Дразнилки - Александр Александрович Матюхин Страница 18

– Они все идиоты, не обращай внимания, – сказала Элка. – Местные переростки. Андрей и Вано через три месяца заканчивают школу, почти наверняка уедут в Краснодар поступать. Остальные разбегутся без них.

– Я и не собирался обращать внимание.

– Ты уже не рад, что здесь оказался, да? Не дуйся. Андрей у меня нормальный, и друзья у него хорошие. Мы тут столько всего пережили, что зараз и не рассказать. Город у нас тоже хороший. Может быть, непривычный, потому что ты не из туристических мест. Летом жарища, много приезжих, все купаются, шляются по парку развлечений – это место на западе, где сейчас пусто, потому что зимой кому охота тащиться в тир пострелять? Правильно, никому. Это летом здесь не протолкнуться от людей. Ну вот если лето не считать, то в остальном все тихо, мило. Два завода, кинотеатр, аквапарк есть, но он тоже сейчас пустой. Санаторий вот. Население всего семь тысяч человек, представляешь? Когда последние туристы уезжают, тут улицы пустые становятся. Часть людей или в Сочи на зиму едут, или в Краснодар. Кто рисковее – в Москву. Я тоже хочу в Москву. Буду актрисой. Как думаешь, могу я стать актрисой? Есть данные?

– Откуда мне знать? Я не разбираюсь.

– Но ты же творческий человек. Должен видеть искорку. – Элка отстранилась, чуть склонила голову, прошептала вдохновенно: – Ослепляя блеском, вечерело в семь. С улиц к занавескам подступала темь… Ну как, нормально читаю?

– Нормально. В актрисы возьмут без проблем.

Элка ткнула его кулаком:

– Не обижайся на идиотов, ну.

Теперь он не знал, что ответить. Обиды не было. Осталась запоздалая злость – на то, что не сразу нашелся, что ответить; на то, что не ударил Капустина, как хотел, молча и по-взрослому. Отец учил, что бить нужно всегда первым. Теперь Выхин будто отставал в счете неофициального пацанского соревнования и дал право Капустину при следующей встрече вести диалог с позиции побеждающего.

– Не обижайся! – повторила Элка и ткнула его кулаком в грудь, куда дотянулась. – Или я перестану с тобой общаться. Ты этого хочешь?

– Нет, конечно.

– Тогда пошли, купим колы и чипсов, посидим в парке на лавочке. Там дядька крутые фокусы показывает. Местный сумасшедший.

Ее детский задор передался и Выхину тоже. Он, конечно, не избавился от дурных мыслей окончательно, но хотя бы попробовал отодвинуть их на задний план.

– Пойдем, но чур я буду платить.

– Тогда у нас, считай, свидание!

– А разве было по-другому? – Он легонько щелкнул Элку по носу и крепче сжал ее ладонь.

Хотелось, чтобы старший брат Элки это увидел. Выхин надеялся, что тот каким-то образом все прекрасно видит.

3

Выхин не помнил многих деталей того вечера. Как, например, умудрились с Элкой пробраться в маршрутку и съездить к подножию горы? Дорога занимала почти полтора часа в одну сторону. Воспоминания подбрасывали обманчивые запахи дерматиновых кресел, сигарет, алкоголя, влажной одежды – а еще мельтешение фонарей за окном, ворох снежинок, густые капли воды на стеклах, песни Меладзе из водительского радио. Кто-то пил водку, похрустывая пластиковыми стаканчиками, и обсуждал отставку Ельцина, втягивая в разговор неравнодушных.

Элка и Выхин втиснулись на заднее сиденье, где тухло пахло соляркой, и непрерывно хихикали, потому что боялись, что их разоблачат и вышвырнут из маршрутки прямо среди ночного леса. Там же, под чей-то тост «не чокаясь», Элка вдруг прикоснулась ледяным носом к носу Выхина. Будто нечаянно, но ясно же, что специально, потому что зачем ей вообще прикасаться? Он едва не дернулся назад, едва не стукнулся затылком о «запаску», что висела на дверце маршрутки, но сдержался и как бы в шутку потерся носом об Элкин нос. Элка прикрыла глаза – ожидала поцелуя, что ли? Но Выхин не решился. Он никогда раньше не целовался.

На горках они схватили одну «ватрушку» на двоих и долго катались с разных горок. Элка сидела у него на коленях или иногда обхватывала сзади за талию. Неизменно вопила каждый раз, как «ватрушка» подпрыгивала на сугробах и трамплинах.

Ночь стояла вязкая, тяжелая, без звезд и луны. Время летело стремительно. Выхин обратил внимание на часы, когда стрелки показывали половину десятого. Он изрядно вспотел и устал, но был доволен. Элка тоже вспотела, стащила шапку и стояла перед Выхиным – маленькая, щуплая, в нелепой курточке, с раскрасневшимися щеками и горящим взглядом.

– Хочу еще!

– Поздно, домой пора. Нам еще до санатория добираться.

– Мама в курсе, что я с Андреем. А когда я с ним, можно хоть до утра домой не приходить, родители спокойные.

– А если он придет раньше тебя?

– Никогда такого не было. Шляется с друзьями всю ночь.

Элка показала язык, подхватила «ватрушку» и пошла к ближайшей горке.

Выхина тоже никто не должен был хватиться. Мама была чрезмерно занята личной жизнью. С отчимом он еще не наладил достаточно прочную связь, чтобы вообще думать о нем. А больше некому.

Они покатались еще минут двадцать, а потом горки стали закрываться. Туристов сгоняли к маршруткам. В общей толчее Элка и Выхин снова незаметно забрались на заднее сиденье. Пока ехали обратно, Выхин даже успел вздремнуть. Элка зачем-то гладила его волосы.

– Ты такой большой, – шептала она. – Просто великан. Как из сказки. Никогда не думала, что такие бывают.

– Именно поэтому я тебе и понравился?

– Дурачок ты. Просто нравишься, и все. Как тебя в первый раз увидела, сразу решила, что с тобой надо поближе познакомиться.

– А ты не мелкая еще вот так запросто гулять с парнем до ночи?

– Дурак, – повторила Элка без злости. – Ты старше меня на три месяца, между прочим.

– И то верно.

На улице пошел густой сухой снег. Ветер кружил его без ярости, словно наслаждался размеренными танцевальными па. Это была хорошая погода для романтики. Выхин оценил.

Они вышли из маршрутки чуть ли не последними, переоделись в гардеробе и еще немного прогулялись по опустевшим заснеженным тропинкам санатория. Вокруг постепенно становилось тихо. Люди разбредались по номерам и ресторанным зонам. Свет фонарей наполнял воздух синевой. Выхин ничего не хотел говорить. Ему нравилось идти рядом с Элкой и просто разглядывать ее. Снежинки смешно путались в волосах. Элка, видимо, тоже наслаждалась молчанием. Потом она сказала:

– Пора домой, – и повела Выхина к елкам, что росли вдоль забора.

Возвращались тем же путем, что и пришли. Дорога назад казалась короче, миновали небольшой микрорайон, гаражи, прошли возле знакомого магазина и дальше – мимо детской площадки, к неказистой пятиэтажке. Еще издалека Выхин услышал рокот голосов, неровный смех – то затихающий, то взрывающийся, будто петарда.