Линдси Фэй - Прах и тень Страница 19

— Доктор Уотсон, я понимаю: мистер Холмс все еще не вернулся, — решительно заявил констебль Лэмб, — но, позволь я вам уйти, это было бы грубым нарушением полицейской процедуры. Ведь это вы ее обнаружили, сэр.

— Как раз сейчас Шерлок Холмс пытается задержать человека, совершившего это чудовищное преступление, и я хотел бы помочь ему.

— При всем уважении к вам, сэр, едва ли возможно отыскать мистера Холмса, не имея никакого представления, где он сейчас.

— А что, если он отчаянно нуждается в нашей помощи?

— Едва ли мы сумеем оказать ее мистеру Холмсу, не зная его местонахождение.

— Я, по крайней мере, буду уверен, что его нет поблизости.

— Нельзя нарушать процедуру Скотланд-Ярда, сэр.

— Едва ли даже в этот ночной час нам следует питать иллюзии, что можно нарушить привычную процедуру лондонской полиции, — произнес знакомый язвительный голос.

— Холмс! — вскричал я, испытывая огромное облегчение.

Я увидел своего друга в каких-нибудь пяти ярдах от меня. Он медленно подошел, как-то неловко двигаясь.

— Вы настигли убийцу? Или он исчез?

— Боюсь, ответ на оба ваши вопроса будет утвердительным, — ответил детектив и, сделав еще один шаг, слегка пошатнулся, словно теряя равновесие.

— Господи, Холмс, что случилось?

Подбежав, я схватил его за руку. Мое беспокойство еще больше усилилось, когда он не стал протестовать, а тяжело привалился ко мне.

— Помогите ввести его в дом, — попросил я констебля.

— Спасибо, Уотсон. Полагаю, мы и сами справимся. К тому же «дом», о котором вы говорите, скорее всего, является частным владением.

Одного взгляда на окна клуба, где спорили и бурно жестикулировали его члены, было достаточно, чтобы убедиться в правоте Холмса. И я повел друга не туда, а к зданию в южной части двора, который, как я понял из разговоров, называется Датфилдз-Ярд. В проходе, разделяющем квартиры двух семей, Холмс опустился на грязное крыльцо. При более ярком свете я наконец увидел большое пятно крови на его правом плече.

— Господи боже, если бы я сразу заметил это, то не позволил бы вам пройти самому более двух шагов! — вскричал я, осторожно снимая его пальто и фрак, пропитанные кровью.

— Я ожидал чего-то подобного, — пробормотал сыщик, сморщившись от боли, когда я осматривал его рану. — Рад видеть, что с вами все в порядке: ведь удар, который вам нанесли, был очень силен.

Сбросив свое пальто, я начал разрезать карманным ножом Шерлока свой смокинг, как я знал, относительно чистый.

— Ерунда. Потеря бдительности. Глотните. — Я протянул ему фляжку.

Холмс принял ее дрожащей рукой.

— Редко приходится сталкиваться с таким быстроногим противником.

— Не желаю слышать никаких объяснений, даже не хочу, чтобы вы вообще сейчас говорили.

Просто удивительно, что я отдавал другу столь категоричные приказы. Но если бы речь не шла о медицине, мне бы и в голову не пришло оспаривать его авторитет.

— Без сомнения, вы правы, доктор. Но позвольте мне переговорить с констеблем. Он ведь будет давать показания в Скотланд-Ярде в наше отсутствие.

— Да расскажите же, хотя бы вкратце, что произошло! — воскликнул я.

— Этот молодчик испугался, что его вот-вот схватят, и побежал к стоящему на отшибе складу. Видно, боялся, вдруг я крикну прохожему, чтобы он остановил негодяя. Здешние улочки он знает как свои пять пальцев — тут у него было явное преимущество. Я не бывал в этих краях уже несколько месяцев, поэтому парочка новых заборов и ворот застали меня врасплох. Мы пробежали где-то с четверть мили, когда он нырнул в лабиринт узких проулков. Я старался не упускать его из виду. Мы оба понимали: если он сбросит меня с хвоста, я не сумею снова взять след. В конце концов я упустил преступника — так, по крайней мере, мне показалось.

— Потерпите минутку, — попросил я, прижимая наскоро приготовленный компресс к плечу Холмса.

Детектив немного побледнел, но не издал ни звука.

— Я выбежал на пересечение двух очень узких, мощенных камнем проходов. Он завернул за угол, а поскольку через несколько ярдов было еще два поворота в противоположных направлениях, оставалось только гадать, куда двигаться дальше.

— И вы не угадали.

