Виктор Каннинг - Проходная пешка Страница 18

Она вернулась в гостиную, присела на подлокотник кресла. Белла сознавала, что выглядит прекрасно, заметила, как его взгляд прошелся по ее ногам и остановился на новом оранжевом платье. Она наморщила нос, а он невесело подмигнул ей.

– У меня есть для тебя кое-что, - сказала Белла.

– Я это понял.

– Умница.

– Ты узнала что-нибудь о бункере?

– Ну прямо-таки мысли читает! - Она обрадовалась. - Да! Он был дома почти весь день. Ходил в бункер дважды, и мне удалось все хорошенько разглядеть. Верхнюю пластинку он сдвигает двумя-тремя пальцами правой руки. А потом поднимает левую и прижимает большой палец к нижней пластинке. Вот так, - показала она. - Прижимает и держит, а после сдвигает пластинку, зацепив кончиками пальцев за край. Ясно, что все дело в его большом пальце.

– А ты сама так пробовала?

– Конечно. Когда он ушел. Но ничего не получилось. Я прижала большой палец к пластинке, сдвинула ее и стала ждать. Но секунд через пять пластинка снова стала на место. Странно, правда?

– Да, странно. - Рейкс подался вперед. - Но, в общем, так ведь в должно быть.

– Я сделала еще кое-что. Видишь ли, он купил Меон Парк давно, а дом на Парк-стрит - всего четыре года назад. Перед его приездом там многое переделали. И бункер поставили тогда же. А счета за работу и услуги, как и все остальное, расчетные книжки, к примеру, или квитанции за топливо, - их не выбрасывают. Следить за ними - часть моей работы. Поэтому я порылась в бумагах - и знаешь, что нашла?

– Счет за установку бункера.

– Точно. Работу выполняла лондонская фирма «Финч энд Лайл». Их контора на площади Фицрой. В бумагах значится: за установку того-то и того-то по аналогии с существующим в Меон Парке. Значит, оба сейфа сделала одна фирма.

– О работе замка ничего?

– Нет. А еще вот что. «Финч энд Лайл» - отделение одной из крупных компаний, где председательствует Сарлинг. Не знаю, насколько это важно, но возможно, тебя заинтересует. И знаешь, меня как-то притягивает теперь эта дверь. А ведь раньше я на нее и внимания не обращала. Он просто прижимает палец, толкает пластинку, и бункер открывается. Что за чудеса?

– Не знаю. Но собираюсь выяснить. - Рейкс встал, притянул Беллу к себе, поцеловал и сказал: - Что бы я без тебя делал?

– Нашел бы кого-нибудь другого.

Он поднял руку, коснулся ее щеки. Беллу глубоко тронула эта нежность.

– Ты, я и Бернерс хотим вырваться из плена. И ради этого я пойду на все, воспользуюсь кем угодно. Признаюсь, я решил использовать тебя с самого начала. Быть добрым к тебе и переманить на свою сторону… Но какая разница, с чего все началось? Ведь теперь все по-другому. И ты это знаешь. Чувствуешь, когда я обнимаю тебя, когда я с тобой в постели, или когда мы просто сидим и читаем, верно?

– Ну да, пожалуй…

– Никаких «пожалуй».

Рейкс поцеловал ее еще раз. Ощутил, как она прильнула к нему, и ее тело затрепетало. Рейкс прижался к ней, словно и в нем трепетала та же страсть. А в далеком холодном подвале своего мозга он вычислил, что отныне с Беллой можно считаться как с некой постоянной величиной, участвующей в расчетах его и Бернерса, пока жив Сарлинг. А потом они уберут и ее. Прикидывая, как лучше подступиться к «Финч энд Лайл», он почувствовал на щеке ее теплую счастливую слезу. Насчет бункера Бернерса пока беспокоить не стоило.

Под чужим именем Рейкс снял номер в «Браун'з Отель» на Довер-стрит. Оттуда позвонил в «Финч энд Лайл», поговорил с ответственным за сбыт. Объяснил, что звонит от имени архитектурной фирмы в северной Англии, которая строит фабрику для широко известной североирландской ковровой фирмы. А сам Рейкс якобы ведет переговоры насчет скобяных изделий. Интересуется в основном дверными петлями, замками, ручками и сейфами. Дело может обернуться тысячным контрактом. Глаза агента по сбыту, должно быть, жадно сверкнули. Рейксу почудилось, будто он у реки, а из воды вынырнул хариус, заглотил наживку и потащил ее вглубь.

На другое утро Рейкс просидел в конторе «Фннч энд Лайл» два часа, просмотрел каталоги, а потом повел ответственного за сбыт обедать в ресторан. Они начали с двух больших стаканов розового джина, а после бутылки бургундского и двух рюмок бренди к кофе агент пришел совсем уж в радужное настроение. Рейкс как бы невзначай заметил, что на следующий день завтракает с представителем другой компании. «Естественно, старик, надо же осмотреться, но твои штучки мне вроде бы подходят», - сказал он, зная, что беспокойство приблизит жертву к закланию.

Потом Рейкс пообедал с ним еще раз. Без воодушевления рассказал о «другой» фирме и намекнул: если «Финч энд Лайл» получит контракт, то «строго на основе конкуренции, старик, ты же понимаешь».

