Лиза Скоттолини - Вглядись в его лицо Страница 18

— Сразу схватил как надо! — радовалась Конни. — Мой Марк в детстве был точно таким же.

— Посмотрите на меня! — Уилл ловко обогнул журнальный столик с мячом под мышкой. — Мама, смотри!

— Осторожнее, приятель, смотри, куда бежишь! — крикнула Элен.

Видя, что Уилл несется прямо на него, Орео-Фигаро поспешно вскочил и убрался с дороги. Малыш промчался через всю столовую и ворвался в кухню. Потом выбежал через вторую дверь, запрыгал по ступенькам лестницы, спустился в гостиную. Планировка дома как будто специально рассчитана на маленьких мальчиков и пилотов гонки «Наскар».

Конни сияла.

— По-моему, — заметила она, — Уилл прирожденный спортсмен.

— Неужели? — Элен взяла дамскую сумочку и кейс с документами.

Уилл чем-то грохотал в кухне, бухая по полу как слон. У того, кто придумал выражение «топот маленьких ножек», явно был не ребенок, а котенок!

— Как-нибудь захвачу с собой Марка. Пусть поиграет с Уиллом в футбол.

Раскрасневшийся, вспотевший Уилл ворвался в гостиную и, ухмыляясь, посмотрел на нее снизу вверх.

— Ура! Я принес!

— Не «принес», а «занес», — одобрительно поправила малыша Конни.

Элен рассмеялась и протянула к сынишке руки:

— Обними меня! Мне пора на работу, а тебе — в школу.

— Мамочка! — Уилл подбежал к ней, и Элен, обняв и поцеловав его, откинула со лба непослушную челку.

— Я тебя люблю. Желаю хорошо провести время в школе.

— А можно мне взять с собой мяч? — с надеждой спросил Уилл.

— Нет, — отрезала Элен.

— Да, — произнесла Конни в ту же секунду.

— А я хочу! — завопил взвинченный Уилл.

— А ну-ка, дружок, успокойся. — Элен протянула руку, чтобы погладить его. — Не кричи в доме!

— Мама, я хочу взять в школу мяч!

— Ну ладно, хорошо. — Элен не хотелось уходить из дому со скандалом. Вот еще одна дилемма работающих матерей: постоянное чувство вины перед детьми.

— Спасибо, спасибо! — В награду Уилл еще раз обнял ее за шею, уронив мяч.

Как всегда, Элен ужасно не хотелось разлучаться с сыном. Сегодня ей отчего-то стало тревожнее, чем обычно.

Наверное, из-за того, что она собирается сделать.

25

Элен разглядывала стоящие впереди машины. Море красных огней, растянувшихся в бесконечную расплывающуюся линию; из выхлопных труб вырываются клубы белого пара. День выдался облачный и холодный; мокрый снег, облепивший ветви деревьев и черное дорожное полотно, на морозе тут же застывал, превращаясь в ледяную корку. В Стоутсвилль пришлось добираться по единственной двухполосной дороге, загруженной в обоих направлениях. Элен не без труда отыскала в перенаселенном жилом квартале, застроенном рядами сблокированных домов, улочку под названием Коринф-Лейн. Рабочий район, когда-то разросшийся вокруг закрытого теперь сталелитейного завода. В сумке зазвонил мобильник, и она принялась его искать. Увидев на дисплее незнакомый номер, сбросила вызов. Рассеянно посмотрела в окошко и заметила номер ближайшего к ней дома: триста девяносто третий.

Здесь живет Эми Мартин.

На подъездной дорожке, рядом со старым черным «джипом-чероки» стояла женщина. Отвернувшись от дороги, она усердно орудовала скребком, счищая наледь с лобового стекла. Элен долго рассматривала женщину. Вязаная шапочка с козырьком, толстая черная куртка, джинсы, черные резиновые сапоги.

Неужели это Эми?

Элен затормозила, выключила мотор, схватила сумку и конверт и вышла из машины.

— Извините… вы мисс Мартин? — спросила она, подходя к незнакомке. Сердце у нее вдруг забилось как бешеное.

Вздрогнув от неожиданности, женщина обернулась, и Элен сразу поняла, что перед ней вряд ли Эми Мартин. Возраст не тот. На вид незнакомке было за шестьдесят. Глаза под козырьком вязаной шапочки изумленно раскрылись.

— Ну, вы меня и напугали!

— Извините. — Элен представилась. — Я ищу Эми Мартин.

— Эми моя дочь, но она здесь не живет. Я Джерри.

Элен приказала себе успокоиться. Джерри Мартин — одна из тех, кто засвидетельствовал подпись Эми на документе, когда та давала свое согласие на усыновление ребенка. Значит, перед ней родная бабушка Уилла, его ближайшая родственница.

— Два года назад она указывала, что живет по этому адресу.

— Она всегда так делает, но здесь она не живет. Обычно ей сюда доставляют только счета, но я их выкидываю.

