Джеймс Паттерсон - Игра в прятки Страница 18

К семи часам десятки тысяч болельщиков соединились у входов на легендарный стадион «Маракана». Полиция строго проверяла билеты, но сотни фанатов все равно проникли на трибуны.

Двести тысяч разгоряченных кариокас размахивали разноцветными флагами и плакатами, провозглашая победу в игре и социальную революцию, приветствуя и ободряя своих любимцев под ритмичный бой десяти тысяч барабанов и вдвое большего количества трещоток.

Стоя вместе со своими товарищами у выхода на поле, Уилл слушал.

Он слышал, как колотится сердце о стенки грудной клетки. Он слышал…

— Нумеро нуэве… Де Америка… Уилл… Шеппард! — донесся из громкоговорителей голос диктора.

Его заглушил протяжный свист и неодобрительный гул, из которого вырывались крики «пальхако» — «клоун». Но даже в Рио многие приветствовали Уилла Шеппарда одобрительными аплодисментами. Знатоки всегда ставят искусство выше национальной или клубной принадлежности, а то, что делал Уилл, было искусством. Четверо полуобнаженных парней выскочили на поле, и на груди у каждого красовалась цифра «9».

Шум усилился, когда Уилл появился у кромки, высоко подняв над курчавой головой руку со сжатым кулаком. В его голове смешались звуки и образы, фантазии и мечты. Ему не хватало воздуха.

Дрожь пробежала по телу.

Вот оно! Сегодня его никто не остановит!

Уилл знал, что войдет в историю спорта на глазах половины мира. После этого матча в Рио его не забудут уже никогда.

Глава 36

В 8.32 колумбийский арбитр поставил мяч в центре поля.

Бразилия против Америки! Невероятно, невозможно, немыслимо! И тем не менее…

Финальный матч за Кубок мира по футболу начался.

Артуро Рибейро, живой и проворный как ртуть девятнадцатилетний форвард, восходящая звезда Бразилии, подхватил мяч, передал его товарищу по команде и, подчиняясь инстинкту, выработанному многомесячными тренировками, рванулся вперед. Мяч уже летел к нему. Развернувшись спиной к воротам, Рибейро подпрыгнул и нанес удар в падении через себя.

Трибуны взорвались.

ГОООООЛ!! БРАЗИЛИЯ!!! объявил диктор. Забил АРТУРО РИБЕЙРО!

С начала игры прошло тридцать три секунды.

Менее чем через шесть минут бразильцы забили второй мяч. Легко, как могло показаться, без особых усилий.

В проходах между секторами начались танцы. Из тайком пронесенных корзин выпустили ощипанных цыплят и черных змей. В небо взлетели сотни сигнальных ракет, полицейские сирены завыли так, словно давно ожидаемая революция вступила наконец на улицы города.

Посторонний мог подумать, что выражать радость более шумным способом уже невозможно, но то, что началось после третьего гола, забитого Рибейро на тридцать третьей минуте, превзошло все ожидания, все мыслимые и немыслимые пределы.

Первый тайм завершился со счетом 3:0 в пользу Бразилии!

Финал превращался в разгром, побоище, унижение.

«Слушать не хочу этого надутого придурка», — думал Уилл, сидя с опущенной головой в раздевалке во время перерыва.

— Ты играешь как заторможенный, — говорил Вольф Обермайер. Он уже дал разнос остальным игрокам и, отправив их на поле, вел беседу с Уиллом в пустой раздевалке. — Тебя что-то беспокоит? Или ты действительно что-то принял? Это наркотики?

— Может быть.

Уилл улыбнулся. Нельзя же быть таким серьезным, таким упертым. Сказать по правде, он и сам не знал, что с ним происходит. Воспоминания о прошлой ночи отступили, усталости не было, но все же что-то мешало ему. Уилл пожал плечами, стараясь не смотреть на немца. Азарт, волнение, жажда борьбы ушли, а вместе с ними и скорость и реакция.

— Нам нужно, чтобы ты стал дьяволом, — продолжал Обермайер. — Три гола. Отыграть их практически невозможно. Но я видел, как ты творил невозможное. Сегодня не самое подходящее время показывать свою худшую игру — ты должен стать героем, а не козлом отпущения. — Тренер по-отцовски потрепал Уилла по голове. — Докажи, что ты мужчина.

Мужчина.

Уилл вышел на поле в полной растерянности. «Я участвую в финале Кубка мира, а играю так, словно по-прежнему выступаю за Фулем. Передо мной бразильцы. Лучшие на планете. Одержу победу — навеки войду в историю. Обермайер прав. Будь мужчиной».

Он сделал глубокий вдох и потрусил к скамейке. Над стадионом пронесся рев, но Уилл знал, что приветствуют не его, а только что появившихся бразильцев. Он поднял голову — над ним бушевало многоцветное море. А, чтоб вас! В конце концов, они имеют дело с Белокурой Стрелой. Ему не впервые совершать невозможное.