Через два дня - проведенных якобы на севере Англии - Рейкс повел агента в ресторан в третий раз. Во время обеда заметил, что председатель ковровой компании хотел бы иметь у себя небольшой бункер. «Яркая личность, вечно жаждет чего-нибудь новенького, берет то, что ему действительно нравится и чем можно похвастать». Совершенно одураченный сбытовик стал похож на рыбу, которая сама лезет в сеть.

– Знаешь, как раз такую штуку можно сделать, - доверительно сообщил он. - Она пока еще на конвейере, но несколько мы кое-кому уже установили. Чертовски оригинальная вещь. Вообще-то они в нашем тайном списке. И сказать тебе, кому мы сделали пару таких бункеров?…

Рейксу принесли все на тарелочке. В полночь он посадил агента в такси. Они расстались друзьями, и Рейкс вернулся к себе «на север». А через два дня с помощью Беллы сыгравшей роль секретарши, он снова позвонил ему. В голосе Рейкса мешались печаль и злость, он сказал, что весь проект лопнул как мыльный пузырь, черт возьми, - власти Северной Ирландии мудрят с землей и финансами, что еще не все потеряно, однако дело пахнет керосином. «Если что-нибудь выплывет, я тебе сразу позвоню…» Звонка этого, конечно, не будет.

И вновь Рейкс сидел в кресле с рюмкой в руках. Пока Белла суетилась на кухне, он все обдумал и пришел к выводу, что теперь уже можно тихо и спокойно отправить Сарлинга на тот свет и благополучно завладеть досье. В бункерах Сарлинга стоит замок, открываемый отпечатком пальца. Патент на него уже получили, но сам замок, хотя и не держится в секрете, пока и открыто не продается. Прижимаешь большой палец к хромированной пластинке и оставляешь четкий отпечаток. Сдвигаешь пластинку к фотоэлементу, он просматривает изгибы и завитки папиллярных линий и сравнивает их с заранее установленным эталоном. Если они совпадают, дверь открывается. Прислони другой палец, и электрический глаз мгновенно отличит его, толкнет вытертую пластинку назад, и дверь останется закрытой. Бернерс просто обалдел, когда узнал об этом. Такие штучки он любил, несмотря на то, что предпочитал восемнадцатый век двадцатому. Итак, Сарлинг умрет. Рейкс и Бернерс освободятся, останется решить сравнительно простую задачу с Беллой, которая возится на кухне, довольно мурлычет что-то себе под нос, воображая, наверно, будто уже много лет замужем за Рейксом.

Белла готовила обед. Она склонилась над поваренной книгой. Мысли ее работали в двух направлениях. В книге было написано: «Варить гребешки в белом вине десять минут, затем разрезать каждый на четыре части». Рейкс сказал: «Замок открывается отпечатком большого пальца. Я не совсем понимаю техническую сторону дела, но так он работает». А в книге: «Добавьте масло, лук, грибы в петрушку. Затем подсыпьте немного муки, чтобы получить густой соус». Почему в ней нет таланта к кухне, с каким родятся все женщины? Что значит: «Добавьте масло»? Обложить их маслом, что ли? Рейкс, безусловно, изменился. Ведь он честно признался, что вначале просто воспользовался ею. Впрочем, она об этом догадывалась. Да, что-то уже происходит. «Варить все вместе несколько минут». Дай Бог, чтобы все удалось - н гребешки, и их отношения. Белое вино. О каком белом вине идет речь? Сухом или сладком? Она выпрямилась. Есть в то, и другое. Лучше смешать их поровну.

Бернерс сидел у окна, за столиком времен королевы Анны, разложив перед собой фотографии, заметки и планы. От темно-золотистых лучей низкого зимнего солнца полдень казался туманным. Бернерс представлял, как завтра поедет в Меон Парк и воочию увидит то, что разглядывает сейчас на фотографиях.

Он уже изучил дом на Парк-стрит досконально, мог закрыть глаза и пройтись по нему уверенно, как кот впотьмах. Мог войти в столовую с завязанными глазами и без труда вынуть из буфета графин с хересом. Меон Парк тоже оживал для Бернерса, но он сознавал, что не освоится с ним полностью, пока не увидит собственными глазами.

Бернерс вкушал портвейн - был спокоен, доволен, полон радостного любопытства, какого не испытывал со времени последнего дела с Фрэмптоном. Он еще раз обдумал план, который составил, узнав о замке с отпечатками пальцев. Операция начнется в Меон Парке. Там меньше прислуги, значит, меньше риска, что тебя увидят или потревожат в самую ответственную минуту. Сарлинга нужно застать в Меоне врасплох и открыть бункер отпечатком его большого левого пальца. Сарлинг с кляпом во рту или без сознания, прекрасно понявший, что его ждет, мгновенно осознавший свою беспомощность. Бернерс радовался, что все так сложно. Легкие задачи не приносят удовольствия. Сарлинг откроет бункер, отдаст досье, а потом под нажимом стороны Рейкса и Бернерса изменит свои планы и объявит прислуге, что уезжает в Лондон. Непоседливый сумасбродный старик спустится по дубовой лестнице к автомобилю; мисс Виккерс будет за рулем, подфарники осветят окаймленную вязами дорогу, струйка выхлопных газов взовьется над машиной… Только старик, сидящий в машине, будет не Сарлингом. Это будет сам Бернерс. Рост и сложение у них почти одинаковые… При этих мыслях у Бернерса не возникло ни страха, ни дурных предчувствий.