это приводило в большое замешательство тех людей, к которым обращался он.

Ну, а так как при этом Илья