Питер Джеймс - Убийственно жив Страница 18

Грейс усмехнулся.

— Ничего смешного! Я тебе задал простой вопрос: можешь поверить, что я провалился из-за медленной езды?

— Не могу.

И действительно, Грейс хорошо помнил, как в последний раз ехал с Гленном, который практиковался перед экзаменом в скоростной езде. Когда он вылез из машины целый и невредимый — скорее по счастливой случайности, чем благодаря мастерству друга, — то решил, что лучше даст себе вырезать без анестезии желчный пузырь, чем снова сядет в автомобиль, за рулем которого будет Гленн Брэнсон.

— Вот именно, старик, — кивнул Брэнсон.

— Приятно слышать, что на свете еще остаются здравомыслящие люди.

— Знаешь, в чем твоя проблема, суперинтендент Рой Грейс?

— Ты какую из многих имеешь в виду?

— Насчет моего вождения.

— Расскажи.

— Неверие.

— В тебя или в Бога?

— Бог отвел пулю, которая не причинила мне серьезного вреда.

— В самом деле так думаешь?

— У тебя есть теория лучше?

Грейс замолчал, задумавшись, обычно предпочитая откладывать вопрос о Боге в какой-нибудь надежный долгий ящик и вытаскивая лишь в подходящий момент. Он не атеист и даже не агностик. Верит во что-то — по крайней мере, хочет во что-то верить, — но никогда не может с точностью определить, во что именно. Не раз готовился открыто принять концепцию Бога и сразу же чувствовал себя виноватым. После исчезновения Сэнди, когда все его молитвы остались без ответа, вера почти испарилась.

Черт возьми.

Он полицейский, его обязанности сводятся к установлению истины. Фактов. Как и у всех коллег, вера его заключается в деле. Он наблюдал сквозь стекло за Брайаном Бишопом. Совсем убит горем.

Или отлично разыгрывает грандиозное представление.

Скоро выяснится.

Плохо, что тут замешано личное дело — в данный момент его в первую очередь занимают мысли о Сэнди.

24

Вонючка поборол нестерпимое побуждение позвонить дилеру по украденному мобильнику — на его телефоне только что кончились деньги, — боясь разозлить сукиного сына или, хуже того, вообще вылететь из списка поставщиков крутого гада. Работодателю не понравится, если его номер останется в памяти «жареного» мобильника, особенно пошедшего на продажу.

Поэтому он зашел в автомат на углу закопченной Ридженси-Террас и захлопнул за собой дверцу, отрезавшую его от гари, которую пускал густой пятничный поток машин. Все равно что в духовке закрыться. Почти нестерпимо. Приоткрыв ногой дверцу, набрал номер. После второго гудка голос кратко ответил:

— Да.

— Уэйн Руни, — произнес Вонючка пароль, назначенный в прошлый раз. Пароль при каждой встрече менялся.

— Ну ладно, — сказал мужчина с восточным лондонским акцентом. — Как обычно? Коричневую? На десять? На двадцать?

— На двадцать.

— Что у тебя? Наличные?

— Мобильник. И бритва «Моторола».

— У меня их уже выше крыши. Могу дать на десять.

— Мать твою! Я рассчитывал на тридцать.

— Тогда ничем помочь не могу, приятель. Извини. Пока.

Внезапно охваченный паникой, Вонючка настойчиво крикнул:

— Нет-нет! Не разъединяйся!

Последовало краткое молчание. Потом снова послышался голос:

— Я занят. Время некогда тратить. На улицах цены взлетели, а товару мало. Через две недели будет дефицит.

Вонючка оценил информацию.

— Возьму на двадцать.

— На десять — самое большее.

Есть и другие дилеры, но последнего повязали во время облавы, он исчез с улиц, сидит где-то в тюрьме. Другой наверняка всучит какое-нибудь дерьмо. Есть пара покупателей, которым можно втюхать телефон за хорошую цену, но он чувствовал нараставшее напряжение: надо что-то сейчас получить, чтоб мозги встали на место. Сегодня у него дело, которое принесет кучу денег. Потом можно будет прикупить.

— Ну ладно. Где встретимся?

Дилер, которого он знал лишь по имени — Джо, — дал указания.

Вонючка вышел, чувствуя, как солнце печет голову, и затрусил по забитым машинами полосам на Мальборо-Плейс ко входу в паб, где иногда по ночам покупал экстези в мужском туалете. Если все выйдет удачно, может быть, нынче вечером даже на экстези хватит.

Он свернул на Норт-роуд, длинную оживленную улицу с односторонним движением, круто бегущую в горку. Нижний конец убогий, а с середины подъема сразу за «Старбексом» начинается самый модный современный район Брайтона.