В первом тайме Уилл смог продемонстрировать на «Маракане» только высочайшую технику, хитроумный дриблинг и невероятную скорость, но, не имея поддержки, так и не вышел ни разу на ворота.

На девятой минуте второго тайма он перехватил пас бразильского «чистильщика» Рамона Палеро, грудью остановив летящий со скоростью пули мяч.

Кожаный снаряд камнем упал ему под ноги. Почти в тот же момент, когда его правая нога пошла назад, бедро пронзила острая боль, и Уилл понял, что порвал какую-то мышцу.

Плевать. Посланный им мяч уже летел в верхний левый угол бразильских ворот. Голкипер успел вскинуть руку, но парировать удар не смог.

— ГООООЛ! — услышал Уилл голос диктора и только тогда понял, что забил. АМЕРИКА! УИЛЛ ШЕППАРД!

Ему показалось, что в голове взорвалась адреналиновая бомба. Ощущение пьянящего восторга, нечеловеческой силы и всемогущества раскатилось по всему телу. Боль в ноге стихла. Он словно обрел крылья.

Голеадор!

Бомбардир!

На поле не было никого, кроме него. Одинокий охотник!

До конца игры оставалось три минуты, когда Уиллу снова удалось освободиться из-под опеки бразильских защитников. Он протолкнул мяч по бровке, сделал вид, что отдает пас, обошел застывшего в растерянности защитника и выскочил к воротам.

Удар, и… белое ядро едва не порвало сетку ворот за спиной смуглолицего вратаря.

ГОООООООЛ! УИЛЛ ШЕППАРД!!!

До конца второго тайма оставалось еще две минуты и сорок шесть секунд.

Вполне достаточно.

Глава 37

Двухсоттысячная толпа зрителей притихла и замерла, разделив внимание между происходящим на поле и гигантским табло с как будто застывшей стрелкой. Менее трех минут, а ситуация на поле изменилась самым драматическим образом.

Не может один игрок победить великую команду. Даже если этот игрок — Уилл Шеппард.

Так считали все, но никто не был уверен в этом на сто процентов. Американец показал себя великим нападающим, возможно, самым великим из всех, когда-либо блиставших на футбольном поле. Он был волшебником или, может быть, заключил сделку с дьяволом.

Уилл перехватил пас, адресованный бразильскому крайнему, и с невероятной скоростью устремился к воротам едва ли не через все поле. Все, что теперь требовалось, — это не потерять концентрацию, не допустить ошибку в маневре, отработанном тысячи, если не миллионы раз. Ложный финт влево, рывок вправо, проброс мяча мимо остолбеневшего защитника — и вот перед ним уже только голкипер противника, яркое пятно в воротах.

«Он не остановил бы меня, даже если бы был Богом», — подумал Уилл. В глазах вратаря застыл страх. Уилл перебросил мяч с правой ноги на левую. Выставил локоть, оттирая защитника. Наклонил корпус вправо…

Девяносто минут матча истекли. Судье понадобится еще несколько секунд, чтобы поднести свисток к губам. Уйма времени, чтобы войти в клуб бессмертных, присоединиться к компании Пеле и Кройфа.

Расслабься!

Бразильский голкипер сдвинулся влево, предвидя удар американца в левый угол, и оставил правый незащищенным.

Судья поднимал свисток. Еще несколько секунд, и игра закончится.

Уилл приготовился к своему коронному удару: подрезать мяч левой ногой, чтобы тот, обогнув вратаря, вошел в правую «девятку». Не попасть в такой зазор, все равно что проскочить мимо ворот Ада!

Он вдруг как будто взглянул сразу во все со стороны: замерший в оцепенении стадион, мяч на зеленом газоне, перекошенное страхом лицо бразильца, отчаянный «подкат» запоздавшего «чистильщика».

Перед ним встало лицо отца. Его глаза. Мертвые, открытые глаза, глядящие на него из бассейна.

Словно полчище злобных демонов налетело на Уилла, овладевая его телом, инстинктами и душой.

Нет! Он не позволит им взять верх над собой!

Взревев от боли, Уилл Шеппард ударил по мячу левой ногой. Удар получился именно таким, каким он видел его мысленным взором.

Ему хотелось посмеяться над теми, кто сомневался, крикнуть обидные слова в лица, глядящие на поле сверху вниз.

Толпа сошла с ума. Буквально, в полном смысле этого слова, обезумела. Совершенно незнакомые люди обнимались и целовались, в проходах начались дикие пляски, и во всем этом буйстве приняли участие едва ли не все двести тысяч зрителей. Гудки, сирены, трещотки и барабаны наполнили чашу «Мараканы» безумной какофонией звуков. В небо взлетели сотни шаров, петард и ракет.