— Нет, — признался он, усмехнувшись уголком рта. — В этом случае не получилось. Я прислушался, но не уловил топота ног. Вскоре я понял, что эта тварь, по-видимому, затаилась у входа в один из домов, отчего и не слышны шаги. Так или иначе, надо было что-то предпринимать, и мне поневоле пришлось возвращаться назад. Когда я очутился в дверном проеме, заметил, как сверкнул нож. Именно тогда и произошел инцидент, последствия которого вы сейчас устраняете. Убийца остановился как раз у пересечения проходов, и я проклинаю себя, поскольку проявил беспечность, не заметив, что шум шагов стих мгновением раньше. Однако благодаря быстрой реакции и хорошему защитному рефлексу мне удалось отвести удар.

— Вы очень серьезно ранены.

— Нож был направлен в горло. Сами понимаете: ранение могло быть куда более серьезным. Между тем, пока я собрался с силами, убийца опять ускользнул. Я пытался его преследовать, но вскоре понял, что, увы, не в лучшей форме. Пришлось вернуться.

— Да, ваша рана внушает опасения, — согласился я, завязывая последний узел и вознося хвалу Всевышнему, что обладаю необходимым опытом: в Афганистане неоднократно приходилось обходиться без медицинского инвентаря. — Это все, чем в данную минуту я могу вам помочь. Просуньте руку в эту перевязь — и отправимся в госпиталь.

— Готов выполнить первое ваше распоряжение, но никак не второе. Работы еще непочатый край. У вас есть сигареты? Потерял свой портсигар.

Я открыл было рот, но тут же закрыл, подавив протестующий возглас. Понятно, что Холмса сейчас никоим образом не отстранить от расследования убийства — скорее земля станет крутиться в обратном направлении. Констебль Лэмб, делавший какие-то пометки в блокноте, поднялся с места и зажег спичку, увидев, что я передал детективу сигарету.

— Кстати, Холмс, что внушило вам подозрение?

— Разве Уотсон не сказал? Пони встал на дыбы перед аркой, не желая двигаться дальше.

— Эти животные нередко бывают пугливы и отказываются идти в плохо освещенное место.

— Согласен, но этот пони направлялся домой. Поводья не были натянуты, тем не менее животное остановилось, увидев что-то необычное, напугавшее его.

— Понимаю, — сказал констебль с сомнением в голосе, что вызвало у меня раздражение. — А убийцу вы описать сумеете?

Сыщик закрыл глаза и прислонился к стене.

— Самое неприятное, что мне даже мельком не удалось увидеть его лицо. Он замотал платком шею и рот и бежал, опустив голову. Одет в темное пальто английского покроя, носит тяжелые башмаки. В левой руке сжимал какой-то сверток в газетной бумаге. А вы разглядели преступника, Уотсон?

С унынием в голосе я ответил, что нет.

— Итак, мистер Холмс, вы и ваш друг утверждаете, что, хотя и столкнулись с убийцей этой ночью дважды, причем каждый по отдельности, не сумеете тем не менее его опознать? Во всяком случае, это крайне маловероятно?

— Вот что, офицер, — ответил мой друг, раздавив ногой окурок. — Хочу задать вам вопрос. Считаете ли вы возможным, чтобы человек кромсал женщин на части в качестве хобби? Вам не кажется, что мы выходим за пределы вероятного и попусту теряем время? Раз мы не сумели решить дело силой, посмотрим, чего удастся добиться посредством одних только логических рассуждений.

Глава 9

Два события

Глубокой ночью мы возвратились в грязный закуток, где все еще оставался труп. Холмс выглядел ужасно, но был настроен решительно. Констебль все время пытался встретиться со мной взглядом, по-видимому, желая удалить со сцены моего друга, но всякий раз видел лишь мой невозмутимый, словно высеченный из камня, профиль.

— Вы что-то трогали?

— Обыскали окрестности в поисках сообщников. Место преступления остается в неизменном виде с момента прибытия полиции.

Возможно, это покажется кому-нибудь неуместным, но меня мучила сильнейшая головная боль — раньше никогда не испытывал ничего подобного. Поскольку я пребывал в полубессознательном состоянии, мне не удавалось пристально следить за действиями своего компаньона, пока он не подошел к констеблю с выражением неукротимой решимости в синевато-серых глазах.

— Погибшей от сорока до сорока пяти лет, точный возраст определить трудно: жилось ей, очевидно, нелегко. Женщина курила, но не была горькой пьяницей, а в проулок зашла с убийцей по доброй воле. Убитая иногда пользовалась висячим замком. Незадолго до смерти она уже столкнулась с насилием. Женщина съела гроздь винограда на пару с человеком, убившим ее. Он правша, рост пять футов семь дюймов, англичанин, досконально знакомый с местностью.