Квартал Норт-Лейн состоит из перенаселенных узких улочек, растянувшихся почти по всему холму, и сбегает вниз к востоку от вокзала. Сверни за любой угол, и увидишь перед собой ряд старых мраморных каминов, классную одежду на вешалках, викторианские террасные коттеджи, выстроенные в девятнадцатом веке для железнодорожных рабочих, а теперь превратившиеся в модные особняки; пескоструйный фасад старой фабрики, перестроенный в шикарный жилой дом с мансардами.

Поднимаясь в горку, Вонючка совсем выдохся. Бывали времена, когда он носился ветром, уверенно подхватывал в магазине пакеты или товары, а теперь физических сил хватает на очень короткое время, не считая часов сразу после дозы или стимуляторов. Никто не обращал на него никакого внимания, кроме двух полицейских в штатском, сидевших за столиком в битком набитом «Старбексе», из окна которого хорошо было видно прохожих.

Неряшливо одетые, они смахивали на студентов, не спеша потягивавших кофе. Один, пониже, здоровый, с выбритой головой и козлиной бородкой, был в черной футболке и мягких джинсах; другой, повыше, с длинными волосами, — в мешковатой рубахе навыпуск над солдатскими нестроевыми штанами. Оба засекли Вонючку, зная в лицо почти каждого брайтонского подонка, а его фото практически с начала их службы в полиции висело на самом видном месте на стене брайтонского управления вместе с физиономиями сорока с лишним рецидивистов.

Для большинства населения Брайтона и Хоува Вонючка практически был невидимкой. Одевался с мальчишеских лет одинаково — в мятую нейлоновую куртку с капюшоном поверх обтрепанной оранжевой футболки, в спортивные штаны и кроссовки, — ходил сутулясь, сунув руки в карманы, сливался с городом, как хамелеон. Такой была униформа членов его банды ЗК — «здоровая команда», — которая соперничала со старой БК — «большой командой». Они не отличались такой жестокостью, как БК, которые, по слухам, участвовали в каждом случившемся в городе нападении на полицейского, изнасиловании, убийстве ни в чем не повинного незнакомца, но и ЗК хотели произвести угрожающее впечатление. Они болтались вокруг магазинов, сбросив капюшоны, таскали что под руку попадется, набрасывались на каждого, кто по глупости оказывался в уединенном месте, деньги тратили главным образом на наркотики и на выпивку. Теперь он уже слишком взрослый для шайки, которая состоит в основном из тинейджеров, но все равно носит такую одежду, как бы подчеркивая свою принадлежность к своим.

Голову бреет — Бетани бреет, когда появляется, — а от нижней губы к подбородку тянется неровная узенькая бородка. Бетани нравится, — по ее мнению, она придает ему загадочный вид, особенно вместе с фиолетовыми солнечными очками.

Впрочем, в зеркале он ничего такого не видит. Мальчишкой часами смотрел на себя, не желая быть некрасивым, стараясь убедиться, что вовсе не так безобразен, как утверждали мать с братом. Теперь ему на это плевать. С девчонками дела идут неплохо. Собственное лицо теперь порой пугает — изнуренное, высохшее, сплошь в волдырях, щеки под скулами напоминают рожки для обуви.

Тело разваливается — не обязательно быть ученым-ракетчиком, чтоб заметить. Дело не в наркотиках, а во всякой дряни, подмешанной толкачами. Голова постоянно плывет, как при гриппе, жаркую дымку сменяет зимний холод. Память ни к черту, невозможно сосредоточиться, досмотреть до конца кино или шоу по телевизору. Без конца возникают какие-то язвы, еда в желудке не держится, исчезло представление о времени, иногда даже не вспоминается, сколько ему лет.

Кажется, двадцать четыре или вроде того. Хотел спросить брата, когда звонил в Австралию вчера вечером, да забыл.

Именно брат, который на три года старше и на фут выше, впервые назвал его Вонючкой, и ему как бы даже понравилось. Вонючки — скунсы — злобные дикие животные, повсюду тайком пробираются, эффективно защищаются. Со скунсом не станешь связываться.

В подростковом возрасте он помешался на машинах. Выяснил, даже реально об этом не думая, что тачки легко угонять. А когда прошел слух, что он доставит любую, какую пожелаешь, у него неожиданно нашлись друзья. Его дважды арестовывали, в первый раз дали условный срок и лишили водительских прав, хотя он до их получения не дорос; во второй, отягощенный насилием, отправили на год в исправительное заведение для несовершеннолетних. А сегодня на лежащем в кармане пропотевшем листке бумаги заказ на очередную машину. На новую модель «ауди А-4» с откидным верхом, автоматикой, малым пробегом, цвета металлик — голубого, серебристого или черного.