Екатерина Мельникова - Черное сердце Страница 18

Карина делает глубокий вдох и выдох.

– Понимаешь, я не сказала, куда иду, потому что ты запрещал. Но я была совершенно уверена в том, что нам это поможет. Для меня сейчас нет ничего важнее, чем узнать, кто причинил нам такую боль, и я ради информации об этой сволочи была готова пойти на все. Даже обмануть своего любимого на несколько часов. И это сработало, Петр смог кое-что узнать. Я ничего больше не буду от тебя скрывать, клянусь. Мне нечего прятать! У меня с ним ничего не может быть, мою вселенную составляешь только ты!

Джордан, кривляясь, делает вид, что смахивает под глазами слезки и забрасывает в рот побольше еды, при этом качая головой и закатывая глаза. И как можно делать столько вещей одновременно? Карина притворяется, что не замечает.

– Я клянусь тебе, клянусь своею возможностью еще раз забеременеть.

Муж бросает на нее гневный взгляд. Он уже с ног до головы забросал ее как камнями, этими взглядами.

– Ну точно, пролечиваешь. – Полный рот еды мешает ему говорить отчетливо, но Карина расшифровывает его фразу. Это был его типичный джордановский сленг.

– Я не делаю ничего плохого, дружище.

Джордан качает головой, типа согласен, и швыряет вилку в тарелку – самая отвратительная аранжировка в мире. Противный звон. Боль с доставкой в череп.

– Ладно, и что же он увидел? Кто этот человек?

Карина пересказывает все, что сегодня произошло на сеансе, кроме свечей в гильзе и иланг-иланга. Джордан разозлился, стал орать так, что тарелка опять зазвенела.

– Как ты могла поверить в такую чушь и принять этого засранца всерьез?! Мне надо быть осторожным? Кому надо, так это ему! Да может это действительно был он! Он следил за нами, вот откуда все подробности! А сегодня у него появилась возможность ловко увести твои мысли в другую сторону. Но я считаю, что он себя выдал. Понимаешь? Выдал! А ты – девушка. Девушкам хочется верить в чудеса! Не нужно быть психологом, чтобы знать это.

– Мое чудо – только ты. Но я вынуждена настаивать, что его слова звучали крайне убедительно. Например. Он в подробностях описал твое чувство, когда…

– Я все знаю о своих чувствах! Он – как психолог знает о наших чувствах все! И он играет на них, как на гитаре! Гениальные партии выдает!

Карина понимает, что готова упасть на колени. Она хватается в изгиб его локтя и начинает причитать, гладя его руку, пытаясь вызвать к себе сострадание.

– Джо, у меня нет настроения терпеть твое упрямство, просто оглянись вокруг лишний раз. Я боюсь, что этот злодей отнимет тебя у меня!

– Тогда, Карюша, придется убить его прежде. – Он скидывает с себя ее хрупкие ручки, как стряхнул бы перышко со своих джинсов.

– Джо, больше не думай, что это Петя, ладно? Ведь ты не знаешь, что делаешь.

Джордан щурится.

– Как и ты. Хватит его называть по имени. Узнаю, что ты снова с ним путалась…

– Я ни с кем не путалась! – кричит Карина до першения в горле.

– Замолчи. Я не перевариваю то, что ты сделала. Я тебе запретил заниматься этими глупостями, тем более с Дорониным. Ты сделала вид, что я прав, и поперлась в «спиритический салон». – Скорчив рожу, Джордан изображает пальцами кавычки. – Меня нет. Обращайся ко мне сегодня только по работе. Жаль, что мы вместе работаем. Но ничего. Надеюсь, я переживу. – Он поднимается из-за стола с трудом, поскольку тот успел стать намного меньше него, пока Джордан за ним сидел, и пока внутри у него росла и росла эта злость. – Я приготовил, поэтому ты – приберись, и поедем. Опаздываем.

Карина сдувается, глядя на свою тарелку, в которой портится еда. Жаль расстраивать Джордана, особенно сейчас. Он ведь так старается. Опять начал вкусно готовить. И целовать.

Переведя дух, как силач перед забегом, Карина берет вилку и заставляет себя доесть.

Она никогда не подозревала, что можно находиться вдали друг от друга за тысячи миль притом, что вы стоите на одной сцене в одном клубе и в одном и том же городе. Ей казалось, муж будет изображать глухонемого вечность. Он сказал обращаться к нему по работе, но игнорировал до самого позднего вечера в клубе, и когда ехали домой, также говорил ничуть не больше рыбы. Странно, что на сцене он вел себя, как обычно – улыбался, заводил зал, подпевал. Как он мог быть таким сильным, мощным, в то же время спокойным, и бесстрашным, и свободным, пока музыка изливалась у него изнутри, а над ними от этого подпрыгивала крыша, настолько Джордан был невероятен? Но даже после такого неземного выступления Карина больше не мечтала, что он заговорит с ней сегодня. Она просто смирилась с его ролью Герасима и настроилась на его волну. Его нет – и ее нет. Она – Ежик, он – Мишка в тумане. А быть может, этот туман – Джордан, настолько ему хотелось быть тоскливым сегодня и загородить собой весь свет.