— Где живет Эми?

— Откуда мне знать? — Джерри отвернулась и снова взялась за работу. Скребок противно скрежетал по стеклу. Джерри поджала губы, отчего отчетливее проступили морщины в углах рта. Элен обратила внимание, что черные перчатки, в которых работала Джерри, ей велики и красный пластмассовый скребок она сжимает довольно неуклюже.

— Вы не знаете, где она сейчас?

— Нет. — Снова заскрежетал скребок: хрр, хрр. — Эми совершеннолетняя. И где она живет, больше меня не касается.

— Может, вы знаете, где она работает?

— А кто сказал, что она где-то работает?

— Мне очень нужно найти ее.

— Ничем не могу вам помочь.

Элен почему-то очень удивилась. Она не ожидала такого отчуждения.

— Когда вы в последний раз видели ее?

— Давненько.

— Год-два назад?

— Берите больше. Пожалуй, лет пять прошло.

Элен удивилась еще больше. Почему Джерри говорит неправду? Ведь два года назад Джерри засвидетельствовала подпись дочери на документе!

— Вы уверены?

Джерри исподлобья посмотрела на незваную гостью и перестала скрести по стеклу.

— Небось она вам задолжала? Вы кто — судебный исполнитель или адвокат? А может, из налоговой?

— Нет. — Элен помолчала, собираясь с духом. Если она хочет выяснить истину, нет смысла ничего скрывать. — Я — та женщина, которая усыновила ее ребенка.

Неожиданно Джерри расхохоталась, обнажив желтоватые зубы. Отсмеявшись, она прислонилась к «джипу», сжав в руках скребок.

— Что тут смешного? — удивилась Элен.

Джерри вытерла выступившие слезы тыльной стороной своей огромной перчатки.

— Знаете что, дорогуша, давайте лучше войдем в дом.

— Зачем?

— Нам нужно поговорить, — ответила Джерри, кладя руку в перчатке на плечо Элен.

26

Джерри пошла в кухню варить кофе, а Элен осталась в гостиной, тускло освещенной двумя старомодными торшерами со стеклянными абажурами. Она огляделась. На окнах давно не стиранные бежевые занавески; воздух пропитан неистребимым табачным дымом. По обе стороны дивана, обитого вытертым синим бархатом, стоят расписные металлические подносы, которые, видимо, выполняют роль журнальных столиков. Возле телевизора с большим экраном сгрудились три разномастных стула.

Увидев на противоположной стене фотографии в рамках, Элен поспешно встала и подошла к ним. Три снимка — увеличенные школьные фотографии целых классов. Толпа мальчиков и девочек на фоне задника, изображающего голубое небо. Еще один снимок — свадебный. Молодой человек и девушка в пышной фате. Элен изумленно покачала головой. Перед ней ближайшие кровные родственники Уилла, но он их не знает. Они для него чужие. Настоящая мать Уилла — она; мальчик знает и любит ее, хотя по крови они не родные. Элен растерянно переводила взгляд с одного снимка на другой, пытаясь разобраться.

Которая из девочек Эми?

Кроме школьных, на стене висели отдельные фотографии мальчиков и девочек разного возраста. Элен старалась представить застывших перед ней девочек взрослыми. Она высматривала голубоглазых, сравнивала улыбки, искала Эми. У одной светловолосой и голубоглазой девочки кожа оказалась тоже очень светлая, как у Уилла. И веснушки на маленьком вздернутом носике.

— А вот и я. — Джерри несла две тяжелые кофейные кружки и еще сжимала между пальцами тонкую коричневую сигарету. Одну кружку она протянула Элен.

— Спасибо.

— Да садитесь, чего стоите? — Джерри показала на диван. От сигареты вверх поднималась струйка едкого дыма.

Элен продолжала стоять возле фотографий.

— Можно спросить? Эми — вон та девочка, с голубыми глазами и веснушками?

— Нет, это Черил, ее сестра. А рядом с ней моя старшая. У меня три дочери и один сын.

Элен вспомнила: имя Черил Мартин также значилось на документе. Она тоже засвидетельствовала подпись Эми.

— Эми — вон она. Она у нас младшая. Все с ней носились, вот и избаловали донельзя. — Джерри ткнула пальцем в угол, где висел снимок помельче, и Элен с замиранием сердца подошла ближе.

— Значит, вот какая Эми… — Она нагнулась, пристальнее разглядывая изображенную на фото девочку-подростка.

На вид ей было лет тринадцать. Она позировала, прислонившись к красной спортивной машине. Темно-русые волосы заплетены во французскую косичку, голубые глаза лукаво прищурились. Губы скривились в презрительной улыбке. Да, наверное, в школе с ней было много хлопот! Элен принялась пристально рассматривать мать своего сына. Такая же тонкокожая, как Уилл, но вот черты лица совершенно другие. Правда, по одной фотографии судить трудно. — У вас есть другие ее снимки?