Утро вечер вытесняет. Завтра Джордан поднимется другим вместе с солнцем. Однако он перестает быть туманом уже сегодня, пока Карина стоит в душе после работы, смывая с себя и подводку для глаз, и пот, и экстаз, и запах черного кожаного костюма. Поездка к Петру в любом случае не была бесполезной. Если она и жалеет о чем-то, то только о том, что они с Джорданом сейчас не вместе в этом душе.

Но потом он зовет ее по имени, мигом сократив километры разделяющей их ссоры. Карина застывает, услышав свое имя – то, как он его произнес. Самое приятное случается неожиданно. Когда она откликается, Джордан просит освободить ванную.

Вот оно что, тебе просто понадобилась ванная.

– Ведь ты уже был в душе.

– Да нет, у меня в спальне сюрприз для тебя.

Карина совсем остолбенела под струями воды, не совсем сообразив, что услышала – «сюрприз» или «стриптиз». Видимо, она просто надышалась иланг-илангом. Через пару секунд она поспешно смывает с себя остатки пены, мечты и желания, и выходит проверять это, насухо вытершись.

В спальне Джордан сидит за маленьким стеклянным столиком, накрытым двумя бокалами с вином и фруктами. Он ободряюще подмигивает, увидев жену. Губы Карины от его настроения сразу растягиваются в улыбке, но когда она видит в полумраке, что Джордан сидит перед ней обнаженный, удивление поднимает ее брови к линии волос. Обе ее догадки оказались правы.

– Рок-н-ролл. – Выдыхает Карина, пялясь на его гладкое бедро, такое сладкое, что она удивляется, как ее рука все еще не там. Джордан сидит, закинув ногу на ногу. Это то, чего она ожидала, только намного соблазнительней, и это не только в ее голове. На столике горит пара таких же свеч, как сегодня в салоне у Петра Доронина, но Карина думать забыла обо всех мужчинах на планете, даже удивительно красивых. Сегодня и всегда ее муж как любимая песня, после которой не хочется включать остальные, поскольку эта песня – самая лучшая. И она всегда в тебе, даже когда ты едешь в лифте, смотришь на мост, идешь за хлебом или принимаешь ванну.

– Что, нравлюсь? – бархатно поет Джордан, моргая карими глазами.

– Нравитесь, очень. Особенно, когда улыбаетесь. Улыбнитесь. Наша жизнь не остановилась.

Он заулыбался еще более щедро, довольствуясь миром.

– Ты – меня прости. Я – тебя прощаю.

– Лучшие друзья?

– Лучшие.

– Сделка есть сделка.

– Тогда давай за нее выпьем. – Он берет оба бокала, один протянув Карине. Она его почти взяла, когда муж подтягивает руку обратно к себе. – Сначала разденься.

Карина медлит совсем немного, и то только чтобы заставить его понервничать. Раньше, до брака, она позволяла себе его дразнить – когда они сидели в ресторане, обсуждая детали дальнейшего свидания на ночь, а потом она… просто брала и уезжала, хотя сама от желания сгорала дотла. Это усиливало интерес Джордана, на следующий день он находил ее, чтобы отомстить и способы его мести приходились Карине впору, как платье ее размера. Отпихнув ногой белье, она садится напротив и берет бокал.

– Помнишь, когда мы в старших классах начали встречаться, то ужинали у меня или у тебя дома… такими?

Карина испытывает на вкус слово, перестающее быть обычным в устах Джордана. Какими – такими? Обнаженными? Влюбленными? Или все сразу? Они пробовали все.

– Специально ждали денек, когда кого-то из наших папиков дома не будет, и…

– Да, мы были авантюристы.

– А помнишь, как было классно, когда мы, наконец, себе купили эту квартирку? Могли целыми днями по выходным не одеваться. А сейчас? Почему я стал такой нервный?

Задумавшись над этим мировым вопросом, Карина подпирает голову. Ей бы хотелось продолжать обсуждение темы поинтересней, чем чьи-то нервы. От досады она так резко выдыхает через рот, что едва не тушит одну из свеч.

– Ой! Сорри! – пугается она, когда огонек опасно шевелится. – Ты расслабься. Нашу неприятность не поправить истериками. Не спускай на меня, я ведь не сама это сделала с собой.

– Я больше не стану по этому поводу психовать. По крайней мере, гнать на тебя. Так я еще сильнее оттолкну от себя человека, которым дорожу. И она пойдет плакаться к старому волшебнику, а ведь он такой душка, черт его дери, у него такая классная фигура. – Признается Джордан, отчасти шутя, чем всерьез, но Карина удивляется, что он тоже заметил, будто находился там сегодня с ней, дышал ароматическим воздухом и смотрел ее глазами на ткань его брюк. А затем она осознает потрясающую новость – муж не сердится. – Просто больше так не поступай. – Заканчивает он внушительно.